Все, так называемые «Великие Державы», в 19-20 веке столкнулись с вопросом индустриализации. Вопрос довольно прост: необходимо создать промышленную базу для производства средств производства, а также товаров, необходимых для удовлетворения потребностей населения. Такая база позволит увеличить эффективность сельского хозяйства, освобождая новую рабочую силу для промышленности, таким образом индустриализация приведёт к значительному самовозрастанию этой отрасли. Так, пролетаризация (т.е. лишение крестьян земельной собственности и вынужденный уход в город, для продажи своего труда) — является ключевым пунктом этого вопроса. Пролетаризация происходит из-за другого объективного процесса укрупнения земельных хозяйств — коллективизации (Я знаю, что в историографии не принято называть коллективизацией процессы укрупнения земельных хозяйств в Западных странах, но мне такой подход кажется несправедливым. Поскольку из него делают вывод о том, что коллективизация — искусственный эксперимент большевиков, а не объективный экономический процесс). Но самое главное, почему Великие Державы занялись этим — конкуренция. Потому что индустриальная страна будет иметь целый ряд приемуществ в войне против страны аграрной. Но для индустриализации нужно накопить средства, марксисты называют это «первоначальным накоплением капитала», таким образом индустриализация начинается с накопления для неё средств.
В этой статье мы коротко рассмотрим путь индустриальных стран Европы, а затем путь Советского Союза и ответим на вопрос: почему всё происходило именно так?
Англия
Англия — является классическим примером капиталистического пути на индустриализацию. Поэтому о ней мы будем говорить больше, чем об остальных странах. Крепостная зависимость в этой стране окончательно исчезает к концу XIV века. Подавляющее большинство населения — свободные крестьяне, занимающиеся сельским хозяйством. При сохранении статуса кво развитие сельского хозяйства будет идти крайне низкими темпами, т.к. мелкие собственники не могут позволить себе внедрение новейших промышленных средств в оборот. Но статус кво и не сохранялся, постепенно одни крестьяне богатели, другие беднели, кроме того, богатейшими землевладельцами оставались лендлорды (бывшие полноправные феодалы). Выделяется класс наёмных рабочих на селе, которые готовы работать за плату на крупных и успешных земельных участках. Но их нельзя назвать пролетариями в полном смысле слова, т.к. кроме платы за свой труд они имели доход с собственной земельной собственности, которая могла у них быть до вступления на работу к богатому землевладельцу. Кроме того, они могли получать такой участок от самого работодателя, т.к. условия работы предусматривают, что человеку нужно жить рядом с местом работы. Обычно работник получал в добавок к дому от 4 акров (чуть меньше двух гектаров) земли.
По сути, для особо неудачливого бывшего крепостного мало что изменилось. раньше он получал в своё пользование землю, с которой кормился, за что должен был обрабатывать землю барина. Теперь, он получает в своё пользование землю, с которой кормится, за что обрабатывает землю работодателя.
Но всё же на старте этого пути крестьян, которые занимаются наёмным трудом — меньшинство. Большинство же, занимаются самостоятельным хозяйством.
Дело изменилось в 16 веке, когда ввиду военной неэффективности были распущены феодальные дружины (местные войска старого порядка, получавшие за «службу» землю в пользование), о которых Джеймс Стюарт в своей книге An Inquiry into the Principles of Political Oeconomy (с англ. «исследование принципов политэкономии») «везде бесполезно заполняли дома и дворы». Феодалы продолжали сгонять крестьян с земли, что противоречило даже существовавшим нормам феодального права. Причина проста: в Англии расцветала фландрская шерстяная мануфактура, разведение овец становилось невероятно выгодным, несмотря на запрет вывоза шерсти из страны. Наоборот, благодаря этому запрету местные предприятия по обработке шерсти развивались ударными темпами. Так, Харрисон в своей работе «описание Англии» пишет:
«Если мы возьмём старые описи любого рыцарского имения, то увидим, что исчезли бесчисленные дома и мелкие крестьянские хозяйства; что земля кормит теперь гораздо меньшее количество людей; что многие города пришли в упадок, хотя наряду с этим расцветают новые… Я мог бы рассказать кое-что о городах и деревнях, которые были снесены и превращены в пастбища для овец и от которых остались только помещичьи дома»
Этот процесс называют «огораживание», название взялось из-за того, что между пастбищами и оставленной крестьянам землёй возводились каменные ограды, чтобы недовольный крестьянин чётко осознавал границу своих возможностей. Тогда же Томас Мор написал свои знаменитые слова «овцы поедают людей».
Но английская промышленность не была готова дать рабочие места согнанным крестьянам. Многие крестьяне начинают голодать, а это при том, что земли и рабочих рук хватает, чтобы накормить всех. В обществе появляется огромный запрос на справедливость, именно в это время становится популярным баллада о Робин Гуде, который отнимает у богатых и возвращает бедным средства для существования.
Генрих VII ощущает проблему в растущем социальном напряжении. Акт 1489 г., гл. 19, воспрещает сносить крестьянские дома, к которым принадлежит не менее 20 акров (примерно 8 гектаров) земли. В акте 1509 года эти правила ещё раз закрепляются, а кроме того говорится:
«значительное число арендных земель и большие стада скота, в особенности овец, скопляются в немногих руках, вследствие чего земельные ренты очень возросли, а обработка пашни пришла в большой упадок, церкви и дома снесены и поразительно громадные массы людей лишились возможности содержать себя и свои семьи».
Генрих VIII жалуется на то, что у некоторых лендлоров в собственности до 20 000 голов овец и ограничивает допустимое число голов до двух тысяч. Все эти меры были направлены на то, чтобы не допустить открытого социального конфликта, который бы вылился в революцию. Как мы теперь знаем, у короля получилось. Королевская власть законодательно закрепляло порядок, существовавший до «шерстяного бума» и пыталась гарантировать сельским наёмным рабочим 4 акра земли. Поскольку теперь нередко таким рабочим к дому вообще не прикрепляли землю.
Так, в 1627 году некто Роджер Крокер из Фонтмилла осуждён за то, что выстроил в своём имении дом и не отвёл для него 4 акра земли (т.е. не дал рабочему землю, с которой бы он кормился). Но постепенно, с созданием рабочих мест в городе, а также возможностью получить землю в Новом Свете, власть имела всё меньше и меньше заботы о крестьянах. Если в первую половину 18 века сельскохозяйственный рабочий жаловался в суд если к его дому не отводилось от 1 до 2 акров, то к середине 19 века он был счастлив, если при доме есть маленький огородик на несколько сажень (5 квадратных метров) земли. Так, за 4 столетия прошла пролетаризация сельского населения. 4 столетия понадобилось Англии, чтобы воплотить в жизнь одно из ключевых условий индустриализации.
Нужно понимать, что именно эти противоречия и стали одной из важнейших предпосылок к английской революции и установлением в Англии (пусть и ненадолго) буржуазной республики в 17 веке.
Но кроме ограбления собственных крестьян, Англия могла грабить половину Земного Шара благодаря своим успехам в колониальной политике. Обеспечивая рынки сбыта и дешёвое сырье для собственной промышленности. Но кроме ограбления далёких африканских и азиатских колоний примечательно жесточайшее ограбление соседних Ирландцев (входивших в состав Британской Империи). Когда после неурожая картофеля Британское Правительство не предприняло никаких мер по помощи голодавшим ирландцам, а английские лендлорды воспользовались ситуацией и начали скупать в Ирландии внезапно подешевевшую землю (люди были готовы продавать свои участки, чтобы спасти семью от голода). Ирландцы массово пролетаризировались и теперь на рынок Ирландии пришли английские промышленники, открывающие там предприятия, чтобы использовать рабочую силу, готовую работать по 16 часов за еду.
Так, англичане вступили в 19 век уже готовыми к индустриализации, имея значительную базу для неё. Разумеется, что эта страна без проблем перешла к статусу индустриальной державы, что во многом и обеспечивало её успехи в колониальной политике. Кроме того, в Англии значительными были залежи угля, что не могло не отразиться положительно на её дальнейшем развитии индустрии.
Франция
В общем и целом процесс первоначального накопления капитала во Франции был похож на английский. Разумеется, с местной спецификой, так во Франции овцы людей не ели. Но без ограбления собственных крестьян не обходилось. К концу 18 века полтора миллиона французских крестьян находились в рабском статусе, совсем не имея прав собственности не только на землю, но и на дома, в которых они проживали. Дело исправило Французская буржуазная революция, которая позволила под шумок крестьянам захватить помещичью землю. Но после реставрации монархии дело вновь пошло к ограблению сельских жителей. Интересно, что значительная часть современников описывает сельских жителей Франции как «невежественных дикарей», что многое говорит об отношении развивающегося капиталистического города к отсталой полуфеодальной деревне, так, Ойган Вебер, в своём труде «Peasants into Frenchmen: The Modernization of Rural France», приводит интереснейшие цитаты французских горожан о французских крестьянах:
«Картофель — для свиней, кожура — для бретонцев».
В 1831 году префект департамента Арьеж описывал живших в пиренейских долинах людей дикими и «жестокими, как водящиеся здесь медведи»
«Нет нужды ехать в Америку для того, чтобы увидеть дикарей» — размышления парижанина в 1840-х, проезжавшего по сельской местности Бургундии.
В 1865 году землевладелец из региона Лимузен записал:
«Двуногие животные, мало напоминающие человека. Одежда [крестьянина] грязная; а под его толстой кожей не увидеть кровотока. Дикий, тупой взгляд не выдает ни проблеска мысли в мозге этого существа, морально и физически атрофированного».
«Многие люди не видят разницы между подобными людьми и животными, которых они используют при возделывании нашей земли; подобное мнение довольно старо и, скорее всего, будет актуально в течение долгого времени»
Горожане города Тюль называли крестьян порочными (peccata), а священник департамента Коррез, выходец из простолюдинов этой же префектуры, но сосланный в сельский приход, с сожалением отмечал:
«Крестьянин являет собой порок, чистый порок, до сих пор не ослабевающий, который можно наблюдать во всей его природной жестокости»
В 1890 году английский путешественник обнаружил, что слово выходит из употребления: «Как только появляется возможность, крестьянин становится земледельцем (cultivateur)!» Нужно понимать, что основная масса крестьян землевладельцами не была, имея лишь сомнительные права на землепользование.
Думаю, что не стоит объяснять, к чему приводило подобное отношение: ограбление крестьян для французского государства — это что-то вроде ограбления ацтеков Кортесом. И к такому ограблению Франция прибегала по мере нужды.
Также следует заметить, что у Франции была возможность грабить колониальные регионы, что к концу 19 века позволило прекратить относится к собственным крестьянам как к диким аборигенам, теперь так относились к жителям французских колоний.
Так, накапливались средства для французской индустриализации. Франция испытала некоторые трудности из-за её соседства с другой державой, желающей вступить в индустриальную эру — Пруссией, об этом в следующей главе.
Германия
Говоря о Германии в 19 веке, мы говорим о Пруссии. Пруссия также, разумеется, ограбила своих крестьян в начале века, а знаете как? Легко и просто — освободив их от феодальной зависимости. Парадокс? Нет, просто освободив крестьян от феодалов, также феодал был освобождён от обязательств давать крестьянину землю в пользование. Крестьянам было предложено заплатить огромный выкуп (уплатить 25-кратную сумму годовых рентных платежей), это перевело многих крестьян в разряд сельского пролетариата. Только в областях к востоку от Эльбы крестьяне уплатили юнкерам в счет выкупа в течение 50 лет около 1 млрд. марок. К концу 60-х годов мелкие хозяйства (71,4% всех хозяйств) владели всего 9% обрабатываемой земли; средние и крупные хозяйства (28,6%) имели 91%. Разумеется, что подавляющее большинство крупных землевладельцев — бывшие помещики. Уникальная черта «юнкерского пути» в том, что в сельском хозяйстве Пруссии развитие шло удивительно схожим образом с промышленным развитием. Крупные землевладельцы нещадно эксплуатировали сельский пролетариат, тот даже пытался в организацию подобия профсоюзов, для отстаивания своих прав. Но тут вмешалось Прусское государство, за участие в стачке работникам сельского хозяйства полагалось 3 года тюрьмы.
Такое распределение земли, пусть и записывало огромное количество людей в разряд «не вписавшихся в рынок», но приводило к быстрому введению в сельское хозяйство новинок научно-технического прогресса, поскольку крупные хозяйства с большей охотой внедряли дорогостоящую технику.
Вообще примечательно, что Германия является единственной страной из ряда первых индустриальных, в которой не произошло революции. Революции там заменили гражданские войны за объединение Германии. (Датская война 1864 года, австро-прусско-итальянская война 1866 года и т.д.)
Но Пруссии не хватало одного очень важного пункта, для индустриализации: колоний. Они у неё, конечно же, были, но их количество заставляло немцев желать лучшего.
Но канцлер Пруссии Отто Фон Бисмарк нашёл выход из положения: война с Францией. Бисмарк лично спровоцировал этот конфликт и Пруссия вышла из него победителем, обложив Францию огромной контрибуцией, а также забрав у неё Эльзас и Лотарингию. Такой успех во внешней политике и позволил Пруссии объединить Германию, а также получить достаточное количество средств для индустриализации.
США
Американский путь, с одной стороны является одним из самых гуманных по отношению к собственным гражданам (индейцы, конечно же, не в счёт). С другой же стороны, значительная доля средств для индустриализации была накоплена в годы жесточайшего уничтожения и ограбления местного коренного населения, которое сегодня многие историки называют геноцидом.
Я уже писал ранее об особенностях капиталистического пути этой страны, позволю здесь заняться самоцитированием, отсылая читателя к работе, посвящённой истории первомая.
Действительно, Соединённые Штаты Америки — особенная страна. Уже в 19 веке каста рабочих в этой стране стояла по уровню жизни на порядок выше своих европейских коллег. Связано это было с американской вариацией сецессии — возможностью уйти на Дикий Запад. Огромные неосвоенные территории давали существенные перспективы для американского пролетария.
Ведь рабочие руки на Западе нужны гораздо больше, в силу низкой плотности населения. Мишель Шее, в 40-ых годах XIX в. писал:
В Европе коалиция рабочих может означать только одно из двух: повысьте нашу заработную плату, а если вы этого не сделаете, мы возьмемся за оружие, что означает гражданскую войну. В Европе не может быть никакой другой постановки вопроса. В Америке же, напротив, такая коалиция означает: повысьте нашу заработную плату или мы уйдем на Запад.
Кроме того, американский пролетарий действительно имел возможность стать собственником земли на протяжении второй половины 19 века. В 1862 году был принят закон о гомстедах, который постановил что всякий обрабатывающий землю западнее определенной черты размером менее 160 акров в течение 5 лет должен считаться ее полноправным собственником, к 1900 году 81 млн га земли таким образом ушёл в частную собственность новоявленного класса фермеров.
«рабочий класс, благодаря обилию свободных земель, занял первое место по высоте жизненного уровня» — В.И. Ленин
В 1832 году дети составляли 2/5 всего числа фабричных рабочих, в Род-Айленде и вовсе — количество детей до 12 лет занятых на производстве лишь немногим не дотягивало до половины от всех рабочих в регионе.
В 1825 году в Массачусетсе продолжительность рабочего дня среди детей составляла 12−13 часов, рабочий день женщин по стране составлял от 12 до 15 часов, филадельфийская газета «Свободная печать ремесленников» в 1830 году отмечала, что 14 часовой день для штата считается нормой.
«Введение автоматических машин, которые в значительной области (промышленности) ликвидировали высококвалифицированный человеческий труд, стимулировалось наплывом… значительного количества дешевого труда»
Сегодня мы привыкли, что каждый работяга может иметь в своей собственности, ну хотя бы однокомнатную квартиру. Однако такое мнение — наследие стран соцлагеря. Поскольку в других странах до сих пор доля собственников жилья — в разы ниже, чем в бывших социалистических странах.
Стоит ли говорить, что в 19 веке ситуация была гораздо более неблагоприятной. Несмотря на то, что ¾ всех жилых помещений, например, в Нью Йорке, были непригодны для проживания, даже такое жильё являлось недостижимой роскошью для абсолютного большинства рабочих. Например, только 5% рабочих в типографской отрасли могли позволить себе, после долгих лет работы приобрести собственное жильё. А это одна из самых высокооплачиваемых отраслей для рабочих в США. Стоит ли говорить о ситуации в других отраслях? Но ирония судьбы подкинет ещё один подарок американскому рабочему — многие работодатели являлись и арендодателями жилых помещений. В таком случае, даже при лёгком выпуске пара через участие в профсоюзной рабочий мог лишиться не только работы, но и жилья.
Механизм американской индустриализации при этом был примитивен: у нас есть огромные доходы с хлопковых полей (на которых работают рабы), мы продаём этот хлопок за рубеж и ввозим промышленное оборудование. До гражданской войны в США до 80% всех доходов в бюджет поступало за счёт продажи хлопка и сбора соответствующих налогов. Именно так, на рабском труде был накоплен первоначальный капитал американской индустриализации.
Россия
И вот мы, наконец, дошли до самой интересной части нашего рассказа.
Изначально Россия пошла по пути стран второго эшелона — т.е. накопление средств на индустриализацию путём получение зарубежных инвестиций. И такая стратегия, безусловно, приносила свои плоды. В России росла собственная индустрия, но вот только принадлежала она не государству и даже не русским капиталистам, а западным инвесторам.
По разным оценкам от 70 до 80% всего российского ВНП (кроме сельского хозяйства) того периода производилось зарубежными компаниями. Госдолг страны рос и к 1914 году он уступал лишь госдолгу Франции, которая очень натерпелась от Пруссии, которая обложила её контрибуциями. Стоит ли говорить, что госдолг в ходе первой мировой войны только возрастал?
В 1913 году доход иностранных компаний на треть превышал сумму вложенных инвестиций за тот же год. Россия превращалась в полу-колонию западных держав, которые приходили на русский рынок, строили промышленные предприятия, а прибыль вывозили на рынки своих стран. Такая ситуация делала Россию подчинённой по отношению к странам-союзницам. Например, именно Франция и Англия заставили Россию строить железные дороги в первую очередь в Литве и Польше, хотя российское правительство желало снабдить ими центральные районы своей страны, чтобы избежать продовольственного кризиса, а также захвата этих железных дорог в случае войны. Как оно в итоге получилось, мы знаем. Новейшие железные дороги оказались в распоряжении немцев, а в России с 1916 года назревает кризис снабжения.
В ходе войны Российская Империя была низложена в результате заговора и Февральской Революции. Об экономике февральской России я писал ранее, здесь считаю нужным сказать, что и без того тяжёлая экономическая ситуация ухудшилась.
После прихода к власти большевиков и издания «декрета о земле», ситуация на селе была далека от прединдустриальной. Огромное количество мелких хозяйств, не способных внедрять технику и продавать значительное количество излишков. Начавшаяся Гражданская война ещё более ухудшила ситуацию как в городе, так и в деревне. :30В редакторе видеозапись не воспроизводитсяДобавьте описание
Большевики вводят военный коммунизм — политику перераспределения имеющихся ресурсов. Многие почему-то определяют военный коммунизм как неудачный эксперимент, но это в корне неверно. Задачи военного коммунизма — это имея постоянно уменьшающееся количество ресурсов, обеспечивать возможность РККА вести боевые действия. С тем же успехом можно сказать, что белый террор в деревне — неудачный эксперимент антибольшевистских сил, хотя на деле это несколько схожая попытка удержаться на фронте Гражданской войны.
Под конец гражданской войны Глебом Максимилиановичем Кржижановским был разработан план ГОЭЛРО (государственной электрификации России). Опыт Кржижановского в строительстве электростанций в Подмосковье делал его одним из ценнейших кадров Советской Республики. План электрификации называют «второй программой большевистской партии», поскольку по сути это был первый созидательный проект большевиков. Вместе с этим в экономику приходит новая экономическая политика (НЭП)— как попытка развить капиталистические отношения, для дальнейшего построения социализма. Но практически со старта НЭПа перед партией стояла проблема: где брать средства на индустриализацию? Руководство опасалось, что в ближайшие десятилетия в Европе разразится новая война, в которой молодому социалистическому государству не уцелеть без мощной промышленности. Первая и самая очевидная мысль — попросить инвестиций заграницей, только не так бездумно, как это делало царское правительство. Западные Державы с радостью согласились на такое предложение, но с одним условием: вы, пожалуйста, долги царского и временного правительства признайте, тогда и поговорим. Пойти на это большевики не могли, т.к. это означало бы потерю ими значительной части суверенитета. Другим решением было бы попросить денег у крестьян, чтобы потом им вернуть вложенные средства промышленными товарами. Но в условиях двадцатых годов такая политика могла привести к возобновлению гражданской войны. Большевики приняли соломоново решение, пригласив частных заграничных капиталистов, а также договорившись с Германией о капитальных вложениях.
Однако заграничные капиталисты, оказывается, не особо горят желанием развивать индустрию в стране советов. И хотя некоторое количество средств таким путём было получено, этого явно не хватало. В конце двадцатых разразились тяжёлые кризисы НЭПа, связанные с неравномерностью промышленного и сельского развития (сельское хозяйство восстанавливалось гораздо быстрее промышленности). В итоге, после внутрипартийной борьбы и прихода к власти Сталина, страна идёт по пути свёртывания НЭПа и планового строительства. Попытка в 1926-1927 году совместить НЭП с плановым строительством оказалась не очень успешной.
Стояла следующая проблема: средства можно было получить лишь с крестьян, продавая их продукцию заграницу, а от туда покупая станки. Конечно же, имелось ввиду то, что после на этих станках будет произведена техника, которую получат крестьяне, но это в долгосрочной перспективе и крестьяне на подобные вложения идти не хотели.
Нужно понимать, что пока в городе большевики развивали социалистические отношения, в деревне развивались отношения капиталистические. Так, постепенно за годы нэпа усилилось социальное расслоение сельских жителей, на чём большевики и решили сыграть. Они опёрлись на беднейшие слои сельских жителей, которые были вынуждены заниматься наёмным трудом на кулаков (к слову, «кулак» — это не изобретённый большевиками термин, так и до революции называли богатейших крестьян, на которых разорившимся крестьянам приходилось работать.). И начали проводить социалистическую коллективизацию хозяйств, сначала добровольную, потом с применением административных мер. Мотивация и задачи понятны: нужно объединить разрозненные сельские хозяйства в коллективные хозяйства (колхозы), которые теперь будут централизованно по твёрдым ценам продавать зерно государству, которое, в свою очередь, поставит колхозам промышленную продукцию.
Но кое-что пошло не по плану…
В октябре 1929 года началась Великая депрессия, цены на сырьё упали в разы. Надо сказать, что цены на промышленные товары, разумеется тоже снизились, но это было не столь ощутимо. Стало понятно: средств на индустриализацию не хватает и у товарища Сталина было два выхода.
- Всё отменить и перенести, достроить то, что было возможно достроить и законсервировать всё остальное. Привести страну к жесточайшему политическому кризису, признаться в том, что ВКП(б) зашла в тупик и никакого социализма построить не получится.
- Провести сплошную коллективизацию, увеличить нажим на крестьян, дабы увеличить в разы вывоз зерна. Нажим будет такой силы, что неизбежно появятся десятки и сотни тысяч недовольных. В таких условиях сохранить контроль над страной будет крайне сложно. Все предприятия возможно не удастся достроить, но промышленная основа для советского государства будет готова. Путь на социализм открыт.
Сталин выбрал второй путь.
Путь этот изначально был авантюрным и привёл к тому, что по стране прокатилась волна выступлений против колхозного хозяйства. Подробнее о первой пятилетке, а также её проблемах и голоде 1932-1933 можно прочитать тут.
Именно так, путём нажима на крестьян, советская власть получала средства на индустриализацию. На самом деле, если рассматривать это как исторический процесс, то в сухом остатке мы имеем несколько фактов:
- Советская Россия провела индустриализацию в кратчайшие сроки, без использования займов и крупных иностранных капиталовложений.
- Советская Россия единственная страна, которая при этом не имела возможности грабить колониальные регионы.
- Советская Россия действовала в чрезвычайно неудачных условиях (мировой финансовый кризис, засуха 32 года и т.д.), что привело к некоторым негативным последствиям.
- При этом индустриальная мощь Советской России (безусловно, не без помощи стран-союзниц) продемонстрировала своё превосходство в войне с индустриальной мощью континентальной Европы, возглавляемой Третьим рейхом.
Нужно понимать, что индустриализация — не панацея от всех бед государства. Но в условиях, в которых находился СССР в 30-ые годы — это было вопросом выживания самой государственности народов, проживающих на этой территории. Конечно, при всём при этом в послесталинском Советском Союзе существовал ряд проблем, связанных с разницей между количеством денежной и товарной массы в обороте населения, что вызывало дефицит.
Иронично, что наша страна вновь встретится с первоначальным накоплением, уже капиталистического характера уже в 90-ые годы 20 века. И он уже гораздо больше походил на те способы накопления, которые практиковали наши западные коллеги в средние века.
Заключение
Таким образом, мы видим некоторые схожие черты в путях к индустриализации всех Великих Держав. Так или иначе, от этого процесса страдало значительное количество населения, где-то «овцы съели людей» и Ирландия не вписалась в рынок; где-то сельских жителей сравнивали с животными; где-то удалось ограбить колониальные регионы; кто-то пошёл смог получить средства благодаря успешной войне. Также мы видим и коллективизацию (как процесс укрупнения сельских хозяйств) во всех перечисленных стран, поскольку это было обязательным условием индустриального общества. При этом нельзя не отметить две страны, которые несколько выбиваются из этого ряда: Россия и США. США имели невероятно благоприятные условия для проведения индустриализации из-за чего серьёзно пострадало лишь коренное население это страны. Россия же имела настолько же невероятно неблагоприятные условия для проведения индустриализации, однако тот факт, что эта страна самостоятельно смогла пройти этот путь, без колониального геноцида, заслуживает серьёзного внимание современных экономистов.