Любят у нас иные про Третий Рим порассуждать. Про миссию нашу великую. Про монаха Филофея, который, мол, и придумал, что Москва и есть этот вот, последний град. И непременно тут же "гейропу" осуждают. Но послание самого старца явно и не читывали. Потому как он натурально содомией и был обеспокоен. И не где-то в Риме №1, а в нашем, родном "третьем".
Из письма, адресованного князю Василию III, прямо следует, что грех сей был в краях наших широко распространён, без всякой «гейропы». Так что вполне он посконно-домотканый:
«О третьей же заповеди пишу и с плачем горько говорю, чтобы искоренил ты в своем православном царстве сей горький плевел, о котором и ныне еще свидетельствует серный пламень горящего огня на площадях Содомских, о котором пророк Исайя, рыдая, повествовал: «Вслушайтесь в слово Божие, князья Содомские, и воспримите Божий глагол, люди Гоморры: «Что мне жир жертв ваших и подношений ваших, переполнен я всесожжениями. И если принесете мне кадило — мерзко мне это, и праздники ваши ненавидит душа моя!» Так пойми, благочестивый царь, что пророк не мертвым, уже погибшим содомлянам такое говорил, но живым, творящим злые дела. ...
И мерзость такая преумножилась не только среди мирян, но и средь прочих, о коих я умолчу, но читающий да разумеет. Увы мне, как долго терпит милостивый, нас не судя! Все это я написал, много и горько рыдая, и сам я, окаянный, полон грехов, но боюсь и молчать, подобно тому рабу, что скрыл свой талант».
Сейчас вот, дьякон Кураев о том же нередко рыдает...