.
Какой самый трудный, политический вопрос, говоря о Романтизме – как культурном явлении 19 века? Пожалуй, если освещать явление Романтизма не только исторически, но и политически, самым трудным вопросом о Романтизме, останется вопрос, революционен ли Романтизм, или реакционен? …Возможно ли на этот вопрос дать однозначный ответ?...Если отвечать на этот вопрос как с политической , так и с исторической точки зрения, мы получим совершенно разные, и самые неоднозначные ответы, говоря о разных представителях Романтизма. Можно даже сказать, что почти все ранние романтики революционны, ( прежде всего, имея в виду надежду на революцию Наполеона, и связанные с нею политические, социальные, и даже национальные преобразования), когда как, поздние, Романтики, скорее с политической точки зрения, реакционны. Байрон например, революционен, а поздний Романтик Клейст, (окончивший свою жизнь, как известно, националистом, близким, даже к расистскому духу), выступавший против Наполеона, и активно призывающий на борьбу с ним, реакционен. Можно так же, привести в качестве родственных примеров, французских, или итальянских романтиков. С другой стороны, называть даже поздний Романтизм реакционным, было бы ,нелепо.
Любой Романтизм одновременно консервативен, и одновременно, революционен, говорим ли мы о ранних или поздних представителях этого движения. Другое дело, что Романтизм скорее ставил на некую революцию духовную, в которой даже Искусство рассматривалось в качестве средства, или образа освобождения человечества. Нельзя так же и недооценивать тот факт, что Романтизм прежде всего связан не с политической, а с личной свободой, речь о которой пойдет чуть ниже. А пока (для начала), речь пойдет о политической свободе. Как, например, связан между собой романтизм и политическая свобода, и существует ли такая связь?... Такая связь конечно, существует. Если говорить о Романтизме 19 века, в 19 веке , Романтизм возник благодаря свободе, и социальной либерализации общества, (хотя, с другой стороны, как мы знаем, и одновременно, вопреки ей, имея в виду мечты о возврате феодализации общества, свойственные , прежде всего, немецким Романтикам.)
Конечно, речь в данном контексте идет о 19 веке.
А если говорить о 20м веке, например, о советском романтизме 60х, 70х, то, наверное тоже, в чем-то благодаря свободе, имея в виду растущий индивидуализм , и вопросы, связанные с его освещением - в произведениях литературы и кино, говоря, в первую очередь о художественных фильмах. В то же время, свобода Романтизма - свобода связанная, скорее, с внутренним миром, если вспомнить о том, что романтизм советского кино и литературы - во многом возник благодаря запрету на откровенность, как и благодаря свободе ограниченной, что и рождало средства выражения - иносказательные, или, относительно целомудренные, говоря например о любовных сценах, (подразумевая степень их откровенности ), что, в свою очередь, и рождало поэтичные, (и романтичные), средства выражения.
На самом деле, Романтизм - не культура желания, а культура мечты.
В психоанализе лакановского толка даже есть такое понятие, понятие куртуазности желания Романтика, понятие, которое можно отнести к советской эпохе. Только в 90х годах с их откровенной свободой , возникла культура желания, благодаря чему, и возник спрос на таких авторов, как Лакан, или, Батай. А в 80х годах не было никакой культуры желания, была только культура мечты, характеризуя нравы тех лет. Точнее говоря, культура Долга и Мечты, (об этой связи речь в статье, пойдет, несколько ниже.) Я пишу не от об отсутствии желания у отдельного человека, (желания присущи человеку в любую эпоху), а о культуре.
О чем это говорит, или может сказать?
Это говорит в пользу того, что Демократия, (наподобие демократии ельциновской), и Романтизм, несовместимы. Для возрождения Романтизма необходимо ограничение - как политической, так и личной свободы, не смотря на то, что вопрос о Свободе - довольно сложный вопрос, сложный и психологически, и гносеологически.
В чем состоит эта сложность?
Когда мы говорим о Свободе, мы можем, сколько угодно, говорить о духовной сущности, (которая в нас и составляет суть свободы), и такое освещение будет являться верным. Тем не менее, Свобода связана не только с одним духовным и неотмирным в нас, но и с нашим выбором и с желанием, с нашим долгом, и в конце концов, с мечтой. Наконец, свобода связана с поступками и действиями, в этическом контексте первого, второго и третьего, (желания, мечты и долга).Романтизм это желание связанное, с мечтой, Классицизм с долгом, а Реализм - с желанием.
Такую я бы провел условную классификацию.
Например, возьмем в 90е годы, которые я обозначил, как культуру желания, (в противоположность культуре мечты, говоря о брежневских 70х, 80х.) Что породила культура желания 90х? Олигархов. С другой стороны, мы получили полки магазинов, забитые порнографической продукцией, спрос на психоанализ, спрос на фильмы Тарантино. Сейчас культура желания претерпевает закат, мы живем во время, когда культуру желания вновь сменяет эпоха долга. Почему, так происходит?...
Во первых потому, что таковы циклы времени.
Как ни странно, мечта связана скорее с этической инстанцией долга, чем желания. С другой стороны , желание сложно тем, что во первых желание - это желание Другого (как справедливо этот вопрос освещал не только Лакан, но и до него Гегель) Мы желаем, что-то потому, что мы ориентированы на Другого.Желание миметично, как высказался Жирар.
Наконец, желание может быть навязанным, (в том числе и рекламой, и буржуазной идеологией.),
Наконец, желание может удовлетворять себя симулякрами, и знаками (если вспомнить Бодрияра), и наконец, желание может быть связано с потребностью, (то есть с потребительским образом отношения к миру), а может и не быть связанным с потребительством . Что такое культура потребления? Это культура желания - без мечты.
У каждого желания есть его этический образ.
В любом случае, это говорит о том, что не только Долг связан с этическим измерением, (как видел это Кант), но и само желание, и сама мечта. Этически, личность начинается с мечты, потому, что мечта предшествует и желанию и долгу. Можно даже заметить, что хорошо воспитать сына, или дочь - значит воспитать его на мечте, а не на желании. Эту мечту Родители способны подарить своему ребенку, а в ряде других случаев, эту мечту он может открыть для себя и сам.
Этически, Мечта предшествует Долгу, что и делает Долг, возможным.
Быть может, это непонимание и составляет пробел у Канта, который и восполнили немецкие Романтики, воспитанные на Канте. Мечта и Долг исходят из духовной максимы что не скажешь, о просто желании, Даже, воспитывая ребенка, мы воспитываем в нем его Мечту. Что такое мечта, как можно определить мечту?...
Мечта это не отсроченное желание.
Это просто Большое Желание, которое подразумевает и Большого Другого. Нельзя быть человеком Долга вне измерения Большого Желания, в противном случае мы получим бюрократов, а не людей долга, исполнителей инстанции социального другого, рупоров их воли, (как скажем, в случае с Эйхманом, который уничтожая людей еврейского происхождения, ссылался на Канта.)Можно даже сказать, еще иначе.
Желания, как такового, нет. Само по себе желание иллюзорно.
Желание выступает лишь в качестве посредника (или, посредующей силы) - между Мечтой и Долгом. В строгом смысле в Желании нет смысла, в нем есть только его тайное значение, и его означающее, а не смысл. В желании (рассчитанном на настоящее), есть скорее каприз в форме отклонения воли, которая не совпадает со своим жизненным импульсом.
В строгом смысле, Смысл есть только в Мечте.
И Долг возникает, только ,из Мечты (как высокой инстанции сверхличного.) Человек долга это всегда человек мечты. И в то же время, человек мечты, это всегда, человек долга. Этическое условие Долга - и составляет Мечта, говоря о Большой Мечте.
А Большую Мечту в нас воспитывает только Романтизм.
