Обустройство нового участка заняло у меня 7 лет, точнее полных 7 месяцев работы - не более месяца в год. Причем три избы, амбар и баню поставил за первые 4 года. Чем руководствовался. За удаленностью угодий с них забирался только мех. В условиях предгорий, при ежегодных кочевках соболя равномерно покрывать путиками территорию было ни к чему. Достаточно было перекрыть фронт кочевок. Это я понял в первый же сезон охоты. Кочевого соболя очень просто бывало брать и с собакой – потому что препятствием перемещениям его оказывалась река, на берегу которой он и копился, ожидая льда. Но лишь при ранней кочевке.
Кочевки были ярко выражены и причина их была понятна. Кроме того, расширение путиков в сопки и отлов местной соболюшки (самки) мог привести к падению интенсивности размножения зверька. Да и время планов ушло с социализмом, и разумнее было отказаться от отлова при малой численности.
Подняв старые записи, обнаружил, что каждая новая изба давала прирост по 10 соболей к улову. Почему так мало. Система изб перекрывала фронт кочевок соболя длиной примерно 30 км. В отсутствии кочевок три избы расширяли площадь только для комфортной охоты с собакою. Поэтому после их возведения – при любом результате размножения соболя, добыча бывала стабильной - свои 40-50 соболей брал ежегодно. Это не много, однако, чтобы увеличить отлов, мне нужно было расширить площадь "сбора" урожая соболя. Для этого - перевалить водораздел – в долину другой реки, это плюс две избы и минус два дня похода, потому что возвращаться пришлось бы своим следом, а водораздел мало интересует соболя. Тогда прирост составил бы 30-40 соболей. Или же отступить от предгорий, чтобы собирать кочующего соболя с бόльшей площади.
Для увеличения дохода с первого же года оборудовал плáшники на белку. Для того в пути выбиралась сушина потолще, распиливалась на чураки, тут же кололась и разносилась по путику – по полкилометра в обе стороны. Для крепления плашки делался запил в другой сушине. Опорой другой стороне были две жерди, забитые в землю и связанные крест на крест под плахой на нужном уровне. Такая сборка позволяла расходовать на плашку один - два гвоздя и мало времени.
Для дополнительной добычи, если путик пересекал пойму - ставил станки пониже – чтобы и норку изловить.
Весь остальной урожай ресурсов с участка собирался – как обеспечение основной меховой задачи.
Но возможности увеличения дохода с участка все-таки были. Предполагая, что когда-нибудь кончится это безвременье, и лесная добыча станет востребованной, по весне завез вагонку. От какого-то каркасного финского строения, отданного в разбор. Такие строения геологи тащили морем (в тайгу!) в 60-70-е.
Из вагонки сделал коптилку, костер из ольхи разводился в яме, вырытой в берегу, дымоход длинною метров семь, представлял собой траншею укрытую наполовину от костра – жестью, наполовину плахой. Коптилка вмещала ведра три рыбы или мяса. При нужде размеры ее можно было увеличить. Копченый продукт мне не нравится, но транспортировать его по теплу уже можно, как и хранить.
Затем выкопал и срубил из пихтового бревна лéдник (в сырости пихта сохраняется нормально), который забивал осенним льдом - он тает медленнее весеннего.
Соленая рыба еда специфическая и постоянно есть ее можно, имея привычку. Хранил такую рыбу в рассоле, в леднике. Вывести ее можно было, соленой -только по осени, или вареной в банках - в любое время. Потому летом, когда строил избы, завез банки (с крышкой на резьбе) и варил из хариуса «тушенку». Свежевыловленного хариуса чистил и мыл, плотно укладывал в чистую банку, добавлял немного соли, пару горошин перца. Затем закручивал крышку, банка погружалась в воду и «варилась» часов пять. Главное воду подливать и следить, чтобы не выкипала ниже банок. Банки охлаждались на воздухе, хранились в леднике. Это был не только продукт для вывозки, но и готовая закуска, и заправка ухи, то есть рыбного супа.
Тушенка из мяса и дичи готовилась аналогично. Вид у тушенки был вполне аппетитный, серая пенка сверху убиралась. Хлопόк при открытии банки говорил о том, что она съедобна. Как получалось так, что в банке становился дефицит воздуха – не спрашивайте – вспомните физику.
Грибы сушились в избе или бане, над печью, на поддонах с сеткой, качество конечного продукта оставляло желать лучшего - в основном из-за отсутствия принудительной вентиляции и не поддающегося регулировке температурного режима. Однако с грибами в предгорьях не все было нормально. Когда строил базовую избу, площадку от грибов расчищал лопатой - затем приличного урожая гриба для сушки не было лет 10, а такого урожая, как первый год не было больше никогда. Но пластинчатые, на засолку, были обильны каждую осень.
Из ягод варил варенье. Но это баловство, да и урожайным на ягоду каждый год был только в горах. Сушил из ягод только шиповник. Обильный урожай ореха в предгорьях бывал каждые 4-5 лет. А на склонах разных экспозиций – ежегодно.
По истечению 7 лет работы, получил участок с терпимым жильем, расчищенными путиками, удобными для хождения. Разведанными и регулируемыми запасами всех ресурсов. С помещениями и приспособлениями для хранения и консервации продуктов тайги.
Понял маршруты кочевок зверя и птицы и приходил за ними в нужное время в нужное место, не тратя лишнего. Успешно принимал по осени туристов, которые экономили мне средства на топливо и чем-то помогали. Лося, при нужде, добывал в районе 7 ноября, когда их группы спускались по ставшему льду реки. Нужда в лосе бывала не ежегодно.
Стоимость обустройства подобного участка, площадью до 20 тыс.га о трех избах (на сегодняшний день) оцениваю не более чем в 200 тыс.руб., труд в течение полугода и цену заброски не считаю. Об окупаемости поговорим в следующий раз.
А вот надежда на то, что безвременье кончится, все еще не оправдывается. Государству (назовем его неопределенно) в голову стучатся только минералы и углеводороды. Мех и деликатесы ему пока без надобности. Как и охотники-крестьяне. Оттого и притока инвестиций в тайгу не ждем.
Чуть подробнее о путиках - здесь; о приманках - тут; о капканном лове - немного здесь.