Моя собака - а когда-то у меня была лучшая в мире собака - терпеть не могла пьяных.
Думаю, истоки этой громкой ненависти надо искать в щенячестве, когда мы за символические 20 рублей забрали её из рук, подпрыгивающего в нетерпениии гражданина, который клялся и божился под дружные крестные знамения товарок, что овчарка, которую мы заимели счастье приобрести, только с утра принимала с ним ванну, поэтому "какиеблохичтотыговоришь"! (читать с возмущённо интонацией).
Овчарки из нашей собаки, конечно так и не выросло. Но ненависть к пьяным гражданам с возрастом окрепла и приобрела модный оттенок стойкой гражданской позиции.
К сожалению, в нашем дворе было много несознательных граждан с отсутствием гражданской позиции, но склонностью к переодическому впаданию в состояние, которое на дух не переносила моя собака.
И вот, наконец, мы добрались до героя нашего повествования. Дядя Гена (его, разумеется, звали иначе, но нет более беззащитного против стереотипов имени, чем Геннадий), впадал в состояние, кричащее об отсутствие гражданской позиции практически каждый день. И каждый день соседи с радостью могли наблюдать перебранки устало покачивающегося дяди Гены и моей собаки, которой за борьбу с пьянством лично я давно бы назначила сухой паек и коморку возле подвала.
Дядя Гена, достигнув особо беспринципного состояния, заворачивал во двор осторожно, вытягивая из-за угла алеющую шею и пристально сканировал территорию красными виноватым глазами. Убедившись, что моей собаки нет поблизости, он кривой трусцой срезал через газон к своему подъезду. Моя собака подруливала тогда, когда он уже начинал наивно надеяться, что удастся благополучно добраться до дома под защиту тиховорчащей жены.
- Опять зенки залил, глаза бы мои тебя не видели, - взрывалась лаем моя собака, ловко преграждая дяде Гене путь к спасению. Одновременно она воинственно размахивала хвостом, который именно в эти минуты праведной борьбы вытягивался в настоящий меч, достойный овчарки.
- Ммм, - расстроенно отвечал дядя Гена.
- Лучше бы на работу устроился! Детей в кино сводил! - орала моя собака, припадая в истерике к земле.
- Ммм, - соглашался дядя Гена.
- Как только земля тебя носит, алкаша несчастного, - плевала моя собака и отпрыгивала в сторону. Кусать беззащитных едва стоящих на ногах пьяных граждах было противно её жизненной философии.
Дядя Гена бодро пробегал мимо, каждый раз опасаясь, что моя собака вдруг передумает и поступится принципами. Уже у подъезда он оборачивался и укоряюще говорил:
- Ладно я пьяный, но ты-то - Трезвый! Чего орешь?? - и, не дожидаясь ответа, нырял в подъезд.
- Эх, - в сердцах махала хвостом моя собака и убегала в противоположную сторону.