В парижском Лувре хранится знаменитая античная статуя, найденная на острове Милос.
А у поэта Ильи Сельвинского есть стихотворение "Венера Милосская". Напомню его.
Сельвинский И. Венера Милосская. Читает Анатолий Алёхин.
Возможно, не все столь наблюдательны. Возможно, наблюдение поэта бездоказательно. Возможно, оно просто надуманно. Но дело не в этом. Интересна сама мысль художника о том, как много значит для восприятия произведения одна маленькая деталь его. И особенно много значит, когда содержит в себе отклонение от нормы, от ожидаемого. И если для формальной правильности, для сохранения условной гармонии такое отклонение появляется, то включается какое-то внутреннее ощущения насилия над реальностью, над жизнью. И тогда зритель только острее воспримет образ как живой. То есть эта маленькая деталька сделает образ живым. Мрамор остаётся мрамором, но на какое-то мгновение в нашем сознании мелькнёт образ живой Венеры.
И в самом стихотворении Сельвинского этот приём возникает ещё раз. Стихотворение написано, как ритмическое повествование-рассуждение. Лексика его свободна и непринуждённа. В нём нет рифм, стих организован только размером ямба, в котором решающую роль играет чередование ударных и безударных. И в каждой стопе ударение на втором слоге.
И есть в стихотворении слово "миллиметры". Грамматические нормы требуют произносить его с ударением на звуке Е. Однако в реальной жизни, в просторечии, мы часто слышим его с ударением на втором И.
Если в стихотворении Сельвинского произнести это слово в соответствии с грамматической нормой, то возникнет сбой, нарушится гармоническая плавность ямбического размера. Сам ритм вынуждает вас произнести это слово заведомо неправильно, более близко к живой просторечной форме. То есть поэт использует тот же приём, который он углядел у древнегреческого скульптора.
Подписывайтесь и ставьте лайк!
