В коридоре Русанов глянул на содержимое папки, переданной ему подчиненными, улыбнулся, вошёл в кабинет и неспешно проследовал к своему месту во главе стола, за которым он обычно устраивал "разборы полетов".
- Извините, товарищи офицеры и… сержанты, что заставил вас ждать. Надеюсь, вы меня простите за это, – сказал полковник людям в погонах и без, томящимся на стульях у стен кабинета.
Собравшиеся числом четыре ничего ему не ответили.
Особенно два бойца патрульно-постовой службы с лицами, украшенными последствиями общения с тяжелыми предметами.
Русанов положил папку на стол, опустился в кресло, ослабил узел галстука, но верхнюю пуговицу сорочки расстегивать не стал - воротник уже настолько замарался, что грязь на нем наверняка была видна за десять метров. А полковнику ФСБ ведь не пристало появляться на людях с грязным воротничком.
Посидев молча несколько минут и механически разложив на столе содержимое папки, полковник вновь поднялся, прошел к холодильнику, достал из него стеклянную бутылку с минеральной водой. Бутылка сразу запотела. Полковник откупорил ее и налил себе стакан. Заботливо прикрыл дверцу холодильника и вернулся за стол.
- Бабье лето. На улице не по-октябрьски тепло, а у старшего лейтенанта Леднева в машине скис кондиционер, - пояснил свое состояние Русанов и направил поток воздуха от вентилятора себе на лицо, чтобы остудить сухую, даже без намека на испарину, пергаментную кожу. Поднес ко ту стакан с водой и отхлебнул из него. Поставив стакан на стол и промакнув платком губы, полковник сказал: - Выезжал на место происшествия и едва не схлопотал тепловой удар... Чего нельзя сказать о моем Ледневе. Ему жара - нипочём. - Полковник кивнул на старлея, устроившегося от него по правую руку. Расстегнутая чуть ли не до пупка, вернее, на две верхние пуговицы, рубашка под пиджаком подчиненного вызывала у полковника чувство легкого раздражения. – Ярослав, ты у нас как форменный Иванушка-дурачок. - Леднев нахмурился и застегнул пуговицы. – Я в последнее время дал слабину, перестав требовать от него являться на службу при галстуке. Вот он и пользуется этим, щеголяя непонятно в чем. Вы не представляете, товарищи, но как-то он даже заявился на Лубянку в майке и джинсах. А на ногах - разбитые кроссовки. Слава богу, не лапти.
- Я их только второй раз надел, - попробовал оправдаться Леднев. – И меня тогда вызвали из выходного...
- Совсем ты у меня от рук отбился, Ярослав. Совсем... Когда я был в твоем возрасте и звании, мне ничего подобного даже в голову не могло прийти! Надо же - явился на Лубянку в кроссовках!
Русанов укоризненно покачал головой.
- Тогда, наверное, времена совсем другие были, Юлий Христофорыч, - заметил Леднев.
- Во! Вы слышали, товарищи? Поправляет меня каждую минуту. Меня! Целого полковника ФСБ. Какой-то старший лейтенант, - Русанов с горя вытер носовым платком отсутствующий пот на затылке и устало продолжил: - Ну, кажется, я остыл и теперь можно приступать к делу. Еще раз извините, что мы вас долго продержали. Но, вы сами понимаете, в любом деле случаются непредвиденные задержки.
- На улицах нашей Москвы постоянно ужасные пробки, - подал голос Леднев. – Особенно в районе метро Шоссе Энтузиастов
- Да. Это какое-то стихийное бедствие, - отозвался Русанов. – Даже спецсигнал не помогает... Кстати, так сказать, не помешает представиться. - Лицо Русанова стало серьезным и еще сильнее заострилось. Пергамент на щеках натянулся, истончаясь. Ледневу даже показалось, что его начальник стал на пол метра выше ростом и на столько же шире в плечах. - Меня зовут Русанов Юлий Христофорыч. Полковник ФСБ. Сейчас я руковожу следственной группой, занятой расследованием обстоятельств пятничного взрыва в метро. Надеюсь, вы все о нем слышали. И вас я пригласил для беседы в связи с этим расследованием.
Вас же, я думаю, сейчас интересует единственный вопрос:" Какое отношение к взрыву в метро имеет каждый из нас?".
К сожалению, самое прямое.
Погодите возражать, товарищ Алехин. Когда будет надо, я дам вам слово, - сказал Русанов, когда капитан Алехин попытался открыть рот. - Так вот, живи мы при Советской власти и попади вы в руки более простых и временами очень прямолинейных товарищей… Таких, хотя бы, например, как дед нашего Леднева… А это был человек, скажу я вам, ого-го какой. Даже при разговоре с товарищем Берия у него коленки не дрожали… В общем, сами понимаете, в те времена наша беседа протекала бы по более жесткому сценарию. Однако в нашем государстве, говорят, произошли коренные демократические преобразования и то, что разрешалось делать совсем недавно, сейчас строжайше запрещено.
- Вплоть до увольнения со службы и лишения пенсии со всеми льготами по выслуге лет, - негромко заметил Леднев, скрипнув стулом.
- Правильно, - согласился Русанов. – Никаких бутылок с тылу, никаких отбитых внутренних органов… - Русанов вздохнул, давая всем понять, что будь он моложе, он бы сейчас так развернулся, что... - Поэтому я заканчиваю это лирическое отступление и перехожу к более прозаическим вещам.
Дверь приоткрылась и в щели появилась взмыленная физиономия капитана Штерна:
- Разрешите?
Русанов махнул рукой Штерну, приглашая входить. Полковник, не дожидаясь, когда капитан пересечет весь кабинет и поставит на стол бумажный пакет, допив воду, продолжил:
- Надеюсь, вам, коллеги, нет нужды напоминать, что врать очень плохо?
- Что вы хотите от нас услышать? - спокойно спросил капитан Алехин, на которого речь Русанова, кажется, не произвела должного впечатления. Времена и впрямь, как заметил полковник, уже совсем не те, что были еще совсем недавно.
- Сущую безделицу. - Русанов откинулся на спинку стула и слегка повернулся на нем в сторону вопрошающего и уставился на Алёхина. - Я хочу всего лишь услышать правдивый рассказ ваших подчинённых, Павлюка и Михайлова, о том, как они в ночь с четверга на пятницу подобрали в Измайловском парке, недалеко от стадиона "Авангарда", еще теплый труп молодого мужчины, который потом остыл у них в машине, и как они попытались от него избавиться.
От услышанного лица ментов исказились гримасами удивления. У кого искренними, у кого - не очень.
- Вам, товарищ Алехин, не стоит делать такие большие глаза. Может быть, вашему начальнику, товарищу полковнику, ничего и неизвестно о действиях патрульных. Но вы-то в курсе происшедшего. Не так ли?
- Я не знаю, о чем вы говорите, - резко ответил Алехин.
- Все вы знаете, - устало сказал Русанов, посмотрел сквозь мутное стекло пустого стакана на ментовского капитана и повторил: - Все вы знаете... И чтобы помочь вам всем преодолеть барьер из ложного понимания корпоративной солидарности, а на самом деле - круговой поруки, - Русанов развернул листок и положил его на крышку стола, - я вам, коллеги, сейчас расскажу о том, что нашли во время обыска, а он еще продолжается, в квартире Павлюка. А нашли у него симпатичную пачку кошачьего корма, подобранную им из жадности или по глупости, - чего здесь больше, я не знаю, - в Измайловском парке. Но если вам этого мало, у нас есть свидетельские показания, согласно которым...
- Не подбирал я никакой пачки в Измайловском парке, - ощетинился Павлюк.
- О, товарищ Павлюк с самого начала полез в бутылку. Ну что ж, это, с одной стороны, хорошо. На его примере я продемонстрирую нашим доблестным защитниками уличного правопорядка, умирающим со скуки в моем кабинете, насколько глупо отрицать очевидное, - оскалился Русанов и с жалостью посмотрел на Павлюка. - Итак, товарищ Павлюк, вы утверждаете, что никогда не приносили домой кошачий корм?
- Я ничего не приносил домой, - ответил мент.
- Не завидую я жене, муж которой абсолютно ничего не приносит домой. Даже свою небольшую зарплату мента, - саркастично заметил Русанов. Затем полковник взял со стола пакет, принесенный Штерном, опустил руку в него и извлек на свет божий пачку с кормом, заправленную в полиэтилен. - Тогда скажите мне, дорогой товарищ старший сержант, как эта пачка корма оказалась у вас дома?
- Вы ее подбросили в мою квартиру, - нашелся Павлюк.
- Павлюк, перестаньте пороть чушь. Подбросили! Делать нам что ли больше нечего, как подбрасывать вам кошачий корм? Сами посудите, какие лишние транспортные расходы получаются. При особой нужде у вас бы нашли маленький пакетик с порошком или упаковочку таблеток. И все…
- На пачке есть отпечатки пальцев Павлюка? - впервые подал голос начальник Алехина.
- Конечно, товарищ полковник, - ответил Русанов, не повернув даже головы на голос коллеги и продолжая разглядывать сержанта Павлюка. - Только не надо сейчас рассказывать сказки, будто вы, товарищ старший сержант, секунду назад вспомнили, что ваша дочь вчера выменяла у подруги из соседнего подъезда эту пачку на шмотки своей Барби. И не надо говорить, что вашей жене вдруг взбрело в голову потешить кота, которого она на дух не переносит. Причем держите вы кота только потому, что ваша дочь слезами уговорила вас привезти его с вашей малой родины, где она была этим летом у бабки. - Русанов привстал со стула, через стол наклонился к Павлюку и вкрадчиво спросил: - Так каким образом эта пачка оказалась у вас дома?
- Что вы ко мне пристали? - обижено спросил Павлюк. - Я всего лишь купил пачку похожую на эту, - Павлюк показал пальцем на пачку в руке полковника.
- Когда купили? - быстро спросил Русанов.
- Неделю назад.
- Где?
- На рынке возле станции Измайловская. В киоске.
- Чек, разумеется, не сохранился? - как бы между прочим поинтересовался Русанов. - Или его вообще не было?
- Не сохранился. Я его выбросил в урну около контейнера.
- Значит, вы купили ее на прошлой неделе... И пачка стояла все эти дни запакованной, когда у вас по квартире бродил кот, которому она и предназначалась?
- Да.
- Отлично. Вы все слышали, когда Павлюк купил эту коробку?
Большой ментовский начальник кивнул головой.
- Теперь, товарищи офицеры… и сержанты, слушайте сюда внимательно. В четверг вечером, до семнадцати ноль ноль, наша пачка еще находилась в подсобке магазина ныне покойного гражданина Царькова. Тем же вечером ее поменяли на похожую пачку, в которой вместо корма для кошек было взрывное устройство. И это устройство вскоре сработало в метро.
- Какие у вас доказательства, что именно эта пачка была у Царькова, когда он выходил из своего магазина? - продемонстрировал ментовский начальник свою способность быстро ориентироваться в происходящем.
- Для начала - копии заключения экспертизы. - Русанов бросил по столу в сторону коллеги несколько листов бумаги. - На пачке кроме пальцев Павлюка есть и несколько пальчиков Царькова. Да, под пальцами Павлюка. Но Царьков не продавал этот корм в своем магазине. Покойный держал его специально для своей кошки... Конечно, можно рассмотреть вариант, что именно Павлюк поменял пачку с кормом на закамуфлированное взрывное устройство еще раньше. Но, думаю, товарищ старший сержант будет против этого возражать. Так, товарищ старший сержант? Или вы уже хотите сейчас чистосердечно признаться, что взрыв в метро дело именно ваших рук?
Павлюк отрицательно мотнул головой. Русанов тогда продолжил:
- Если вы, товарищи, пока еще, считаете, что я при помощи коробки с кормом для кошек пытаюсь повесить на вашего товарища статью о терроризме и закрыть дело о взрыве в метро, то вы глубоко заблуждаетесь. - Русанов окинул взглядом людей в кабинете. - Или вы, товарищи, думаете, будто я собрал вас здесь для того, чтобы час распинаться перед вами, а потом извиниться и отпустить?
Леднев хмыкнул.
- В общем, у вас, товарищи, есть шанс выпутаться из этой неприятной истории без большой крови. Причем эта история может обойтись вам лишь увольнением из рядов наших доблестных внутренних органов. Но произойдет это только в том случае, если вы сейчас, пока вы без протокола, в узком кругу коллег и непосредственных начальников, расскажете все, что произошло вечером в четверг. - Полковник посмотрел белесыми глазами на бандерлогов и выбрал жертву. - Расскажите нам, товарищ Михайлов, как вы, находясь за рулем патрульной машины и проезжая по дорожке в Измайловском парке около стадиона «Аваннард», неожиданно увидели в свете фар человека, лежащего на асфальте. Между прочим, я только что приехал оттуда. Правда, сейчас еще светло, а для чистоты эксперимента следовало побывать там где-то в половине девятого вечера. Но это всегда можно устроить. Даже сегодня. И вас прихватить на это шоу. Поэтому рассказывайте, товарищ Михайлов. Судя по вашему виду, вы уже созрели для этого. Или вы, Павлюк, хотели выступить первым в прениях по данному вопросу? - Однако старший сержант Павлюк молчал, продолжая изучать полировку дубового паркета под ногами. Наверное, в детстве он мечтал стать краснодеревщиком. - Прошу вас, Михайлов, начинайте.
- Мы выехали на маршрут в шесть вечера и до восьми наше дежурство протекало без каких-либо серьезных происшествий, - сказал Михайлов, глядя в пол. - В двадцать двадцать с шоссе Энтузиастов мы второй раз свернули в Измайловский парк и поехали вдоль забора стадиона... Место в темноте мало кто посещает… Когда впереди открылся поворот, я ещё сбросил скорость. Машина миновала поворот, и я неожиданно, вы правильно сказали, - Михайлов посмотрел на полковника Русанова, - увидел на дороге тело. Я затормозил. Машина остановилась в трех метрах от тела. Свет фар падал на него. Я и Павлюк выбрались из машины и подошли к телу. Сначала я думал, что это какая-нибудь пьянь или наркоман. Рассмотрев его лучше, я засомневался в этом - человек лежал на боку, одна рука у него была вывернута так, что будь он жив, то, наверное, очнулся бы или лег удобнее... Я склонился над человеком, посветил ему на лицо и руки. Ни следов от уколов, а он был лишь в майке и джинсах, ни запаха спиртного я не заметил. Тогда я пощупал пульс. Его не было. Я направил фонарик на обочину. В паре метров от тела на асфальте лежало шило. Павлюк сказал, что пахнет убийством.
- Почему он так решил?
- Он задрал на мужчине майку; в области сердца я увидел крохотное отверстие, скорее всего оставшееся после удара в грудь шилом.
- Вам стало окончательно ясно, что это умышленное убийство, а раз тело найдено в вашем районе, это обязательно подпортит квартальную отчетность с преступлениями. Правильно? – спросил Леднев с разрешения Русанова.
- Да.
- И вы попытались избавиться от трупа, - в свою очередь заключил Русанов.
- Мы не хотели прятать труп, - возразил Павлюк.
- Вы не хотели, но он каким-то образом сам забрался в вашу патрульную машину, - усмехнулся Русанов.
- Мы думали придержать его до полуночи.
Русанов непонимающе посмотрел на Павлюка:
- Всего лишь придержать?
- В двадцать один тридцать вслед за нами в этом месте проезжает патруль зеленых.
- Что еще за "зеленые"?
- Муниципальный природоохранный патруль.
- Что должно было произойти после того, как он проедет?
- Мы собирались вернуть труп на место. Туда, где его нашли. У нас в этот вечер больше не было поездок по этому району парка, а "зеленые" бы вернулись туда после двенадцати и обязательно наткнулись на труп. Но это случилось бы уже в октябре.
- Новый квартал с новой отчетностью, - вздохнул Русанов. - Кто предложил засунуть труп в машину?
- Старший сержант Павлюк.
- Почему не спрятали труп в кустах? - спросил Русанов.
- Там мягкая земля. На ней остались бы наши следы, - ответил Михайлов.
- А по следам вас, умников, могли найти... Вы не думали, что вас видели около трупа?
- Я прошел по асфальту в глубь парка метров пятнадцать, то же самое сделал и Павлюк, но только в противоположном направлении. Посветили фонариками по сторонам. Никого не заметили. Место вечером и ночью глухое...
- Кто из вас звонил в отдел? - спросил Леднев.
- Павлюк. Он за старшего в экипаже, - ответил Михайлов.
- Зачем вы звонили? - спросил Русанов у Павлюка.
- Мы засунули мертвеца в машину, и тут дежурный по радио сообщил о взрыве в метро. Все забурлило...
- Вы не подумали, что найденный труп каким-нибудь образом связан со взрывом? - перебил старшего сержанта Русанов. - Станция метро "Электрозаводская" расположена недалеко от Измайловского парка. Это вас даже не насторожило?
- Нет. Взрыв - это значит террор, - сказал Павлюк и убеждено добавил: - У нас терроризм связывают с уроженцами Кавказа, а здесь был явный славянин.
- Вы узнали о взрыве в метро и решили позвонить капитану Алехину. Так?
- Да. Труп всегда остается трупом, - начал издалека Павлюк. – За его находку нас бы ничем не наградили. Наше начальство тоже. – Павлюк исподлобья посмотрел на Алехина. - И оно сделало бы свои оргвыводы.
- Какие?
- Отпуск нам задвинули бы куда-нибудь или еще что-нибудь...
- Типа командировки на блок-пост у дагов? - спросил Русанов.
- Да, - согласился Павлюк.
- Вы раньше говорили с начальством на подобные темы?
- Прямых указаний никто не давал. Однако намеки были.
- Понятно, - отозвался Русанов, откинувшись на спинку кресла. - Вы запихнули труп в машину и поехали к ближайшему таксофону?
- Почти.
- Что дальше?
- Мы заехали во двор у метро Перово. Я вылез из машины и позвонил капитану Алехину.
- Вы позвонили и... ?
- Я доложил ему, что мы вляпались в нехорошую историю. Затем спросил совета, что нам делать.
- Он вам ответил?
- Да. - Павлюк усмехнулся. - Сказал, мол, выкручивайтесь сами.
- Капитан Алехин не уточнял, что за история с вами приключилась?
- По телефону - нет.
- Кроме пачки корма вы еще что-нибудь взяли из вещей убитого? - спросил Русанов.
- Нет, - ответил мент. - У мертвеца ничего толкового больше и не было. В спортивной сумке - грязное белье, полотенце с мылом и мочалкой и две теннисные ракетки.
- Не теннисные, а в бадминтонные, - поправил товарища Михайлов.
- А деньги и документы?
- Документы у него отсутствовали. А деньги -одна мелочь... да в кармане сумки лежали запаянные в полиэтилен два доллара одной купюрой.
- Вы их оставили?
- Да.
- Что вы делали, когда привезли тело в гараж? - спросил Русанов у Павлюка.
- Я поставил патрульную машину рядом со своей "Субару". Открыл в "Субару" багажник и расстелил брезент. Потом вдвоем мы перенесли на него труп.
- Алехин видел труп?
- Да. Он специально пришел на него посмотреть.
- Он вам что-нибудь сказал?
- Пообещал "отблагодарить", - скривился старший сержант.
- Ваши действия после окончания дежурства?
- В начале десяти утра мы сели в мою тачку и поехали в сторону Нижнего.
- Почему свернули перед Акрихином?
- Я много раз ездил купаться на Бисерово и соседние карьеры у Акрихина. Мне всегда казалось, что дорога там проходит по довольно безлюдной местности и лучшего места, чтобы избавиться от трупа, не найти.
- Что вы сделали с брезентом из своей машины?
- На всякий случай я его облил бензином и сжег, - ответил Павлюк.
- А с шилом?
- Выбросил недалеко от тела.
Русанов посмотрел на Алехина:
- Как вы прокомментируете услышанное, товарищ капитан?
- Ничего комментировать я не собираюсь.
- Дело ваше...