Вода гладким зеркалом отливала желто-оранжевые краски вечернего света, изредка отблескивая серебристыми оттенками проплывающих редких облаков. Идеальную гладь нарушали едва заметные потоки течения, выпячивая поверх плоскости горбатые продольные гривы и завитки, свет отскакивал от них непременно в глаза, заставлял щуриться или моргать, отворачиваться в сторону. Спустя мгновения вода затихала, монотонно пронося мимо под своей толщей листики, травинки, вездесущий пух тополей.
Поплавки смиренно повалились друг на друга, «застряли во льдах», как любил говаривать Ильич, стаи неугомонных водомерок носились под берегом, дразня мальков в прибрежных зарослях аира. Его сладко-горький запах с резкими нотками напоминающими цитрус, с отступлением дневной жары стал более легким и приятным. В это время суток, наверное так устроена природа, все окружающее манило в сон, спадающее пекло, утихшие звуки, которые удалились куда-то за поля, за посадку над косогором, особое место в этот момент уделялось запахам.
У реки они были особые, с легкими нотками сырости, свежести, пахло осокой и аиром. Ивы, растущие всюду по берегу казались безучастными, не могли по своей сути чем-то пахнуть, но с приходом вечерних часов, тонкий и горьковатый запах ивовой коры заливал весь берег, смешивался с более насыщенным запахом полыни и чабреца, дико возбуждая желание держать в руках обжигающую кружку с чаем из дедовых трав, вдыхая смесь его ароматов.
Теплым легким ветром с луга уже веяло коровами и парным молоком, нежным запахом домашнего уют8а, насыщенным, сливочно-сладким, к нему примешивался приторный запах сырых птичьих перьев, так всегда пахло от домашней птицы, возвратившейся домой с реки. За время полета над лугом, от деревни до реки, эта феерия запахов смешивалась, переплеталась, ее дополняли ароматы земляники, полевых цветов, пыли и скошенной травы.
Мишка отмахнулся от надоедливого комара и шумно выдохнул. Уже не клевало, казалось, что и рыбы в этот час сдались в борьбе со сном и залегли на дне, укутываясь в свои одеяла и подушки, сладко почавкивая огромными рыбьими губами, готовясь ко сну, а глупые и наивные рыбаки, все еще ждут их, предлагая подкрепиться на сон грядущий.
В воде у самого берега, на светло-сером песчаном дне лежал укатившийся кусок хлеба, уже разбухший, а вокруг него кружили мелкие блестящие точки, влетающие в парящие облака крошек и хлебной мути. Мишка лег на живот у края невысокого обрыва над водой, подложил ладони под подбородок и смиренно глазел за творившейся на дне суетой. Рыбки в клубке хлебной мути почему-то ассоциировались у него с моделью атома из школьной физики, вечное движение, то шире, то уже, медленнее и быстрее, хаотично, а потом отмечалась какая-то закономерность, хронологичность и цикличность процесса
В воде у самого берега, на светло-сером песчаном дне лежал укатившийся кусок хлеба, уже разбухший, а вокруг него кружили мелкие блестящие точки, влетающие в парящие облака крошек и хлебной мути. Мишка лег на живот у края невысокого обрыва над водой, подложил ладони под подбородок и смиренно глазел за творившейся на дне суетой. Рыбки в клубке хлебной мути почему-то ассоциировались у него с моделью атома из школьной физики, вечное движение частиц, то шире, то уже, медленнее и быстрее, хаотично, а потом отмечалась и какая-то закономерность, хронологичность и цикличность процесса, почти с механической точностью. В какой-то момент система вздрагивала, замирала, меняла направление и продолжала свой цикл за циклом, из системы вылетали крошки, блестящие тела, крошки не успевали долететь до песка, тут же подхватывались мальками, и уже через мгновение новая система, меньших размеров, но с теми же правилами и живущая по тем же законам, возникала рядом с основной, глобальной и бесконечной. Спустя мгновения малая система замирала, замедлялась и практически незаметно растворялась в соседней, а на ее месте оставалась пара-тройка особей покрупнее, жадно доглатывающих крошки.
- Клад нашел!?
Мишка вздрогнул, вскочил и перекатился на бок, вертя головой по сторонам. Рядом никого не было видно, извечное блуждание звуков в свистящей тишине не позволило понять откуда донесся голос. Чей был голос? Он смог только с трудом разобрать в свисте слова, и то что это детский или женский тон, легкий, бархатный, спокойный. Но рядом никого не было, так же текла река, что-то потрескивало за кустами, доносились обрывки криков с деревни, но тут, на берегу было тихо, спокойно, беззвучно, даже чуткая система вечного пожирания хлебных крошек, поколебимая любым сторонним шорохом, не отреагировала на голос, продолжая кружить и хватать.
- Миша, здравствуй! – едва уловимо донеслось откуда-то слева, с воды.
Парень замер, глаза беззвучно, метр за метром выцеживали изображение с противоположного берега, откуда донесся звук. В какую сторону ответить приветствием он не знал, от чего сделал задумчивый вид, кивнул и что-то непонятное пробурчал себе под нос, потянувшись к удочкам, тем самым показывая настороженность, увлеченность моментом рыбалки.
- Клюет еще что-то?
Он вытянулся над удилищем и замер, голос был тихим, но знакомым, для опознания не хватало пары слов, но чуточку четче и громче.
- Я же вижу, что не клюет, вон и поплавки тиной замотало даже, - фраза оборвалась глухим скрежетом, легким всплеском воды слева.
Мишка повернулся, убрал руку от удочки и уставился в пустоту над водой.
- Тоня? Привет, - прозвучало с опаской, с легким волнением в голосе.
- Напугала?
- Не, просто задумался, неожиданно заговорила, - в легкой вечерней дымке над водой, по кругам на воде, Мишка рассмотрел девушку, сидевшую на старом железном мостике, спрятавшимся в кустах, левее по берегу метрах в десяти.
- Так че, клюет? Поймал чего? – Антонина вновь забарабанила по воде ногами.
- Поймал немного, а с час что-то как в болоте, - Мишка потянулся к обрыву, зацепил рукой шнурок и тишину нарушил треск и хлюпанье серебристого хаоса в сетчатом садке, поднятом из воды.
- Молодец, хорошо поймал, - понимающе оценила Тоня, - А че тогда сидишь, комаров кормишь?
Мишка пожал плечами, сделал странную рожицу и повернулся к воде.
- Чего случилось? – девушка уже стояла за спиной, заглядывай на парня сверху, с небольшого уступа над берегом.
- Ай! Ты хоть не крадись так беззвучно, - парень дернулся и замер.
- Ты чего такой сегодня?
- Какой, такой?
- Необычный. Сидишь тут один, вздрагиваешь от каждого звука, молчаливый.
- Я на рыбалке, с нашими это впустую убитое время. Полчаса посидят и начнется нытье, шум, возня. То запутаются, то порвут, или себя зацепят, рыбой такие походы не заканчивались.
- Понятно, - Тоня опустилась на траву и уселась рядом с Мишкой на расстеленную но земле куртку, - Не против?
- Пожалст, - робко скомкал парень, двигаясь и освобождая еще место.
- А у Ильича чего, дел для тебя не нашлось, или че не поделили, поругались?
- Дед в городе.
- Опять сердце? – испуганно перебила Антонина.
- Э-э! Пилюлькина, ты че! – Мишка протянул грубовато, потом улыбнулся и замер, смотря нежно и трепетно в глаза Тоне, словно просил прощения за свой тон и глупую детскую дразнилку, которая прилипла к девушке с первых дней работы в деревне, - Уехал вчера вечером к младшей дочке, внучка у него родилась.
- От балда я! – улыбнулась Тоня, - Ты не сердись, это у меня от работы мысли все в одну сторону.
- В какую? – Мишка улыбнулся и закивал головой, - Тоже дочку хочешь?
Антонина от неожиданного вопроса запнулась, улыбка сползла с лица, губы замерли на оборванном слове. Парень взвизгнул, подскочил и откатился под кусты с куртки.
- За что? – потирая рукой бок, жалостливо заныл Мишка, - Я же только спросил, уточнил твой ответ.
- А вы все как сговорились, - Тоня уже с улыбкой на лице нависла над парнем, - Всем нет покоя от моей личной жизни. Да выйду я замуж, тройню сразу рожу! Но всему свое время!
- Ну вот, а щипаться то зачем?
- Ну я же не могу всех и каждого на деревне ущипнуть, а очень хочется, а ты тут, рядом, под боком, остришь и обзываешься еще, грех такой шанс упускать, - Тоня подняла над Мишкой руку, показывая готовность щипать его снова.
- Прости, больше не буду, - парень отполз немного назад и сел на траву.
- Хорошо, - усевшись на прежнее место, согласилась девушка, - А че ты тогда такой кислый? Дед то вернется, праздник у него, весть хорошая, мог бы тоже радость разделить.
- Какую? Дед внука ждал, а тут снова девки. Он туда и ехать не хотел, одно что дочка и инструментов каких с города привезет.
- Ну это понятно, но и ты глупости не городи, внук или внучка, он хоть и говорит о своем, но любит же и рад им.
- Наверное…
- Погоди, да ты часом не ревнуешь?! – Антонина прищурилась и снова надвинулась на Мишку.
- Да какая ревность? - парень попятился назад, поднял руки и замотал головой.
- Обычная такая, как у Юльки твоей, - Тоня замерла, а Мишка изменился в лице.
- А с чего она моя? Она общая.
Тонька усмехнулась и снова ущипнула Мишку, тот уже на отскакивал, а сжался, как еж и покатился на нападавшего.
- А ты у нее спроси, на неделе а магазине стояла рассказывала что-то подружкам, а твое имя через слово, а тут с Малиновки эта, беленькая, забыла имя…
- Наташка, - Мишка незаметно подсказал, слушая с любопытством Тонин рассказ.
- Да, Наташа. С мелкими своими приехала на велосипеде, а кто-то из них увидел мотоцикл на дороге и давай ее цеплять, вроде как Мишка едет, ее увидел. Ну и все в этом роде, чего там детишки лет в восемь наплести могут. Одно, что не завели про «тили-тесто».
- И чего?
- Да ничего. Я думала Юлька ее там узел завяжет и колобочком под горку отправит. Наверное из-за младших не пошла поговорить, а по настрою было видно, ох как хотелось ей, я аж треск электричества и запах молнии в воздухе чувствовала.
- Это у нее духи такие, - совершенно спокойно выдал Мишка.
- О, ты и запахи ее хорошо знаешь! – Тонька захохотала, видя, как Мишкино лицо багровеет, - Ладно, закрыли тему, вижу ты это так же не любишь, как и я о моем замужестве. Теперь то тебе ясно?
- Ясно, - Мишка сухо ответил, дополняя ответ улыбкой, - А ты че тут на ночь глядя?
- Я? – загадочно переспросила Тоня, - Я вечерами, как коров с луга угонят, хожу купаться к кургану, там где песок брали.
- А че туда? Далеко же от дома и не глубоко там.
- Я еще тот плавец, - Тоня сделала паузу, - Мне глубина не нужна. И я одна люблю поплавать, - снова повисла тишина, девушка что-то разглядывала в лице Мишки, потом коротки добавила, - Голышом.
- Понял, - парень стесненно кивнул и посмотрел на Антонину, отмечая, что она сухая, - И чего не поплавала?
- А там, на той стороне Дмитровские на машинах приперлись, то ли пить, то ли ковры стирать, у нас право одно без другого не бывает, еле успела халат накинуть и по кустам к мостику, а тут ты. А то уже чет вопить, свистеть начали. Река то хоть и широкая там, но мелкая, и пьяные переберутся. От греха подальше…- Тоня замолчала.
- Пить скорее всего, какая стирка на ночь глядя?
- Ага, думала тут перед плесами поплаваю, а тут ты сидишь. Наплавалась.
- Так вот че ты ко мне с расспросами приставала, сказала бы, чтоб домой собирался и топал, вот и все. А так мы с тобой проболтали, ни рыбалки, ни купания.
- И то верно, - Тоня посмотрела в сторону плеса.
Над спокойной гладью воды ровной пеленой стелился туман, вздымаясь и расползаясь над всплесками судака, гонявшего мелочь в закатной тьме. Шум воды был звонкий, чистый, казалось, что слышно каждый звук движения воды, ее изломанный шелест, набегающий и бьющийся о берег, едва заметный глазу в полутьме, но слышный, словно это все перед тобой, а не в нескольких метрах за кустами.
- Буду тогда домой собираться, - парень потянул к себе рюкзак, заправляя в его карман коробочки и банки с приманками, - А ты тогда поплаваешь.
- Да темно уже, я побаиваюсь, - девушка сделала паузу, - Одна.
- Я купальник забыл, - скомкано отшутился Мишка, - Компанию не составлю.
- А то ты меня купальником своим бы удивил. Ты еще долго тут?
- Две минуты и меня нет.
- Не, я не про это. Давай я поплаваю, а ты наоборот, тут посидишь. Вдруг чего, темно то, обрыв там перед плесом где-то, ты то плаваешь получше меня.
- Я, плаваю? – в голосе зазвучали нотки самолюбия и азарта.
- Ты, сама видела. А еще Юлька про спор с Круглым рассказывала, так что…
- Ну хватит, - Мишка закивал головой, - Спор, как спор. Только что я смогу, если вдруг там у тебя чего?
- Как, вытащишь меня из воды, спасешь.
- Без одежды? Голую? Я?
- Вот дурной! – Тонька расхохоталась, - А то ты девушек только на картинке без одежды видел! Или про это тоже мне у Юльки узнавать?
- Да как я погляжу, ты 8, - Мишка засмеялся в ответ, - Юлька точно не удержится и колобочек будет молниями пахнуть.
Антонина засмеялась, потом неожиданно замерла, обернулась и замолчала.
- Хватит разговоров, я плавать! Закричу, спасай!
Она вскочила с куртки, аккуратно нажала пальцем на кончик носа парню и развернулась в сторону плеса. Через пару шагов Тоня уже удалялась, к ложбинке заполненной полупрозрачным туманом, закидывая на плече свернутый наспех халат, совершенно голая, семеня и скидывая на ходу босоножки. Они подпрыгнули, легли рядом с дорожкой, девушка остановилась, изящно присела, подхватив их в свободную руку, игриво обернулась, словно знала, что Мишка будет стоять и глазеть, кокетливо хихикнула.
- Пошли, купальник потом, отдельно принесешь и покажешь.
Мишка бесшумно подтащил рюкзак и удочки к кусту над плесом, положил их на траву и уселся у обрыва.
- Теплая вода?
- Балбес! – долетело из воды, - Че крадешься? Напугал!
- Мы в расчете! – усмехнулся Мишка, - Уже спасать?
- Зачем?
- Ты же кричишь.
- Договоришься ты у меня! Не замерзнешь, лезь в воду, а то я долго не наплаваюсь, домой пора.
Парень подошел к кромке берега, где вода тонкими полосками накатывала на песок, опустил в нее руку и немного поплескал брызгами в сторону девушки.
- Да вода теплая, хоть до утра в ней сидеть можно.
Мишка не успел поднять голову в ожидании ответа или взгляда Антонины на его пустую колкость, как вдруг, мокрые холодные пальцы вцепились в его плечи, неловко развернули и он неуклюже и безвыходно растянулся на мокром песке, а обнаженная девушка отскочила от него и залилась хохотом, перегибаясь и держась за живот, перескакивая с ноги на ногу.
- Вот Пилюлькина, я же мокрый теперь домой пойду!
- А я тебя же предупреждала! – Тоня, едва сдерживая, смех попыталась ответить на Мишкину жалобу,- Дома скажешь, что рыба утянула!
Мишка стащил с себя мокрую рубашку, стряхнул с нее песок и уселся в стороне.
- Красивая? – уже спокойным тоном спросила Тоня.
- Красивая. Мне нравится. Это еще отцовская, - Мишка старался не смотреть в сторону девушки, которая стояла у берега по колено в воде.
- А я? – Тоня поняла стеснения парня.
- У Юльки спроси, - уже разыгрывая обиду ответил Мишка.
- Я то спрошу, только ко мне потом не приходи, сшивного нет, пластырь и зеленка тоже закончатся, - девушка снова брызнула в сторону Мишки водой.
- А если я буду в воде, а ты закричишь?
- И что? – с серьезным недоумением переспросила Тоня.
Она стояла, опустив руки, с тонких пальцев в воду катились капли, мелкие и редкие, вырисовывая причудливые узоры из кругов на воде, а по золотистой коже, едва различимо в полумраке, бежали мурашки, нарушая легкий глянец. Ее нагота была особенной, странной, непринужденной, хотя за одежду на Антонине можно было принять только легкие обрывки пара над водой и волосы, мокрые и разбросанные небрежно по плечам и груди, легкий не загоревший контур от купальника.
- Кто тогда тебя спасать будет? – Мишка попятился назад, стащив с себя кеды и схватив демонстративно пряжку армейского ремешка на джинсах.
- Смотри сам не закричи, - Тоня рассмеялась, подняла руками мокрые волосы над головой, закинула их назад и развернулась, уходя от берега, растворяясь в легкой и нежной дымке над водой.