Словом, что бы ни происходило той ночью, мистер Флопп спал в гробу, как убитый, и проснулся поздно утром, прекрасно отдохнувший и полный сил. Не раскрывая глаз, он попытался сесть в своей «кровати» и больно ударился лбом о доски. От этого звука, гробовщик подскочил как ужаленный, когда же мистер Флопп начал ругаться, стучать кулаками и требовать, чтобы его немедленно выпустили, он в ужасе бросил поводья и сломя голову кинулся обратно, клянясь всеми святыми, что больше никогда в жизни не будет употреблять кукурузный виски с самого утра. Меж тем его лошадь, мало беспокоясь о том, что происходит позади неё, продолжала свой степенный ход по пустынной дороге и к вечеру торжественно въехала в ещё один небольшой городок. После череды забавных происшествий местный священник при поддержке вооруженного шерифа и трёх добровольцев с вилами гроб наконец-то открыли и выпустили незадачливого путешественника. Объяснение было долгим и мучительным, так как мистер Флопп понятия не имел, что с ним произошло. От штрафа и тюремного заточения его спас один заезжий торговец, который опознал в нём репортёра из газеты «Вечерний восход», выходившей в соседнем городе. Литературный талант мистера Флоппа был непререкаем и его статьи рассказывали вместо анекдотов, так что его немедленно отпустили, и шериф лично пообещал отправить его обратно следующим утром со всеми наивозможными удобствами. Увы, шериф не учёл одного важного обстоятельства – в его городе была большая остановка дилижансов и к тому времени, когда мистера Флоппа спохватились, он был уже далеко... Воистину, это был удивительный человек! Всего через неделю (что по меркам того времени было весьма коротким промежутком времени) он уже сходил с перрона Чикагского вокзала, совершенно не отдавая себе отчёт в том, что с ним происходит. В подтверждение этому служил тот факт, что он всё ещё работал над своей статьей о безвременно усопшем портном и, блуждая по шумным улицам, тщетно силился найти редакцию «Вечернего восхода».
Блуждая от одной двери к другой, мистер Флопп в конце концов попал в рекрутскую службу и, сам того не заметив, подписал контракт на службу в армии. Полное отсутствие какой-либо военной дисциплины у мистера Флоппа с лихвой компенсировалось его абсолютным бесстрашием перед лицом любого самого грозного и многочисленного врага. Его всем известная «атака отважного одиночки», которую он однажды случайно предпринял против целого батальона и которая едва не стоила ему жизни, принесла ему славу и чин капитана. В следующий раз он, возглавляя свой крохотный отряд, заставил отступить целую армию и мог бы вполне дослужиться до генерала, если бы научился отдавать честь и щёлкать шпорами. Он был трижды тяжело ранен, 9 раз объявлялся убитым, пятнадцать раз оказывался контуженным, 64 раза был пленён (в том числе 12 раз своей собственной армией), совершил несчётное количество побегов и дезертирств, за что 85 раз был разжалован из офицера в рядовые, и закончил свою службу капралом с целым сундуком медалей, которые он по ошибке сдал в утиль. Его имя гремело по всей стране. Простые люди обожали его. Ему предрекали большое будущее и даже президентство, но мистер Флопп был неисправим. По рассеянности оказавшись на выставке летательных аппаратов, он задремал в дирижабле и улетел в Парагвай, откуда перебрался в Боливию, затем в Чили, а после и вовсе отплыл с экспедицией, исследующей Антарктику, случайно упав к ним в трюм.
Пережив два кораблекрушения и зимовку во льдах, мистер Флопп был спасён английским корветом и после долгих лет разлуки вернулся в Великобританию. Радостно вдохнув полной грудью воздух родного Ливерпуля, небрежный непоседа решил перекусить в прибрежной таверне. Ему понравилось одно небольшое заведение, которое на поверку оказалось норвежским китобойным судном, снимающимся с якоря. Так мистер Флопп отправился в путешествие по северным морям, которое закончилось катастрофой близ Шпицбергена, где его, чуть живого, вытащили из воды русские моряки, с которыми он вполне благополучно добрался до Владивостока и прожил там какое-то время. Ему вообще понравилось в России. Он всегда очень хорошо отзывался о ней в своих автобиографических очерках, говоря, что «...только в этой огромной и удивительной стране я впервые встретил людей, которые не только полностью соответствовали моему духу и представлениям о жизни, но и ежечасно подтверждали это своим личным примером, совершая порой поступки настолько опрометчивые, что мне становилось стыдно за свою природную сдержанность и рассудительность...»
Во время русско-японской войны немолодой уже мистер Флопп, само собой разумеется, оказался в самой гуще событий и был поочерёдно пленён близ Порт-Артура сначала русскими солдатами, а затем силами японской армии. Оказавшись в Японии, мистер Флопп увлёкся живописью и сочинением стихов, и какое-то время о нём ничего не было слышно, пока он по недоразумению не нарисовал большой иероглиф, оскорбивший самого императора. Будучи иностранцем, он избежал смертной казни и был выслан из столицы на Окинаву, откуда, сев не на свой пароход, перебрался в Сингапур. Именно здесь на старости лет он повстречал любовь всей своей жизни и немедленно обвенчался. Да, да, ему удалось сделать это, так как невеста ни на секунду не отпускала его руки и всё, что ему удалось сделать в то знаменательное утро, это уронить пару свечей и едва не спалить единственную церковь в округе, но это, в сравнении с его прошлой жизнью, было сущим пустяком.
Его жена, много лет слывшая подающим надежды литературным критиком, мигом осознала, какой кладезь невероятных историй она имеет под рукой, и заставила мистера Флоппа трудиться не покладая рук, во всех смыслах стоя у него за спиной. Она установила железную дисциплину в их маленьком домике, и мистер Флопп расцвел, как расцветают некоторые растения в тепличных условиях. Его первые очерки были мгновенно распроданы и сделали его популярным. Спустя некоторое время счастливая семья перебралась во французский Индокитай, где мистер Флопп под неусыпным надзором жены заработал на всю катушку, выдавая одно произведение за другим и зарабатывая кучу денег. Его супруга разумно распоряжалась их постоянно растущим состоянием, и они жили душа в душу, не зная никаких бед долгие годы, пока одним солнечным утром мистер Флопп не исчез... Его супруга не успела вернуться засветло из города и заночевала у знакомых, а когда добралась до дома, то застала его пустым. Разумеется, были организованны самые тщательные поиски, и всюду были разосланы его портреты и описания, но всё было тщетно. Тело мистера Флоппа так и не нашли, и местное следствие пришло к выводу, что старик по рассеянности свернул в темноте с дороги и упал в реку, где стал лёгкой добычей крокодилов. Мир литературы тяжело переживал эту утрату, и ряд стран даже приспустил государственные флаги, чтобы отдать дань неукротимому авантюризму этого рассеянного человека. После себя мистер Флопп оставил огромное количество разрозненных записей, в том числе блистательнейшую и искромётную статью о смерти некого неизвестного портного, которую даже внесли в ряд учебников журналистики.
- Что ж, - вздохнул папа, - возможно, так всё и было, но лично я слышал другую версию, которую и поныне можно услышать во Вьетнаме от старых рыбаков. По их словам, спустя пару дней после исчезновения мистера Флоппа какой-то странный пожилой европеец без документов поднимался на корабль, держащий свой путь не то на Мадагаскар, не то в Марокко, не то к берегу Слоновой кости. Правда, у того европейца не было бороды, которой обзавёлся мистер Флопп за время супружеской жизни, но в отсутствие жены по рассеянности он запросто мог её сбрить и отправиться в своё последнее, самое длинное и самое удивительное путешествие, и мне хочется верить, что эта история заканчивается именно так. Так что, удачи, мистер Флопп, удачи!
Папа тихонько рассмеялся и встал с кресла.
- Вот, друзья мои, - сказал он, торжественно оглядывая своих слушателей, - вот что я называю настоящей рассеянностью! Кстати, за свою жизнь мистер Флопп потерял более 100000 пар очков. Более ста тысяч! И это при том, что у него никогда не было проблем со зрением... Я же всего-навсего оказался жертвой рокового стечения обстоятельств и не могу найти всего одну пару. Одну! Нет, я решительно отметаю все обвинения в своей рассеянности. Я, невероятно собранный и...
И тут папа споткнулся о высунувшегося из-под стола Степашку и рухнул на пол, так что вся кухня заходила ходуном.
- Дорогой, - испуганно воскликнула мама, - с тобой всё в порядке? Ты не ушибся?
- Я проворен, как рысь, - отозвался папа, поднимаясь и потирая бок. – Только вот, кажется, мои очки немного треснули... А почему это вы все смеётесь? Это совершенно не смешно! Уверяю вас. Со-вер-шен-но. К тому же, я всё могу объяснить...
Конец.
,