В холодный серый день к большому дому подъезжает на машине женщина. Аккуратное каре обрамляет её уставшее лицо. Она достаёт из багажника пакеты с едой и торопится за дочкой, вылетевшей с заднего сидения и с криком побежавшей в дом. Это Светлана, мама пятерых детей. Она только что привезла из больницы пятилетнюю Соню.
Светлана стремительно входит в гостиную и оглядывается. Комната заполнена движением: одиннадцатилетний Коля бежит с криком за лающей собакой Ганой, десятилетний Миша показывает, как ревёт механический динозавр, Соня с визгом летает за крошечным чёрным котёнком. Светлана с внимательным напряжением старается уследить за всем:
— Коля, где планшет? — спрашивает она, разбирая пакеты.
— Миша, кот опять не ест! — тут же, взглядывая на миску перепуганного котёнка.
— Сонечка, чем ты кормишь черепаху? — Соня уже пытается покормить притаившихся в аквариуме у кухни черепах. Кажется, они единственные в доме остаются спокойными в этот момент.
Коля — высокий немногословный мальчик с неловкими движениями и редкими смешными шутками. Миша — хорошо сложённый, большеглазый и разговорчивый, не по годам смышлёный. Соня — белокурая девочка, похожая на принцессу, молниеносно двигается, заполняя все пространства своей бурной, но не очень разборчивой речью.
Как своих
Все трое детей — приёмные. Мальчиков Светлана и её муж Андрей взяли ещё младенцами: «Это был такой путь спонтанности и альтруизма. Хотелось ребёнка, с беременностью было трудно. А я раньше работала медсестрой, видела отказничков, было их очень жаль. Решили сразу: если брать, то младенца — воспитаем как своего. Мы хотели схватить и вытащить детей из этой больницы с обшарпанными стенами», — на воспоминаниях об «отказниках», голос Светланы подрагивает, — «Когда мальчики подросли, они рассказывали, как лежали в больнице. Что им было холодно и очень страшно, к ним никто не подходил. Потом появилась я, и всё закончилось».
Соня появилась в семье год назад: Светлана с мужем успели оформить опеку над девочкой до того, как она стала сиротой во второй раз: «Я увидела её фотографию, первая приёмная семья тогда отказывалась от неё. И она так была похожа на меня, на мою старшую кровную дочь. И в глазах было столько потерянности. Под снимком было написано, что у неё нарушения в развитии речи и СДВГ. Я подумала тогда: а, ерунда. Я смотрела снимки в федеральной базе ночью, Андрей спал. Я его разбудила, показала фотографию, он, конечно, сказал: “да”».
Одиннадцать и десять лет назад, когда мальчики оказались в семье, пара не знала, что появятся какие-то трудности с детьми, которые в детском доме даже не побывали. А у Сони оказалось больше нарушений развития, чем те, о которых писали в кратком досье.
Трудное поведение
Трудности с мальчиками появились уже в раннем детстве. Светлана, вспоминая об этом, как будто бы проживает всё заново и волнуется.
В младенчестве Коля кричал и плакал ровно с восьми вечера до половины двенадцатого ночи. Это длилось почти полгода изо дня в день. Миша плакал и говорил во сне, после пяти лет у него начались приступы лунатизма. В садике стало сложнее: «Они с Колей были хулиганистые. А Миша, когда начал говорить, стал проявлять много неподчинения. Он взрослых вообще не признаёт и много сделает для того, чтобы взрослый доказал ему свой авторитет.
У Коли была задержка в развитии речи, где-то с полутора лет он всех кусал: своих нянь, других детей, Мишу. Как только он попал в детский коллектив, он стал агрессивным. Я писала всем воспитателям: не оставляйте ребёнка одного, следите, чтобы в руках у него не было острых предметов или камня. Однажды мальчик его обозвал, а у него же задержка в развитии речи, он ничего не может ответить, он кинул в него камнем. Мальчика увезли в больницу».
У Коли и Сони много общего. Соня может проявлять агрессию: боксировать, используя мамины ноги как грушу, или разбежаться и с силой ткнуть человека: «У неё было дикое взаимодействие с детьми. Она могла подойти бесцеремонно забрать игрушку, похлопать по голове». Коля занимался с логопедом и психологом, начиная с двух лет, но это не особенно помогало.
Соня, как и когда-то Коля, ходит в логопедический садик и на десятки корректирующих занятий — у неё тугоухость и серьёзные нарушения развития речи. Коля смекалист, но за уроки до сих пор садится с криками, слезами и оскорблениями. Соню посадить заниматься тоже непросто — из-за синдрома дефицита внимания и гиперактивности ей необычайно трудно концентрироваться.
Отчаяние
И если поведение Сони можно объяснить ментальными нарушениями, требующими кропотливой работы и терпения, то поведение Коли было необъяснимо. С детства Светлана окружала мальчиков заботой и нежностью, искала лучшие санатории, секции, психологов, неврологов, массажистов, чтобы направить их развитие.
Она не понимала, что происходит и винила во всём себя. В первом классе на Светлану напал рой родителей с требованием «убрать из класса Колю, этого неуправляемого психа». Во втором её вызвали к директору уже другой школы за то, что ребёнок обматерил гардеробщицу. От грубого вопроса кого-то из школы «Что вы делаете с ребёнком дома, что он у вас такой?» лучше не стало. Несколько лет спустя, на бальных танцах Коля, музыкальный ребёнок с прекрасным чувством ритма, мог обругать девочек-партнёрш или ударить их в живот. То же он делал и дома с близкими.
Светлана винила во всём себя и впадала в отчаяние: она уже воспитала двоих родных дочерей — Кате и Ане больше двадцати, они учатся и живут отдельно — но с таким не сталкивалась никогда.
«Мы думали, что у нас что-то не так. У меня было ощущение, что мы как-то не так воспитываем детей и впадала в отчаяние — было непонятно, что с ними происходит».
Объяснение
Понять, что происходит с мальчиками, и особенно с Колей, Светлане помог случай. Подруга-психолог рассказала ей, что есть Ассоциация замещающих семей с Юлией Аюповой во главе: «Я позвонила Юлии, рыдала в трубку». Через несколько дней Юлия пригласила измученную битвой с трудностями Светлану на групповую терапию Ассоциации замещающих семей:
«Я пришла неадекватная, чрезмерно эмоциональная. На группах собирались мамы других приёмных детей и психологи Ассоциации. Их рациональность и системность постепенно счищали с меня вот эту стружку эмоциональности. Я начала понимать: происходящее с мальчиками — следствие депривации, в которой они оказались младенцами, в больнице. И чтобы это решить, нужно включать голову».
Материнская депривация — частая причина проявлений особенностей в психическом и эмоциональном развитии детей-сирот. Она может проявляться по-разному: от лёгких поведенческих проблем до серьёзных психических и интеллектуальных нарушений. Например, в затруднённом развитии речи и мимики, трудностях в общении, тревожности и агрессивности. Коля провёл в одиночестве больничной кроватке всего три месяца, Миша — четыре. Но этого было достаточно, чтобы оставить серьёзный след в них.
«Это объяснение помогло. По крайней мере это спасло меня от чувства вины. Я поняла, что мы делали всё, что от нас зависит. Мы делали даже больше, чем обычные родители: сколько санаториев было вложено с самого раннего детства. Массажи, капельницы, врачи, психологи — мы сразу же к ним шли. К сожалению, это не панацея».
Устойчивость
Группы, которые ведут психологи Ассоциации, помогли Светлане найти не только корень проблемы. Со временем она стала ощущать в себе большую эмоциональную устойчивость, которую так нужно чувствовать в родителях приёмным детям. Начала обращать внимание на себя и свой комфорт, необходимые для того, чтобы справляться и дальше. И перестала винить себя в происходящем.
Андрей, муж Светланы, поддерживает её в работе с Ассоциацией. Вместе они уже год посещают вдвоём семейную терапию, которую ведёт психолог организации. И замечает, что с тех пор как начала меняться Светлана, начали меняться и дети.
Сейчас и Андрей, и Светлана понимают, что их ждёт долгий и сложный путь приёмного родительства, и никто из детей не исправится из благодарности. Что Соню ждёт долгая реабилитация прежде, чем она перестанет пугать рыками продавщиц и с криками убегать во время обучающих занятий. Коле придётся учиться заботе и пониманию, долго взрослеть. А Мише укреплять свою волю и справляться с тревожностью.
В Центре поддержки приёмных семей Ассоциации Светлана и Андрей получают необходимую им психологическую поддержку и теоретические знания, позволяющие уберечься от выгорания и помочь детям социализироваться как можно мягче. Но детям приёмных родителей тоже нужна помощь.
Часто подростки с опытом сиротства несут с собой боль пережитого эмоционального и физического насилия, им бывает сложно выстраивать отношения со сверстниками, понимать и уместно выражать свои чувства. Чтобы помочь им справиться, Ассоциация открывает новый проект групповой поддержки — «Играю, узнаю, научусь». Пожалуйста, подпишитесь на регулярное пожертвование в пользу проекта. Так ребёнок со сложным прошлым может стать чуть счастливее.