Ей угрожала смертная казнь, и 2 раза ей пришлось хоронить свою младшую дочь. История этой Великой женщины утешает любую боль, любую, обиду, даёт силу и надежду на то, что ничего случайного в жизни не бывает!
Её звали – Елизавета. По мужу Скобцова. 4 года назад она похоронила любимую маленькую дочку. Настя умерла от менингита. Чужая страна, безденежье и вот - переносят кладбище. Комья сырой земли и маленький гробик. Ей уже не больно и не страшно. Она просто идёт, она просто провожает своё дитя в ещё один последний путь
Муж и монашество.
Похоронив дочь второй раз, Лиза тихо и твёрдо сообщила мужу о своём решении – она станет монахиней.
- Ты? Это нереально. Ты же никому не можешь подчиняться!
Даниил Емельянович Скобцов хорошо знал характер своей супруги. Знакомство их нельзя было назвать романтичным. Его будущую жену приговорили к смертной казни.
Гражданская война. Законы военного времени. Или. Беспредел? Это сей час он – Никто - Беженец из России, а ведь был большой человек – Председатель краевой Рады Кубани.
Лизу обвинили в «комиссарстве и национализации частной собственности». На деле виновата она была лишь в том, что некоторое время заведовала городским отделом образования и здравоохранения. Её дело рассматривал военно-окружной суд. Даниил Емельянович следил за этим процессом. Елизавета Кузьмина-Караваева была известной личностью на Кубани. Ей многие сочувствовали.
А он не просто «влюбился». После их встречи он понял, что созрел для женитьбы. Только бы удалось вызволить невесту из железных лап Правосудия. Это получилось. Помогли нужные связи. И срочный отъезд из России.
Так они и оказались в Париже. Даниил Емельянович, Лиза, её дочка от первого брака - Гаяна, и её мама – София Борисовна. Родился Юра, через 2 года - Настя. Нуждались страшно. Лиза шила куклы и продавала их, тем и выживали. Немного легче стало, когда мужа приняли на работу в такси.
А потом болезнь Насти внезапная и страшная, и кладбище, и пустота… Через 4 года Скобцовы снова шли за гробом дочки – кладбище переносили.
С кладбища я вернулась другим человеком, - написала Лиза в дневнике. Мой ребёнок - это весь мир. Боль каждого человека, каждого живого существа я теперь воспринимаю, как боль собственного ребёнка. Всё, что сковывает обычно человека: страхи, тревоги, обиды – это всё ушло из меня. Я стала лёгкой, как облако.
Даниил Емельянович вначале не принял решения жены, но смирился. О Скобцове мало пишут, а между тем, это был тоже не простой человек – учитель по призванию. Его жизнь разрушила политика. Сначала он потерял Родину, потом дочку, жену, в дальнейшем ему ещё предстояло потерять и единственного сына. После ухода Лизы Даниил Емельянович вложил все свои сбережения в покупку маленького домика в предместьях Парижа, забрал престарелую тёщу и сына. Развёл небольшое хозяйство. Гостила у него и Лиза, но теперь это была матушка Мария.
Необычная монахиня.
Конфликт Матери Марии и канонического христианства безусловно был. Характер у неё огненный, взрывной! Говорила правду в глаза, не считала нужным скрывать своё мнение и помалкивать. Нет, она пришла в церковь не подчиняться! Она пришла гореть!
Первым делом мать Мария организовала несколько приютов для беженцев из России, богословские курсы, пансионат для выздоравливающих от туберкулёза. Она находила помещения, меценатов, продовольствие. Собственноручно убиралась, ходила за продуктами, ухаживала за больными, подбирала на улице бродяг. Клиентами Матери Марии были алкоголики, наркоманы, психически больные - никому не нужные, люди. А друзьями её стали – философы С. Булгаков, Н. Бердяев
Её хозяйство быстро разрасталось. Откуда-то всё появлялось. Двери все открывались, находились и помощники. Но были и те, кто писал на неё доносы. Ох уж эти русские доносы! Тёмная сторона русской души. Их писали те, кому она помогала.
В Церкви к Матери Марии относились неоднозначно. Она открыто говорила о том, что не нужно никаких особых одеяний и чинов. Всё должно быть проще. Не надо никакого раболепства и напыщенности. Сама она отдала свою комнатку и ночевала в разных местах – где придётся. Спала на полу за печкой. Некоторых священников она сильно раздражала тем, что ходила вечно в стоптанных мужских ботинках, всклокоченные волосы, в руках какие-то вечные авоськи с капустой и селёдкой для нищих обитателей её приютов.
Или христианство огонь – или его нет!
Вот девиз Матери Марии. На недовольные и порою брезгливые взгляды, внимания демонстративно не обращала и, даже, втайне радовалась, тому, что так её воспринимают. Это её путь! А играть роли ей было ни к чему.
Церковь и обман.
Можно ли выдавать свидетельства некрещённым о том, что они крещены? Особенно, если люди эти и вовсе не собираются становиться христианами.
Во время второй мировой войны Мать Мария и священник Дмитрий Клепинин этим занимались. Они выдавали свидетельства о крещении евреям Парижа во время фашистской оккупации. Евреи эти не собирались менять веру, но им грозила страшная смерть, и это был достаточный аргумент.
Нет еврейского вопроса! Есть христианский вопрос! Если бы мы были настоящими христианами, мы все бы нашили на рукава еврейские звёзды – позорные опознавательные знаки, по которым фашисты разделяют людей. Наступает время исповедников! – призывала мать Мария.
Во время войны она не скрывала своей оппозиции. Громко включала запрещённое английское радио. Спасала всех, кому могла помочь, рисковала и, конечно, быстро угодила в Гестапо.
Барак №27.
Страшный лагерь – смерти Равенсбрюк. Самый крупный концлагерь для женщин. Унижение, голод, вши, ужас. По трое на одних нарах. Каждое утро и каждый вечер – перекличка. Стоять приходилось по 2 – 3 часа. Упадёшь – в газовую камеру сразу. На завтрак пол чашки холодного кофе, обед – кипяток с брюквой и очистками картофеля, ужин – пол чашки того же холодного кофе и небольшой кусок хлеба. Работа - 12 часов в сутки. Это было больше, чем отчаяние.
А Мать Мария говорила этим женщинам о высоком. Она, как будто бы перешагнула через смерть ещё при жизни.
Как-то её спросили:
- А что будет после Смерти?
- Не знаю, - ответила Мать Мария, - Думаю, там будет просторно. И мы поймём, что ад уже был.
Ещё она говорила так:
- Никакой хитрости у меня нет. Просто нужно любить всех до конца и без исключения.
Сегодня философией стал эгоизм, которому нет предела. Слова Матери Марии звучат может быть странно. Но меня поражает эта другая жизнь! Ведь эта простая земная женщина сожгла свою боль в любви и сострадании ко всем без исключения!
Есть интересное свидетельство выжившей узницы лагеря.
Однажды Мать Мария стала ласково разговаривать с отчаявшейся молодой девушкой. Надзирательница грубо приказала замолчать. Но Мать Мария продолжила разговаривать. Надзирательница ударила монахиню. Но Мать Мария не обратила ни малейшего внимания, и продолжала разговаривать, как ни в чём не бывало. Надзирательница стала кричать и избивать её. Но Мать Мария всё равно, не меняя тона, продолжала разговаривать с девушкой.
Вот такой это был характер. Мать Мария не дожила до освобождения совсем немного. Погибла в газовой камере, а всего лишь через 2 недели узники Равенсбрюка были освобождены.
Её муж и её престарелая мама – Софья Борисовна доживали свои дни в пансионе для эмигрантов, созданным Матерью Марией – Лизой. Сын Юрий погиб в Бухенвальде.
Совсем недавно в 2004 году Мать Мария была канонизирована патриархатом Константинополя.
Уважаемый читатель, спасибо за внимание!