Секретарша Шурочка уже и не мечтала, но тут случилось чудо.
Её начальник, Савелий Никифорович, опаздывал второй раз в жизни и в первый – на два часа. Среди старых стен и запылённых окон она, как душный цветок, маялась в пространстве между чёрными дверьми, покрытыми медными гвоздиками и дешёвым кожзаменителем.
Скрипучие деревянные полы, пропуская одного за одним посетителей, тяжело отдышавшись, начинали судорожно и нетерпеливо ёрзать в ожидании окончания рабочего дня.
Стул напротив Шурочки, расстроив её сложный план беседы с портнихой, занял типчик с морской крысой в руках:
- Ну, ну, Бонифаций, не надо так кидаться на девушку. Ты не такой голодный и холодный, как хочешь показаться.- Бело-чёрно-рыжий Бонифаций, обнюхав край стола, улёгся в тёплых складках хозяина. Хозяин крысы придвинул стул вплотную к столу.
-Милая, дорогая Шурочка! Мы проездом в вашем чудном городе. Я вижу его впервые, и нахлынувшие на меня чувства не позволяют мне молчать. Боня , - он слегка щёлкнул по голове крысу, - не спал всю ночь, восторженно и самозабвенно охотился за зверями в нашем гостиничном номере, а под утро забрался ко мне в кровать и захрапел в каком-то ненормально глубоком сне. -
Передвинув стул в торец стола , посетитель продолжил:
-Я забыл представиться. Бычий Иван Дормидонтович! Являюсь официальным представителем психотерапевта, аналитика и нарколога господина Воланда. А Бонифаций - это моя слабость : люблю тёплое живое.
Секретарша прикрыла рукой телефонную трубку, так и не успев созвониться с портнихой, и приподняла ресницы:
-А чем же я могу быть Вам полезна?
-Мне Вы очень полезны , - Бычий повернул за угол стола со стулом , - мы будем особенно благодарны, если в вашей организации нам предоставят помещение для лечебных сеансов.
-Но ка же я могу без Савелия Никифоровича? Вдруг они будут не согласны, - Шурочка вновь опустила ресницы.
Бонифаций прыгнул на стол и забарабанил передними лапами по телефону. Раздался звонок. Бычий заулыбался:
-А вот и он.
В телефонной трубке послышался знакомый голос:
-Шурочка, это я. Задержался тут по делам. Сегодня должны прийти арендаторы. Оформи им документы на актовый зал по самой высокой цене. Всё, пока. Я у главы администрации.
-Вот видите, Шурочка, по самой высокой цене и самый большой зал. Господин Воланд денег никогда не жалел. Сделаете всё быстро и Вы внакладе не останетесь, - Бычий посмотрел на Бонифация, и тот закивал головой.
Шурочка прогнулась не в ту сторону и вскрытые лаком букли понеслись.
Через пять минут каблуки застучали, и у Бычего в руках оказался договор аренды.
Иван Дормидонтович достал две синих бумажки, положил на стол, придавил их флаконом духов «Сальвадор Дали», благоговейно склонился, поцеловал девушке руку и, придерживая крысу, скрылся за дверью.
Секретарша, усевшись, запрокинула голову и затуманенным взглядом упёрлась в потолок. От крупной дрожи она очнулась, взглянув на часы, ужаснулась и начала собираться - пять часов вечера 27 декабря.
Рабочий день кончился, и одинокая уборщица домывала облупленный пол в коридоре.
Шурочка шаткой походкой вышла, перешла улицу, поднялась на второй этаж в квартиру и проспала всю субботу и воскресенье.
Проснувшись в обед, она обнаружила, что спала в шубе и шапке, что абсолютно сухая и хочет пить. Пока чайник грелся на плите, Шурочка подошла к окну. Увиденное, не то чтобы её поразило, а едва не убило наповал. Сердце бешено забилось.
Шурочка присела на пол и долго боялась подняться. Летающие вспышки фейерверка за окном на темнеющем небе успокоили её. Но когда в окне кто-то постучав и махая крылышками, прижался голым задом к стеклу, она окончательно разбитая не выдержала и открыла форточку. Голова, которая влезла в неё, была знакома всем жителям города – Глава Администрации. Почему только она была с крылышками и голым задом Шурочка понять не могла.
На площади в центре города расцвели цветы, и зазеленела трава, аромат потянулся к Шурочкиному окну. Гуляющие пары в одних платьях и рубашках, дети, плескающиеся у фонтанов, обгоняющие друг друга стайки ласточек. То, что Шурочка увидела, окончательно подточило её силы.
Двумя руками удерживая подоконник, глазами она проследила за незнакомой личностью в бобровой шубе и с огромным серебряным перстнем на правой руке. За ним, ёжась и кутаясь в лохмотья, шёл Бычий со своей морской крысой. Незнакомец остановился. Не поворачивая головы, произнёс:
-Иван, прекрати мёрзнуть. Тем детям, у которых ты украл уголь в Сибири, было очень холодно.
-Простите меня, господин. Это мой вечный грех. Я и летом трясусь от холода.
-Простить тебя – не прощу. Но облегчить могу. Нарви букет цветов и отнеси той барышне, чьи глаза торчат над подоконником в доме напротив. Скажи ей, что господин Воланд желает ей здравствовать и жить долго. Пусть только не выходит замуж за начальников, аферистов и прочую шушеру, которая думает, что она правит миром.
Бычий перестал дрожать. Солнце на лужайке согрело его. Букет васильков и колокольчиков он торжественно вручил девушке, впавшей в беспамятство.
В понедельник мороз покрепчал до -30. Шурочка собиралась на работу в полутёмной комнате. Непривычный для зимы запах раззадорил её.
-Где опять духи разлились, - подумала она и зажгла лампу.
И… на столе стоял он – букет живых полевых цветов.
Зима в городе затянулась. Шурочка долго болела. Вышла на работу первого июня и опять чуть было не вернулась в больницу. В чистом светлом городе всё работало. Савелий Никифорович ушёл на пенсию. Вместо летающего с крылышками мэра появился в городе умный руководитель. На центральной улице новое светлое здание, пахнущее хлебом, цветами и улыбками. Знакомое имя «Бонифаций» и заморская свинка на его крыше заставили Шурочку замедлить шаг и поднять голову:
-Во - ланд, - по слогам прошептала она.
