Эта история произошла вначале 80-х годов прошлого столетия в поезде. Я была студенткой и на майские праздники решила съездить к своей двоюродной сестре в гости. Заскочив в поезд в последний момент, не спеша пробиралась в свой плацкартный вагон. Вот и моё место (опять не повезло – боковушка). Там уже за столиком сидела сухонькая чистенькая старушка, про которых говорят: «божий одуванчик».
- Деточка, - обратилась она ко мне, - у меня билетик на верхнюю полку. Ты мне нижнюю не уступишь?
- Конечно, о чём разговор, - ответила я и села напротив.
- Вот спасибочко, - обрадовалась старушка, - а может, мы покушаем, а то я с утра сегодня ничего не ела. Пока в город доехала, пока на вокзал.
- Можно и покушать.
Старушка засуетилась, начала доставать из авоськи завёрнутую в газеты снедь. Разговорились.
- Куда ж Вы едете, бабушка? – спросила я.
- Так, к дочке в гости, правнучек там у меня родился, повидать хочу, - «сияла» попутчица.
- В такую даль, одна, в Вашем возрасте… Что ж никто не приехал, чтобы Вас сопровождать?
- Да, их пока дождёшься, жизнь мимо пройдёт. Ты не думай, они у меня хорошие, просто очень занятые: работают, учатся, хозяйство у них. Это я «тунеядка», поэтому и времени у меня много, - весело щебетала старушка, и глаза её искрились молодецким задором.
Я невольно рассмеялась.
- А ты не смейся, - чуть обиженным тоном произнесла бабуля, - сильно молода ещё, ничего в жизни не понимаешь! Вот послушай, что я тебе расскажу.
Принесли чай, старушка отхлебнула глоток, удовлетворённо кивнула головой и начала свой рассказ.
- Было у меня семеро детей, два старших сына в войну погибли, остальных Бог уберёг, как и мужа моего. Выросли дети и разлетелись кто куда по всему Союзу. У каждого своя жизнь, своя семья, свои проблемы. Но нас не забывали: исправно писали письма и приезжали раз в год. А чаще и не могли, уж больно далёко, а отпуск то один. Уж как я со своим стариком их ждала, передать нельзя. Внучата, когда подросли, на всё лето их оставляли: нам и потеха и помощь.
Старушка замолчала. Она сидела напротив, с устремлённым вдаль взором, и счастливо улыбалась. Так прошло пару минут. Затем старушка спохватилась, отпила немного чая и продолжила.
- А потом пришла беда: помер мой старик. Старше он был меня на 12 годков, и раненый. Уж 20 лет прошло, а я, как сейчас, помню: взял меня вечером за руку и говорит: «Прости, Уляшка, обманул я тебя. Обещал, что никогда не брошу, а вот ухожу. Прости!» И помер к утру.
Старушка опять замолчала, утирая слёзы, что катились по её морщинистому лицу. Посидела, повздыхала немного.
- Да, вот так и осталась я одна. Внуки к тому времени выросли, в институтах учились, на практики ездили… Всё письма писали, что извини, мол, бабуля не приедем на это лето, времени нет. Да, я ж не в обиде, всё понимаю, но уж больно тяжко одной. В общем, захандрила я. Всё на могилку к Стёпушке ходила, да просила забрать меня к себе. А тут дочка приехала, как увидела меня, руками всплеснула, я ж к тому времени ели ноги передвигала. Побыла она немного, мне вроде, как и полегче стало, а уезжать-то ей, бедняжке, всё равно надо, работа. Вот она и говорит мне: «Мама, жить тебя «насовсем» к себе не зову – знаю, не поедешь. А вот в гости - заберу насильно. Сколько вас с отцом приглашали, а вы всё успеется, да успеется. Хоть посмотришь, как я живу, а то, если честно, мне обидно, что ты у меня ни разу не была». Тут я подумала: «А ведь правда, сколько звали дети к себе, а она со стариком так и не выбралась. Нехорошо это, не по-людски». И я поехала. Приезжаем, зять с внуками на станции встречают, улыбаются. «Ну, наконец-то Вы выбрались!» Пожила я у них месяц и аж «помолодела», силы вернулись ко мне. А тут сын мой, Павлушка, звонит по телефону и говорит: «Что ж ты мать, к Лидке приехала, а сколько я звал, ни-ни. Я ж тоже сын твой, за что ж ты меня обижаешь?» А мне и совестно стало, согласилась и к нему поехать. Павлуша, через три дня приехал и забрал меня к себе. Там месяц пожила. Других детей тоже обижать не хотела, у всех побывала, всех проведала, а как через полгода в деревню свою приехала, сразу и не узнали меня. Говорят: «Ульяна, да ты годков на 20 помолодела! Вот какая медицина в городах-то хорошая, не то, что у нас в деревнях». С тех пор и езжу по гостям. С мая по сентябрь дома у себя живу, ко мне мои, кто может, приезжают деревенским воздухом подышать да молочка парного попить. А с октября по гостям разъезжаю, пока всех объеду, погостюю по месяцу у каждого, тут и снова лето на дворе. И детям не успеваю надоесть и мне хорошо. Меня сперва возили, потом я сказала, что я вам - дитё малое, сама доеду, нечего зазря деньги катать. Внуков переженила, правнуков нянчу. Саша – самый старшенький из правнучков – копия мой сын Васенька, что на фронте погиб. Как гляжу на него – всё забываю и зову его Василёк, а он не обижается. Добрый парень растёт, в школу ходит, письма мне часто-часто пишет, а в конце подписывается «Твой Василёк»!
Старушка с гордостью посмотрела на меня. Её сутулая осанка распрямилась, подбородок был «вызывающе» приподнят, а глаза излучали счастье. Затем старушка приблизила своё лицо ко мне чуть ли не вплотную и быстро зашептала:
- Вот спешу, старая я уж совсем стала, много у меня правнуков, а Алёшеньки всё нет и нет, это второй мой сынок, что на фронте погиб. Смерть-злодейка уж несколько раз ко мне подбиралась, но помирать мне пока никак нельзя! Дождаться надо, непременно дождаться Алёшеньку! Вот думаю, может этот мальчонка будет на него похож? А?
- Обязательно будет! – заверила я.
- Устала я малость. Может, спать ляжем? – тихо предложила старушка.
Я опустила столик и помогла расстелить постель. Старушка улеглась. Уже собираясь забраться на верхнюю полку, я не выдержала и всё же спросила:
- А сколько Вам лет, бабушка?
- Много уже, детка. В августе 92 будет.
