Внучка Васильны, Татка, нас не замечала. Подруг в Вийке у нее не было, да она и не стремилась сблизиться ни с кем из местных девчонок. Татка приехала к бабке на все лето и маялась от безделья и скуки. Сквозь редкие доски соседского забора видно было, как бесцельно слоняется она по саду или зависает в гамаке - то с книгой, то с подборкой старых журналов, которыми снабдил Васильну дед.
Когда бабка прибежала к нам и попросила «что-нибудь почитать для внученьки», он посоветовал:
- Ты бы соседка, вместо журналов вручила внучке тяпку и на прополку отправила, или вот шлангом пользоваться научила... И тебе помощь, и ей развлечение.
В ответ Васильна только вздохнула:
- Не приучена Танюшка к деревенскому труду, да и переутомилась в школе, в десятый класс отличницей перешла…
Иногда в самую жару Татка появлялась на речке – наскоро окунувшись у самого берега, расстилала полотенце и принималась сушить волосы - расплетала косу, ворошила, перебирала длинные пряди. Волосы у нее были потрясающие! Длинные, густые, они струились под солнцем сияющим золотым потоком.
- Опять перед нами красуется, выскочка, - злились девчонки, заметив, как пацаны, почти ослепленные, словно в трансе таращились на Татку. А та, наслаждаясь всеобщим вниманием, принималась позировать еще более нарочито.
Случай, о котором я собираюсь рассказать, произошел в разгар лета, на купальскую неделю. Буйно цвели травы, медвяный сладкий дух простирался над полями. Мы ходили чуть очумелые от жары, от окружающей красоты, от щедрой и изобильной летней благодати.
В одно такое чудное утро девчонки наладились за цветами на дальние луга – собирались плести венки на Купалу. Мы потянулись следом, за компанию.
Травы стояли некошеные – можно было запросто блуждать среди них, оставаясь невидимым для окружающих. Как-то незаметно разбрелись мы, кто куда. Я пробирался сквозь зеленый сумрак и дух захватывало от инаковости открывающегося мне мира! Привычные и знакомые вещи – терпкий травяной запах, пронзительное стрекотание кузнечиков, в которое вплетались шорохи, шелест трав и какие-то новые, непонятные звуки - теперь воспринимались и ощущались по-другому.
Очарованный моментом я бездумно брел вперед и неожиданно почти налетел на девчонок, сбившихся в кружок на примятой траве. В центре круга стояла Татка, прижимая к груди сорванные цветы.
- Выброси васильки, слышишь, - требовала от Татки самая бедовая из всех - Василиса, Вася. - Выброси, кому говорю! Васильки нельзя на купальскую рвать!
- А я хочу! Хочу венок из васильков! – возмущалась Татка. – Хочу и сплету! И ты мне не запретишь!
- Смотри, как бы кто другой не запретил!
- И кто же?
- Полдневная!
- По-о-олдневная?...
- Полуденная. Полудница. Васильки – это ее глаза, поняла?
- Что-о-о? – захохотала Татка. - Глаза-а-а? Откуда ты взяла этот бред?
- Это не бред, мне бабушка рассказывала… - начала Вася, но Татка ее перебила:
- Замолчи! Ты просто мне завидуешь! Завидуешь, что я городская, а ты нет! Что у меня красивые волосы, а у тебя – редкий мышиный хвостик.
- Да как ты смеешь… - Вася сильно покраснела, - ничего у меня не мышиный хвостик и я тебе не завидую, очень надо!
- Завидуешь, завидуешь, - пропела Татка. - Потому что я красивая, а ты никакая!…Мышь!
Она вдруг крутанулась, и закричала громко, кажется что-то вроде этого:
- Полудница, ау! Я сплету венок из васильков, слышишь? Вплету в венок твои глаза, Полудница!...
Венок у Татки вышел пышный и очень красивый. На ее золотистых волосах он смотрелся короной, и соцветия васильков напоминали крошечные драгоценные камни. Самая яркая была она среди девчонок, но держалась по обычаю особняком, с презрением отвергая все наши попытки вовлечь ее в купальские игры. Весь вечер она лишь наблюдала за нами, но к ночи вместе с остальными вошла в реку и пустила венок вплавь. Простенькие плетенки девчонок шустро поплыли вдаль, а Таткин венок перевернулся и почти сразу потонул.
- Ну вот, я же предупреждала! - довольная Вася оглядела нас, - увидите теперь, что ей худо придется.
Это мрачное пророчество сбылось уже на следующий день.
С утра во дворе Васильны случился переполох - раздавались крики, восклицания, какой-то шум. Дед пошел узнать, в чем дело и вернулся вскоре мрачный, задумчивый. И сразу учинил мне допрос:
- Татьяна вчера с вами на речке была?
- С нами, а что?
- Что у вас там произошло?
- Ничего, все нормально было.
- Ой, ли, - дед пристально посмотрел на меня. – Признавайся внучек, может конфликт какой между вами вышел? Кто из вас ей прядь волос отмахнул?
Изумление моё при этих словах было неподдельным и дед смягчился, пояснил:
- Утром они обнаружили – ровный срез, аккуратный, под самые корни. Как думаешь, кто из ребятни мог пошалить? Вы ведь не ладите с ней?
Дед зорко наблюдал за мной, но я лишь пожал плечами.
В этот день Татка не появилась на реке, не видно было ее и во дворе – гамак пустовал. Мы же собрались у Ванюшиных и бурно обсуждали произошедшее.
- Вы че уставились? Я ее и пальцем не тронула, - оправдывалась разозленная Василиса. - Я чё, дура, ночью к соседям лазить? Это Полудница ей мстит! То ли еще будет!...
Следующим утром нас с дедом разбудила взволнованная Васильна. На газете, которую она держала в руках, помещалось что-то похожее на небольшой пучок из скрученных волос.
- Вот, закрут нашла на крылечке. Похоже, что из Танюшиных волос сделан, - голос бабки срывался, она была сильно испугана. – Что делать-то теперь?
Дед надел очки и долго рассматривал связанные в узел волосы.
Я тоже сунулся поближе, но он прикрикнул:
- Осторожнее, не трогай! Серьёзная получается ситуация…Ты, вот что, соседка, сходи к Аде, может посоветует что...
Когда Васильна ушла, дед рассказал мне про закрутку.
- Это вроде ведьмовской метки, раньше такие на ржи да на пшенице делали. Но чтобы на волосах…Нехорошо это! Такие узлы даже на уничтожение вяжут. Самим закрутку ни уничтожить, ни развязать нельзя – последствия могут быть…плачевные…
Да-а-а…для кому - баловство, а кому-то большой вред. Похоже, заигрался кто-то из ваших. Ты, если знаешь, внучек, – он посмотрел на меня серьезно, - лучше скажи! Опасно это, очень.
Я тогда сказал деду правду – мол, ничего не знаю. Но, если честно – возникло у меня определенное подозрение, подумал я на Василису – уж очень она Татку невзлюбила. Но я отмёл эту мысль почти сразу – вряд ли девчонка могла решиться на такое. Но кто же тогда? Неужели и в правду – Полудница?...
Васильна послушала деда, сразу сходила к бабе Аде.
- Зачуровали, - подтвердила та, мельком взглянув на скрученную прядь. После достала ножницы, пошептала на них и пояснила, что волосы нужно быстро остричь, а потом сжечь.
Татка, когда поняла, что старухи сделать собираются – закатила истерику. Заперлась в комнате и кричала оттуда, что не даст себя изуродовать.
Тогда баба Адя велела Васильне дождаться ночи и срезать волосы, когда внучка уснет. И ножницы заговоренные оставила.
Вот только после засомневалась Васильна и не решилась выполнить наказ ведьмы. Соседки отговорили - мол, нашла, кого слушать! Вдруг сама баба Адя ту закрутку сотворила?… Да и нельзя спящему волосы остригать, не к добру это!...
А наутро началось…Выпало у Татки несколько прядей, за день – еще. Так и пошло...
Васильна опять к бабе Аде кинулась, но та лишь головой покачала – сразу делать надо было, что велено! А теперь поздно.
Напрасно старуха внучке мазями голову натирала, компрессы какие-то прикладывала, травяные полоскания…Волосы вылезли полностью – соседки сплетничали, что голова у девчонки стала гладкая как голыш!
К тому времени Татка давно из дома выходить перестала, и домой уехала тайно, никто не заметил, когда.
Больше в Вийку Татка не возвращалась. Как потом у нее жизнь сложилась, выросли ли новые волосы – не знаю.
Девчонки вспоминали о ней с жалостью. А Василиса – со смехом.
- Нечего было выделываться! И васильки рвать! Разве Полудница стерпит подобное? Вот и наказала воображалу. Поделом!
Я уже после, повзрослев, задумался, провел параллели…
Мы не замечали тогда, а ведь Вася явно подражала Татке, хотела показать, что не хуже ее: волосы распускала, краситься начала, таскала везде одну книгу…Мальчишкой я не особо увлекался чтением и книга меня не заинтересовала. Обложка у нее была простая, красная, без картинки, только черными буковками надпись – то ли название, то ли автор. Я не запомнил, что-то длинное было, на Фиц…что-то там.
А через время, в библиотеке я увидел несколько томов в похожей одежке: Собрание сочинений. Скотт Фитцджеральд. Поинтересовался, прочитал кое-что. Был там один рассказик, «Волосы Вероники»…Прям руководство к действию для обозлившихся девиц. Почитайте, если не знаете, полюбопытствуйте…
В дом к Васильне проникнуть было легко, окна на ночь оставались открытыми, собака у старухи дурная была, беззлобная, местных всех знала и принимала как своих. Так что при желании все легко можно было устроить.
Ну а отчего волосы у Татки выпадать стали – от стресса, или от закрута – не знаю, не могу знать. Но то, что закрут тот дело рук не Полуднициных, а человечьих, я теперь почти уверен. Процентов этак на девяносто пять!
*картинка из интернета