Город, стоявший ещё пять лет назад на пятом месте в мире в списке самых удобных городов для жизни, всё так же встречает посетителя не широкими проспектами с современными развязками, а заводами-гигантами и громадными терриконами (искусственными горами из породы, добытой из шахт). Однако, некоторые заводы уже просто стоят - работы на них прекратились, то ли с наступлением капитализма, то ли - с войной. В некоторых обстоятельствах это синонимы.
Только в глубине этого рабочего гиганта вы увидите и роскошные пруды, и реку, и парки. Этот город не откроется вам с самого начала. Пожалуй, именно такая «встреча» города для гостей - лучшая иллюстрация его характера. Он как бы вас проверяет, чтобы пустить к самому дорогому. Будете достойны, не упадёте в грязь лицом, и вам откроется вся правда, вся суть города.
Донецк, однако, другой, «из другого теста», как пел Классик. Выходя из машины, я сразу почувствовал это: в воздухе витал легкий привкус угольного дыма, коим топят частные дома, в которые ещё не провели газ. Улицы посыпаны здесь чем-то черным: то ли это остатки породы с терриконов, то ли, действительно, «черное золото».
Здесь воздух, как мне показалось, более плотный, солоноват на вкус, бодрит. Хотя, конечно, вряд ли: многие шахты были закрыты, а некоторые из них оказались затопленными. И уже ни атмосфера, ни экономика города не насыщены той самой чёрной породой.
После Москвы, всё же Донецк контрастирует: в трубах дым гуще, упитаннее, а слово “кокс” здесь воспринимают как продукт переработки каменного угля без доступа кислорода.
Но есть и похожие детали. Они характерны для каждого города, в котором царствует рыночная экономика: сокращения рабочих, оптимизация предприятий вплоть до их сноса. А бывает и так: новый эффективный собственник, закончивший очередной MBA курс от Джона МакКузнецова, распродаёт имущество, а стены оставляет голыми, завод превращает в пустырь.
Простому работяге, и не только рабочему на заводе, в этом городе тяжело. Хорошо живёт здесь только тот, у кого есть собственность на средства производства, или тот, кто этому буржую прислуживает. По этому признаку и делятся жители города: кто-то ездит на новейшем БМВ с блатными номерами, а кто-то едва дотягивает до очередной зарплаты в 3 000 рублей. В этом городе уже пятый год установлен комендантский час, но, кажется, он не распространяется на мажоров и предпринимателей, катающихся всё на тех же модных автомобилях.
И, чуть не умолчал, но всё же, между двумя столицами - ДНР и РФ, - есть ещё одно отличие - люди! Мне каждый, с кем я общался даже мимолётно, показался более добрым, нет, радушным. Они охотно говорили о себе, поддерживали беседу, а я себя ловил на мысли: «Невероятно, что, пережив такую страшную беду, люди сохраняют присутствие духа!»
Они, к сожалению, встретили молодость не в парках с кофи-ту-го (coffee-to-go), а на передовой. В то тяжелое время, когда в городе рвались снаряды, они выходили на трассы и останавливали колонны бронетехники своим присутствием и словом. Кажется, люди здесь не будут улыбаться вам в лицо, а за спиной обсуждать ваши неудачи и пороки. Здесь вам скажут прямо то, что о вас думают. Но и вы не будете в обиде – здесь на правду не обижаются. Может, я ошибаюсь, но после осознания того, что пережили все они, грех не брать пример с их мужества...
…Мы не видели того, через что прошли дончане, но об этом кричат из каждого угла надписи «убежище», сделанные на цоколе домов. Мы не уговаривали себя, что во сне умирать не страшно, как уговаривали себя дети 2014 года, засыпающие под симфонии градов и мин. Мы не знаем, чего стоит настоящая улыбка этих людей.
Но хотя бы познакомиться с такими людьми – настоящими дончанами, мы должны!
…В вечер перед отъездом мы с донецкими товарищами пели песни о честной жизни, справедливости, борьбе за неё. Всё время посиделок меня сопровождало чувство единения с этими людьми и их интересами. Мы, россияне, и правда, мало от них отличаемся: так же, как и они, работаем на зарплату, которую, кажется, нам не доплачивают и которой не хватает, чтобы дожить до следующей; работаем на износ, даже после пенсии; живём в старом жилье, ремонтировать которое нет у государства ни денег, ни сил, поэтому этот ремонт переложен на жильцов; надеемся, что каждый следующий будет лучше предыдущего, однако с приходом этого следующего тучи всё больше сгущаются над нами; тоже хотим лучшей доли наследникам; и уже не строим радужных иллюзий по поводу этой системы рыночных ценностей.
Те, с кем я был все эти дни, были людьми с чистой совестью. Они не скрывали ничего из биографии своей и республиканской: ни то, что они скептически относятся к капитализму, ни то, что пришедшая вновь к власти партия регионов думает лишь о том, как бы нажиться на горе Донбасса...
Нам всем ещё предстоит долгая дорога в дюнах к новому миру, но если рынок не в силах уничтожить поющих эти старые песни, если сознательно размываемые культом внешнего благополучия ценности всё ещё живы, а песни поются, то можно быть уверенными, мы дойдём до конца в этом пути к свободе, и «в мире нет таких стрелков, чтоб свет обезголосить!»
***
А между тем идёт война. Здесь стреляют, и стреляют каждый день, и в тех районах, где есть сотрудники ОБСЕ (организацией, призванной следить за деэскалацией конфликта в регионе). Создается даже такое впечатление, что у них есть какой-то начальник, который приказал им не замечать никаких обстрелов.
Прогулка по улице в обычный вечерний час может сопровождаться легким хлопком или гулом от взрывной волны. Нет, вы даже можете её не увидеть, только услышите где-то вдали, может, даже за километры от вас, за дальним терриконом.
Или представьте, именно в ваш дом влетает снаряд. Нет, вас нет рядом, нет внутри, - вы на работе. И нет, ваш дом не застрахован. И это потому, что бизнес, поджав свой жалкий хвост, сбежал из города, так же быстро, как «заходил» в него. И вот, вы приходите домой, какую картину вы видите? Думаете, вместо дома пара камней? Нет — вам повезло: нет только второго этажа и стены на улицу.
А в это время в новостях с той стороны, откуда прилетел снаряд, говорят, что в вашем городе из-за жаркой погоды в очередной раз взорвался кондиционер. И максимум, что вам дадут из «гуманитарки» – фиговый листок полиэтилена, брендированный под один из фондов ОБСЕ.
Вас, быть может, посетят мысли о перемене места жительства. Но что, если у вас нет ни денег, ни возможности куда-либо уехать? Я думаю, полиэтилен не будет лишним в этом случае.
А завтра снова на работу, и не дай господь, вы опоздаете – бизнесмен вас быстро накажет рублём. Это же капитализм, дружок. Тут рот разевать нельзя…
Люди со стороны могут сколько угодно спорить о жестокости войны, количестве жертв, сидя в мягком кресле пятничным вечером. В такие моменты если и испытываешь волнение, так это от того, что нашёл ещё один аргумент своей «теории заговора». В целом, такие разговоры не задевают за живое...
Как минимум, до того момента, пока мина не прилетит именно в ваш дом. И тогда сладкоголосые словеса в стиле последнего императора Российской империи Николая-2: «Тяжело и больно», тут же уходят на второй план.
***
Тяжело (или страшно) писать правду о том, что люди оказались между тисков двух буржуазных стран, которые действуют только в своём, капиталистическом интересе. Тяжело (или страшно) писать правду, о том, что капиталистическая экономика приводит в тупик, что плох любой сценарий, если он идёт в фарватере рынка. То есть, любой из таких сценариев не ставит целью нахождение решения донбасского конфликта. Тяжело (или страшно) писать о том, что неизбежная логика капитала движет его к экспансии на новые рынки и территории. Что, живя в такой парадигме, вы, как простой гражданин, не получите ничего, кроме новых налогов и кредитов. А очередной фабрикант, на которого вы работаете, получит ещё большие преференции в виде льгот, послаблений, орденов за заслуги перед Отечеством (ему не важно, перед каким) различных степеней.
Война на Донбассе, будучи абсолютным злом, моментально вскрыла истинную суть капитала и капиталистов. Она обнажила истинные противоречия - не между нациями, а между классом олигархов и классом людей, зарабатывающих на жизнь тем, что вынуждены продавать свою способность к труду. И это не «конец света в отдельно взятой стране» - это характерно для каждой страны с таким укладом экономики и социальных отношений.
И людей здесь не обманешь, людям очевидно: нет ни одного бизнес-идеала, который бы не был дискредитирован такой войной. И представители старого мира уже не могут скрывать от людей правду: нет больше хороших олигархов, есть только желающие всё, даже человеческую жизнь, превратить в товар.
***
Конечно, не замечать бедствия рабочего проще, особенно, когда есть ещё на карте островки стабильного благополучия. Гораздо проще сбежать на тихий остров, где теплое море и не стреляют, чем посмотреть в лицо простому дончанину, выживающему уже пятый год в условиях грабящего его бизнеса и стреляющего по нему националиста — лучшего друга бизнесмена. На этом чудесном «острове» невозможно познакомиться с абсолютным злом – войной за интересы капитализма, и заглянуть ей в душу. Розовые очки на этом клочке пляжа и пальм не будут выбиты с глаз волной от очередного «плюса»*.
Жить, сбежав от войны, легче… Но сбежать - не решение проблемы, ведь проблема глобальна, и она обязательно настигнет беглеца вновь: в новой стране, на новом пляже.
*«Плюс» — артиллерийский снаряд, прилетевший «к вам».
Порохин Фёдор, 23.02.2019 г.