Детонация вагонов с гексогеном стала для Екатеринбурга катастрофой, затраты на ликвидацию которой сопоставимы с постройкой метро от «Проспекта Космонавтов» до «Чкаловской».
Ранним утром 4 октября 1988 года Свердловск вздрогнул. В буквальном смысле. На станции «Сортировочная» вагоны с гексогеном по ошибке диспетчера врезались в состав с углем и сдетонировали. Взрывная волна выбила стекла у тысячи зданий. А ближайшие к центру взрыва дома разрушило полностью. Это было как падение метеорита. Что-то страшное и эпичное.
Но город выстоял и справился. И на ликвидацию катастрофы ушло чуть больше двух недель. Оставшиеся без жилья получили крышу над головой, а на месте руин начали строить новый район. Редакция ЕТВ вспоминает, как это было в цифрах и фактах.
Увидев в небе гриб, горожане решили: «Вот и все…»
В то ранее утро по шестому пути станции Сортировочная шел транзитный состав с углем. А на третьем пути машинист, по распоряжению диспетчера Татьяны Хамовой, отцепил вагоны с гексогеном и тротилом от тепловоза и готовился прицепить их к маневровому локомотиву, но — не успел. И вагоны покатились под уклон, прямо к точке пересечения с угольным товарняком. Составы врезались друг в друга, сошли с рельсов, обрушили опору электропередач, оборванные провода издали сноп искр, которые попали на рассыпавшиеся от столкновения джутовые мешки со взрывчаткой.
И грянул гром.
«В этом моя ошибка, и я раскаиваюсь, но ошибка связана с большой рабочей нагрузкой», — скажет потом следователям дежурившая в то утро по парку Татьяна Хамова.
«Я помню, когда услышала взрыв, то испытала не страх, а какую-то растерянность. Подошла к окну и увидела как в небо поднимается и там расцветает огромный гриб. Ну вот и все, как-то обреченно подумала я. И начала почему-то закрывать форточки», — вспоминает секретарь-референт ЕТВ и жительница Сортировки Марина Сарычева.
«Он упал, израненный осколками стекол, как пулями»
В октябре 1988 года катастрофа на Сортировке стала для местной и не только прессы темой номер один. Сейчас газетные публикации тридцатилетней давности — это уже документы эпохи. Вот, что писал «Уральский рабочий» о погибших от взрыва:
— По недавнему котловану снова проложены рельсы, идет обычная маневровая работа. Но следы трагедии налицо. Вот станина подъемного крана. Ни стрелы, ни кабины. Уроненный на бок обгорелый вагон. Это останки разоренного взрывом хозяйства восстановительного поезда станции «Свердловск-Сортировочный».
Здесь, в снятом с рельсов, приспособленном под контору старом деревянном пассажирском вагоне, дежурил в ту ночь помощник машиниста крана Леонид Владимирович Опалев. Вагон сгорел дотла, остались лишь металлические «ребра». Утром товарищи извлекли из-под обломков обгорелое тело Леонида. Ему было 38 лет.
Или вот еще цитата из «Уральского рабочего» о других жертвах:
— Маляр Галя Тухватуллина выходила из склада. Ее сбило с ног резко распахнувшейся металлической дверью.
Назовем еще двух погибших. Вадим Яковлевич Шульнер, 46 лет. Железнодорожной столовой, где он дежурил той ночью, сейчас уже не существует.
Мартын Мартынович Клейн, скромный пенсионер, вырастивший четверых детей. Он упал, израненный осколками стекол, как пулями, в своей комнате на улице Маневровой, у окна, обращенного к эпицентру взрыва.
Надо сказать, что обычно, когда вспоминают об этой катастрофе, говорят о четверых погибших. Но был и пятый. Электросварщик Олег Ефременко в момент взрыва был вместе с маляром Галей Тухватуллиной на складе. И в тот момент, когда ее сбило с ног тяжелой дверью, на него обрушилось потолочное перекрытие. Он умер через несколько дней после взрыва от полученных ран. Вот, что писал «Уральский рабочий»:
— Председатель профкома Василия Тихонович Гончаров пришел в семью Ефременко. Сначала сказал о хорошем: после обеда перевезем вас в новую трехкомнатную квартиру на улице Седова. Потом о страшном: в больнице скончался Олег Петрович. Наташа не потеряла самообладания. Врачи предупреждали: муж безнадежен. Вся душа уже выболела. Надо жить, растить трех дочек. Из них старшая пошла лишь в первый класс.
Взамен разрушенных домов люди получили ключи от новых квартир
Как бы цинично сейчас ни звучало, но главное, что требовалась тогда, в октябре 1988 года, — это не достойно проводить в последний путь погибших, а обеспечить всем необходимым выживших. Тех, чьи дома после взрыва превратились в руины.
«Уральский рабочий» писал тогда в своем репортаже:
— Мы побывали и на Технической, и на Парковой, и на Маневровой… Короче говоря, на тех улицах, где тут и там взрыв оставил руины. Их полный скорбный список увидели потом на столе, что среди прочих стоял в просторной полотняной палатке. Над столом табличка: «Выдача ордеров».
Нет, фактически их здесь не выдавали. Просто фиксировали тех, кому они очень нужны, и направляли в рай- и горисполком. В тех инстанциях тоже не медлили: за два дня вручили документы на новые крыши над головой более чем сотне семей. И сегодня, кроме дома на Хрустальной, машины с домашними вещами направились с Сортировки и к домам № 10 на улице Бычковой, № 7б на улице Новгородцевой.
«Предполагалось несколько иначе застраивать Сортировку…»
Взрыв 4 октября 1988 года буквально разметал жилой район вокруг станции. Пришлось его отстраивать заново — с нуля, ударными темпами. И там, где были двухэтажные дома на пару подъездов (подобные сейчас можно встретить за зданием управления Свердловской железной дороги) за неполных полгода выросли в многоквартирники на девять и шестнадцать этажей.
Вот что тогда говорил архитектор города Геннадий Белянкин:
— Предполагалось несколько иначе застраивать Сортировку, чем мы вынуждены делать это сейчас. Но она безусловно станет лучше. Планируем застраивать этот район кварталами площадью 60-80 тысяч квадратных метров, домами разной высотности от пяти до 16 этажей. Земля будет использоваться очень экономно.
Катастрофа на Сортировке — это страшный, но и бесценный опыт. С одной стороны, это история о том, как заработавшийся и усталый маленький человечек, диспетчер Татьяна Хамова, может, действуя строго по инструкции (!), допустить ошибку, которая обернется трагедией. С другой, это урок о том, как быстро система смогла мобилизоваться и ликвидировать все последствия, не оставив обездоленными ее жертв.
Страшно представить, что было бы, случись такое сейчас. Поэтому такого не должно повториться.
