Однажды мой друг Александр Фельдберг, петербуржец по рождению, но волею судеб ставший москвичом, показал мне свою любимую петербургскую рюмочную. Она так и называется — рюмочная. Ну, или «Рюмочная», кому как больше нравится.
Что удобно, находится она на Пушкинской улице, то есть — вы понимаете — совсем рядом с Московским вокзалом. Поэтому у меня теперь традиция: если попадаю в Петербург, непременно захожу в рюмочную перед поездом. Потому что там просто очень по-питерски хорошо.
На этот раз я дошёл до неё сначала утром, задолго до открытия, чтобы убедиться, что она на месте и никуда не делась.
Она на месте и никуда не делась.
У неё даже вывески нет, только надпись на двери.
А вечером, разумеется, вернулся.
Надо, конечно, объяснить, за что я эту рюмочную люблю: за спокойствие, уют и, извините, за интеллигентность.
Я большой фанат современных питерских баров, которые можно назвать наследниками рюмочных по прямой, — имею в виду места вроде «Терминала» и «Хроник» (или «Хроников»?). Где можно спокойно пообщаться с друзьями, поболтать с барменом о музыке, да и вообще о жизни, а ещё познакомиться с самыми неожиданными людьми.
Но вот эта рюмочная — именно рюмочная. Тем и ценна.
Сколько я туда ни заходил, за стойкой работает одна и та же женщина. Чрезвычайно вежливая и спокойная, настоящая петербурженка. А вот цветы — вы когда-нибудь видели в рюмочных цветы? На Пушкинской они есть.
В меню там есть и водка, и домашние настойки, и даже коктейли, но — где их нет? Не в них совсем дело.
Да и я там почти всегда беру себе кружку пива — чтобы посидеть подольше и посмотреть на людей и послушать их разговоры.
Помню, зашёл туда, а за столиком у окна сидела девушка с ноутбуком и чашкой кофе. И она то ли какую-то заметку писала с таким видом, что пишет роман, то ли роман с таким видом, как будто сочиняет заметку.
В другой раз двое мужчин вспоминали те времена, когда Виталий Милонов был ещё христианским демократом и обсуждали деятельность, натурально, сертифицированных экскурсоводов.
А на этот раз компания довольно молодых ещё людей подробно спорила о какой-то машине, которая в состоянии собирать стадионы.
Боже, я даже не сразу понял, что речь идёт о «Машине времени»! Вердикт был таков: БГ не сможет собрать стадион, а «Машина» — сможет.
Вы можете вообще представить себе ещё какую-нибудь рюмочную, где в 2019 году на полном серьёзе сравнивают Бориса Гребенщикова и «Машину времени»?
В общем, именно за это я больше всего люблю рюмочную на Пушкинской: за то, что она меня всегда удивляет.
А, забыл сказать: там делают килулейбы. То есть бутерброды с килькой пряного посола. Всегда беру такой.
Будете в Петербурге — загляните, не пожалеете.
Ну а эту фотографию себя я попросил сделать, чтобы передать виртуальный привет московскому бару Delicatessen и его главному бармену Вячеславу Михайловичу Ланкину.
На футболке нарисованы как раз он и его знаменитый девиз.
Кстати, вот хороший гид по питерским рюмочным, который для канала «Соль» составила моя хорошая знакомая Настя Павленкова; она долгое время была ресторанным обозревателем журнала «Собака». Настя, кстати, не считает рюмочную на Пушкинской лучшей в городе. Но мне лично это место больше всего по душе.
А ещё я узнал от неё чисто питерское слово «описяриться». Оно идеально описывает смысл и назначение рюмочных: шёл по улице в мокрый осенний день, зашёл, описярился — и дальше пошёл. Впрочем, в этой конкретной хочется остаться подольше.
Рюмочная, Петербург, Пушкинская, 1
В следующих выпусках «Вечернего Лошманова» — про то, как сварить шурпу в горах, и про суровый кузбасский бальзам «Мустаг». Пока же можно почитать про питерское душевное грузинское кафе «Суп харчо» или про отличный московский ресторан «Пекло». Подписывайтесь!
В завершение — традиционный музыкальный привет из Африки. Заводной нигерийский фанк в исполнении Осайоморе Джозефа и его группы Ulele Power Sound. Качество звука не очень, к сожалению, но другого в интернете нет.