1 октября открыл сезон Московский международный дом музыки. Сезон непростой, юбилейный, и хотя юбилей не очень круглый – 15-летие – отмечать его намерены широко.
На пресс-конференции, предварившей радостное событие, руководство ММДМ не без гордости сообщило собравшимся, что за полтора десятилетия их «дворец прекрасных звуков» посетили девять миллионов зрителей, побывавших на десяти тысячи концертах и спектаклях. Столь внушительная статистика в немалой степени – следствие ярких звезд академической (и не только) музыки, что выступают здесь регулярно. 15-й сезон не станет исключением: громкие имена дирижеров, инструменталистов, певцов, знаменитые коллективы (оркестры, хоры и ансамбли), самые разножанровые программы украсят афишу трех залов ММДМ.
Амбициозный замах откладывать в долгий ящик не стали: что называется – «с места в карьер». На концерте, открывшем сезон, одновременно запустили и 9-й фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…», форум представительный, снискавший почти за декаду своего существования авторитет и интерес публики. Он продлится до Нового года и в его рамках будет дано семь концертов. С «Виртуозами Москвы» и Национальным филармоническим оркестром России – коллективами Владимира Спивакова – выступят французские музыканты – арфист Ксавье де Местр и кларнетист Ромен Гийо, российские пианисты Николай Луганский и Денис Мацуев, вокалисты Хибла Герзмава, Альбина Шагимуратова и Франческо Мели.
Концерт-открытие сезона и фестиваля был посвящен музыке барокко, что отражает тренд нашего времени: музыка 17-18 веков все решительнее приходит в российский культурный контекст, она уже почти не воспринимается как экзотическая изюминка, но как полноправный участник художественного процесса – наряду с по-прежнему популярным романтизмом века 19-го и всякого рода «современной музыкой», за которую обыденное сознание до сих почитает практически все, что было написано в 20 веке. Звездой инаугурационного вечера стала немецкое сопрано Симона Кермес – уже можно сказать завсегдатай российской сцены.
Уже более десяти лет, как Кермес регулярно приезжает в Россию. Началось когда-то с сотрудничества с Теодором Курентзисом: в 2006-м в Зале Чайковского ее Донна Анна в моцартовском «Дон Жуане» (не слишком в целом удачном для Курентзиса) была лучшей из всего международного состава исполнителей, потом были шедевры барокко (отдельная концертная программа опять же с греческим маэстро), и столица горячо и искренне полюбила немецкую певицу. В 2009-м в гайдновском «Орфее» (концертное исполнение вновь с Курентзисом и коллективами возглавляемого им тогда Новосибирского оперного театра) Кермес поразила всех, явив вокал виртуозный и драматически убедительный. Ее сотрудничество с маэстро продолжалось и в новосибирский, и в пермский его периоды (она не раз пела в обоих российских городах), а Москва видела некоторые работы, которые они показывали здесь (например, в 2013-м номинированную на «Золотую маску» оперу Моцарта «Так поступают все» Пермского театра – Кермес пела Фьордилиджи).
Симона Кермес – певица и артистка особая, ее не спутаешь ни с кем. Ее стиль, ее манера очень индивидуальны, до известной степени эпатажны. Кому-то это очень импонирует, кого-то сильно отталкивает. Она мало похожа на академическую исполнительницу, каковых мы привыкли видеть на сценах наших концертных залов. Пританцовывающая в такт музыке оркестрового проигрыша певица, причем пританцовывающая весьма энергично, будто на дискотеке (благо бравурная, ритмичная, энергетически заводная музыка барочных авторов этому весьма способствует) – часто ли такое случается? Вызывающие наряды, комбинирующие мотивы старины и современного гламура, на грани вульгарности – тоже не вполне филармонический формат. Актерская выразительность, лицедейство настолько экспрессивны, что иногда граничат с циркачеством, с клоунадой. Приглашение публике подпевать и аплодировать в такт – а именно такое сделала Кермес на данном концерте – как не из мира шоу-бизнеса, с которым так стремятся потягаться в популярности некоторые классические музыканты?
Ну и самое главное – вокал: не привычный, не вполне академический даже с учетом практики современного барочного исполнительства. Очень много открытого звука, манера звуковедения – почти эстрадная, в которой нет-нет, да и проскальзывают интонации то от Анны Герман, то от Уитни Хьюстон. Колоратура – смелая, активная, бросается на самые заковыристые пассажи Кермес без раздумий, но порой грубоватая, не филигранная, интонационно не безупречная. Верхние ноты – очень часто резкие, крикливые, агрессивные, плоские, взятые в силовой манере, особенно, что касается нюанса форте. При этом, конечно, технически Кермес умеет очень многое – у нее хорошее дыхание, оттого на опоре она может петь весьма продолжительные фразы, изобилующие украшениями. Она умело владеет приемом мецца-воче – ее парящие пианиссими, особенно в верхнем регистре, легко подкупают публику, за счет чего почти всегда убедительно выходят все ламенто. Тембр ее голоса не назовешь выдающимся или каким-то особо красивым – достаточно ординарный звук, но динамическое разнообразие, тонкость нюансов, выразительность фразировки, безусловная осмысленность пения с лихвой искупают отсутствие безусловно запоминающегося звучания.
Барочная программа включала восемь арий из опер Порпоры (этот автор превалировал – «Митридат», «Полифем», «Луций Папирий», «Германик в Германии»), Броски («Меропа»), Перголези («Адриан в Сирии», «Олимпиада»), Хассе («Вириат»), а на бис – знаменитое генделевское «Lascia ch’io pianga». Наверное, самым удачным, самым проникновенным оказалось пение Кермес в арии Фарнаспа из оперы Перголези «Адриан в Сирии», где дуэт с солирующим гобоем получился идеальным. В целом арии меланхолического характера, где господствуют кантилена, пиано и тонкая градуированность нюансировки прозвучали гораздо убедительнее броских цирковых номеров, можно сказать, практически эталонно. Изобилующие же вирутозными трюками, эффектные бравады мести и пафосного негодования, вышли гораздо слабее – и не только потому, что сами они по определению не отличаются глубиной, но и потому, что технически всем им слегка чего-нибудь, да не хватало.
«Виртуозы Москвы» во главе с Владимиром Спиваковым весь вечер были чуткими аккомпаниаторами солистки, старательно конструируя барочный звуковой контекст, хотя все же, кажется, романтическая музыка им, равно как и их шефу, гораздо ближе. На пресс-конференции дирижер уделил несколько слов именно этому, рассказав журналистам о том, какое место в его творчестве занимают сочинения эпохи барокко, отметив, что при их исполнении необязательно использовать жильные струны и аутентичные приемы игры – гораздо важнее чувствовать музыку, уметь передать ее суть. На концерте в дополнение к вокальным номерам были исполнены два концерта Вивальди: в первом (под названием «Ночь») порадовала ангельским звучанием солирующая флейта Сергея Журавля, во втором (только для струнных – соль-минор) – подкупила ансамблевая гармоничность исполнения. Также прозвучали оркестровые фрагменты из опер «Агриппина» Порпоры и «Адриан в Сирии» Перголези, демонстрирующие разнообразие и изысканность образного мира барочных композиторов.
"Музыкальная жизнь", № 10, 2017