В известном вестерне «Пуля для генерала», вышедшем в 1967 году в Советском Союзе под названием «Золотая пуля», главные герои, мексиканец и американец, воюют против всего плохого (впрочем, и хорошего тоже - просто за деньги). В итоге окажется, что плохие вовсе не такие уж плохие, а хорошие или хотя бы немного симпатичные - симпатии вызывать не могут. Золотой пулей по сюжету нужно было убить определённого человека – пуля была своеобразной меткой выполненного задания, где один условный негодяй повержен другим. Фильм в мировом прокате имел определённый успех и выигрышно отличался от прочих вестернов – он был куда сложнее. Режиссёр ленты Дамиано Дамиани и вовсе обижался, когда «Пулю» называли спагетти-вестерном – он утверждал, что это, если кто не понял, была драма.
Писатели Шимун Врочек и Юрий Некрасов, кажется, могли бы так же регулярно выступать с опровержениями на тему жанра своей книги. Так же, как и когда-то Дамиани, они протестуют – нет, это серьёзный роман. Нет, это не пародия. Нет, мы не переписали Стивена Кинга (хотя, честно говоря, это первое, что приходит в голову, когда читаешь про «мир сдвинулся», а потом про то, как стрелок преследовал по пустыне бандита). Но если это всё - не это всё, то что это вообще такое?
Вселенная «Золотой пули» - Дикий-Дикий Запад, переживший некую катастрофу; раньше этот мир, вероятно, был абсолютно нормален – микки-маусы, доллары, президенты, узнаваемая география - всё остаётся в памяти героев, погрузившихся теперь в настоящий кошмар сдвинувшейся реальности, которая чем дальше, тем больше сводит всех с ума. Остатки человечества копошатся в этом странном царстве живых: мутанты, наделённые магическими способностями, колдуны, бандиты, обычные люди. Впрочем, касательно общего прошлого точных данных всё же нет: например, герои пользуются перекисью водорода, заливая ей раны, но сожалеют об отсутствии некой «древней «живздоровки», лекарства, которое лечило не только раны, но могло вернуть потерянные органы.
В общем, если вы думаете, что нащупали какую-то точку опоры, то через две страницы у вас её наверняка отнимут.
Книга формально состоит из трёх частей, где первые две - сюрреалистический мир, бредовый температурный сон, а третья – суровый реализм, последняя деталь мозаики, отвечающая на вопрос некоторых читателей «что это вообще было». Призванная склеить всё в один роман, она является самой понятной, производящей в то же время удивительный эффект - замедленное маревом искусственно усложнённых конструкций действие наконец-то обретает вполне очевидный смысл. Тот смелый читатель, что до неё доберётся, возблагодарит авторов - не будь третьей части, написанной не яркими импрессионистскими красками, а будто сфотографированной, вся книга, кажется, вряд ли удалась бы.
Авторы, как герои небезызвестного сериала «Во все тяжкие», тоже варят забористое - форма у них словно главнее содержания, и будто издеваясь, подкинут то предложений длиной в полстраницы, то невообразимых сцен, чрезмерно кинематографичных, или совершенно наверняка отсылающих к киноисточникам, откуда они (будто бы) заимствованы, но переработаны на свой лад.
Здесь узнаётся мрачный и тоскливый Линч, кровавые брызги из фильмов Тарантино и философских вестернов Коэн (один из героев постоянно напевает легендарную песню «Я человек постоянной печали», ставшую известной после выхода фильма «О, где же ты, брат» 2000 года), безумства нидерландского режиссёра Тома Сикса и, конечно, Терри Гиллиам, чьё влияние здесь, пожалуй, кажется самым очевидным: лабиринты очередного заражённого болезнью разума выворачивают реальность наизнанку, превращая её в систему образов и метафор, наполняя её почти ощутимым запахом смерти. Первые две части романа и вовсе похожи на комнаты таксидермиста - здесь нет живых, здесь нет самой жизни; страна кровавых приливов и безумных фантазий. Герои также тянутся к центральному образу золотой пули – как и у Гиллиама в « Tideland», где сюжет стремится к необратимому финальному взрыву, будто призванному возвратить на место сдвинутую ось выдуманного режиссёром мира.
Пуля – образ, нужный для вечного к нему путешествия, недостижимый и беспристрастный, это тоже своего рода метка, как и в одноимённом фильме Дамиани; герои бредут на зов пули, как и Стрелок Стивена Кинга шёл к Тёмной Башне, как персонажи Кафки пытались достичь своего замка или как строитель в одном из романов Голдинга рвался к недостижимой цели, неизменно терпя поражение.
Главная ловушка подобных текстов – вариативности трактовки.
Автор отступает в тень и только читатель может решать, как выживать в этом саду залитых кровью тропок, которые порой ведут чёрти куда, и вообще по всему понятно, что лучше бы ты дома сидел. Действительно, сам сюжетный ряд порой выглядит как традиционная компьютерная бродилка, где герою, чтобы достичь определённой цели, приходится пройти все круги ада, а потом ещё и ещё раз, потому что на предыдущих уровнях он, разумеется, умер.
Не спрашивайте, за что ему такое - просто один из авторов книги создатель компьютерных и ролевых игр.
Что из чего здесь складывалось - вопрос не менее интересный, чем вопрос о том, что всё это, чёрт возьми, значит.
Разгадывать загадки - один из побочных квестов для игрока-читателя. Начав играть в эту игру, можно узнать, что первая часть, озаглавленная «Ровно в полночь» отсылает к вестерну «Ровно в полдень» - из ленты взято искажённое другой реальностью место действия, но кроме этого, авторы не оставляют здесь толком ничего схожего. Вторая часть романа «Судьба мальчишки» - очевидный парафраз Гайдара, к творчеству которого относятся и дальнейшие главы – «В дни поражений и побед», Дальние страны», «Голубая чашка». На этом этапе читателю открыт новый круг ада: здесь живёт семья главного героя – мальчика по имени Джек; в будущем, как уже известно из первой части, Джек станет убийцей и опасным преступником, но пока в этой вселенной, где знаменитая повесть про мальчишку-барабанщика искажена до неузнаваемости, ему приходится выживать и в одиночку спасать всех своих близких от смерти, умирая (или нет?) подчас и самому.
Реальность вновь плывёт, картинки, как в калейдоскопе, накладываются одна на другую – одна из самых ярких и невыносимых сцен в ангаре, где Джек найдёт один из важнейших символов книги – коровий череп, может вновь напомнить о Лавкрафте и его известном рассказе «Ужас в Рэд Хуке», где одному из героев тоже приходится спускаться в зловещие подвалы и обнаружить там сборище инфернальных существ. У Шимуна-Врочека, впрочем, всё это нужно скорее для некой инициации персонажа, преломления его «я» на несколько других, резкого его взросления, ощущения себя как «голой пули».
Джек должен узнать - Бога нет, есть только Дьявол, справедливости нет, надежды нет, вместо любви есть насилие и боль. В его мыслях – спасти от всех бед своего отца, получить его поддержку и похвалу, однако отец оказывается чудовищем, умершим, затем ожившим, ходячим зомби без души. Джек тщётно старается всё поправить, но не может – параноидальная идея сшить их всех, разваливающихся на куски, отражается и в первой части «Золотой пули». Третья часть – «Мост через Совиный ручей», наконец, та самая реалистичная история, вокруг которой выстроен весь этот шаткий и валкий сюрреалистичный мир умирания, заключённый в предыдущих главах.
Здесь - вновь Дикий Запад, выглядящий совершенно обычным, классический пейзаж, полный бандитов, индейцев, мормонов и бессмысленных убийств. Само название этой части - отсылка к известнейшему рассказу писателя Амброза Бирса «Случай на мосту через Совиный ручей». Писатели в очередной раз выворачивают известную историю наизнанку, оставив то тут, то там намёки на оригинальный бирсовский сюжет. Герои их «Моста» - дети Бетти и Джек, чьё детство, как несложно догадаться, счастливым не назовёшь. Потери, убийства, всюду враги - в таком уж мире они живут, в таком уж мире живём и мы.
В очередной раз нам прописывают истину о том, что нет ничего страшнее реальности.
В попытках убежать от неё, разум героев совершает подмену (то самое «мир сдвинулся»), рождает новые параллельные миры, причудливые и чудовищные; в каждом из них, как в «Алисе в стране чудес», придётся искать выход, однако - выхода здесь нет. Подобный приём в искусстве, когда герой бежит в некое выдуманное царство-государство от кошмаров собственной жизни, не редкость – и возможности трактовок здесь действительно безграничны.
Миры, созданные сознанием Бетти, Джек, становящийся убийцей вновь и вновь, пытающийся исправить трагедию собственной семьи, рано взрослеющий и страдающий от своей непомерной моральной ноши, тонут в образах, как и положено, инфернальных, но тем ярче контраст, когда чудовища разума исчезают, остаются только вполне реальные монстры.
Джек - это сила, становящаяся под давлением обстоятельств убийственно жестокой, искажённой миром ужаса и крови. Уильям Голдинг вспомнится в итоге ещё раз – не зря же этот герой, в конце концов, носится с кровоточащим черепом коровы и разговаривает с ним.
Зверь – это ты сам. Звери – это все люди вокруг.
И в центре этой вселенной – золотая пуля, то ли символ своеобразной справедливости, то ли – её полного отсутствия. Для пули как таковой справедливости и не может быть - главное, в чьих руках она оказалась и кто именно нажимал курок. Верить в лучшее в финале просто невозможно - авторы словно не оставляют никакой надежды, очередное «все умрут, а я останусь» с небольшими поправками.
Впрочем, кто знает - в конце концов, в случае с «Золотой пулей», стрелков было двое.
Если публикация вам понравилась, ставьте «пальцы вверх» и подписывайтесь на канал, он будет изредка появляться в вашей ленте «Дзена».
«Подзеним» вместе! Другие книжности на телеграм-канале «Книгиня»