7 февраля мы отметили День освобождения Приазовья от немецко-фашистских захватчиков. Оккупанты принесли на нашу землю разруху и горе. И сегодня мы расскажем о малоизвестной, но страшной странице нашей истории. О том, как в селе Александровка были расстреляны десятки человек. Это были евреи, беженцы из Украины и Белоруссии…
Татьяна СТАЦЕНКО
Сейчас невозможно установить, сколько беженцев еврейской национальности проживало в Александровке – вся документация александровской сельской администрации – довоенная и первого года войны – утрачена. Но речь идет о сотнях человек. Знаем мы об этом благодаря свидетельствам старожилов села, а также воспоминаниям известного поэта Наума Коржавина, который пятнадцатилетним пареньком вместе с беженцами оказался в Александровке летом 1941 года.
Чужие
Евреи были эвакуированы из Киева на баржах, в Днепропетровске пересели на поезд, ехали в теплушках и, в конце концов, прибыли на станцию Азов, а оттуда – в Александровку. Вот что пишет об этих людях Наум Коржавин: «Баржи отправлялись из Киева, но киевлянами были отнюдь не все, кто на них взобрался — для многих Киев был только промежуточным пунктом на пути их бегства. Для некоторых оно началось еще в Польше. Они лучше всех знали, от чего бежали, но отнюдь не лучше, куда прибежали». «В Александровке были евреи из Лодзи, пожившие при немцах. То, что они рассказывали, от чего убежали, — страшно».
Коржавин не указывает точного числа эвакуированных, но из контекста ясно, что людей было много: «На перроне нас встретил председатель Александровского райисполкома Ростовской области, который приехал во главе большого обоза колхозных телег». Можно предположить, что речь идет о десятках человек. Их расселили по семьям местных жителей, подключили к работам по уборке урожая».
Отношения между приезжими и местными не всегда складывались хорошо. Коржавин пишет: «Появление эвакуированных всегда наталкивается на некоторое отчуждение. Даже когда сталкиваются и не столь далекие группы населения, как тогдашние прикубанские крестьяне и тогдашние, частью еще просто местечковые украинские евреи. Впрочем, если говорить о деревне, то и остальные в массе представляли ее не лучше. Короче, без недоразумений было не обойтись.
Работали мы в одном из колхозов райцентра, больше негде было. В этих местах уже шли полным ходом уборка и обмолот хлебов, и нас к нему привлекли в качестве колхозников. Работали все честно, но мало кто был сравним в силе и сноровке с настоящими колхозниками. Но были и такие. На полевом стане кормили замечательно вкусным и сытным мясным борщом с белым пшеничным хлебом.
Насколько я помню, на работе и по поводу работы никаких конфликтов не возникало, нас не ругали, и не подгоняли, отношения складывались вполне человеческие и гуманные. Портились они не в результате личных конфликтов или недоразумений, а, так сказать, в общем порядке. Я вовсе не хочу сказать, что виновны в этом, если тут вообще уместно понятие вины, только местные.
Прежде всего, мы никак не вкоренялись в эту жизнь. Мало кто смотрел вперед, но назад смотрели все. Назад, где были оставлены дома, родные, профессии. Надо было получать, и отправлять письма, искать по всей стране родных, посылать запросы насчет использования по специальности и ждать ответа на них. По этой причине приходилось шляться на почту, расположенную в центре и открытую только в рабочее время, из-за чего пропускали работу. Здесь, в центре села, у всех на виду, происходили радостные и громкие встречи «выковырянных» друг с другом. Им было о чем поговорить. Люди это были разные, отнюдь не всегда близкие, но находящиеся в одинаковом положении. Они никому ничего плохого не делали, но всех раздражали чуждостью. Не столько еврейской, сколько вообще городской. Но сознание, что понаехавшие — евреи, увеличивало ощущение чуждости и раздражение. Конечно, были среди встречавшихся в центре и бездельники (отец называл их праздношатающимися), кто только то и делал, что шатался — видимо, выехал с большими деньгами. Но большинство из тех, кого можно было там встретить, пропускало работу (часто даже не весь день) только вынужденно, чтобы сходить на почту и по делам. Но их видели наравне с лодырями и (кроме тех, кто их знал) не отличали».
Вот так, с трудом вписываясь в местный быт, жили евреи в Александровке. Многие из них были призваны в ряды Красной Армии. Кому-то удалось уехать – так мать Наума Коржавина – врач-стоматолог - получила назначение в станицу Боковскую, и вместе с мужем и сыном выехала туда в сентябре 1941 года. Правда, до казачьей станицы они так и не добрались, и в конечном итоге оказались на Урале, но благодаря этому назначению будущий известный поэт остался в живых, и на склоне лет оставил живые воспоминания о нашей Александровке.
Но так повезло далеко не всем беженцам – большинство из них война настигла летом 1942 года, когда враг пришел на землю Приазовья.
Расстрел
Немцы пришли в Александровку 30 июля. Поскольку село было крупным, и имело статус райцентра, в нем базировалась большая воинская группировка. Офицеры и солдаты были расквартированы в домах местных жителей, которым в большинстве своем пришлось переселиться в сараи и летние кухни. Куда были перемещены в это время бывшие квартиранты – евреи, автору статьи не известно. Можно только сказать, что приказ на их уничтожение был дан не сразу, поскольку расстрел был произведен в начале сентября 1942 года.
Их расстреляли на рассвете на окраине села в страшном месте, именуемом «зарой». Так называли скотомогильник, в который ранее сбрасывали павшую от болезней скотину. Сложно сказать, почему было выбрано это место – видится в этом и изуверский цинизм нацистов и знаменитая немецкая практичность (зачем копать ров, когда подходящий уже существует?).
Автоматные очереди слышали все жители села. Вот как рассказывала об этом Нина Яковлевна Павленко: «Рано утром меня с сестрой Шурой разбудила мать, и сказала: «Слушайте. Евреев расстреливают...». И мы услышали автоматные очереди и человеческий стон. Никто не кричал. Только стон... Зачем только нас мать разбудила? В нашей бригаде работала молодая еврейка Белла. Она была беременная. Ее тоже расстреляли, и сбросили в ту яму».
Точную цифру расстрелянных назвать сложно. По данным сайта «Холокост» в Александровке было убито 88 человек. Сайт «Бабьи Яры России» пишет, что погибших было около 70 человек (в том числе свыше 50 - в колхозах «Ленинский путь» и «Красный набат»).
…Мы не знаем имен этих людей. Не знаем, кем они были до войны. Почему не смогли уехать из Александровки при приближении врага (может, просто устали убегать, или поверили слухам о том, что «культурные» немцы – их не тронут?). Мы знаем только одно – ни в чем неповинных людей лишили жизни. Убили с особым цинизмам. И их останки до сих пор лежат на дне «зароя».
Вы только вдумайтесь! Прах жертв нацизма покоится в скотомогильнике! Это не укладывается в голове, но это так. И, скорее всего, даже при большом желании останки несчастных перезахоронить нельзя, поскольку скотомогильники нельзя тревожить из соображений эпидемиологической безопасности.
Это чудовищное преступление. И нет прощения глумливым убийцам.
Сегодня, отметив День освобождения Азовского района, давайте вспомним безвинных жертв нацистского режима. Когда-то наши предки не смогли спасти их от гибели, но в наших силах оказать им посмертные почести. Убеждена, что на месте расстрела должен быть установлен памятный знак. Пусть скромный, но достойный. Сделать это необходимо. И прежде всего – это нужно нам самим. Надеюсь, эта инициатива найдет поддержку у жителей Александровки и Азовского района.
----------------------------------
Источник: Газета "Приазовье"
-------------------------
17 и 18 сентября 2019 года - очередная печальная годовщина. Прошло уже 77 лет с дня, когда нацистами и их пособниками были расстреляны евреи - жители Александровского района Ростовской области (бОльшую часть из них составляли беженцы с территории Украины и Белоруссии - большая часть местных евреев смогли эвакуироваться раньше). Документально (материалами расследования, проведённого НКВД в 1943 - 1944 году) подтверждена смерть 18 человек, из них известны имена 10 человек (имя ещё одной, Гинды Вольфензон, нашлось в свидетельствах из базы "Яд вашем", но обстоятельства её смерти точно неизвестны). Всего в Александровке и Александровском районе могло быть убито до 70-80 евреев (эти цифры встречаются на сайтах, посвящённых Холокосту, уже установлено дополнительно 14 имён беженцев, которые перед оккупацией проживали в Александровке, но неизвестно, смогли ли они спастись). В настоящее время расследование, целью которого является установление имён и обстоятельств преступления, а также мемориализация жертв Холокоста на территории бывшего Александровского района Ростовской области (сейчас - Александровское сельское поселение и окрестности).
Материалы расследования - в книге Е.Курочкин, Т.Стаценко. Холокост на юго-западе Ростовской области: Дневник расследования . Также вы можете ознакомиться с материалами на канале "Места моей истории" - в подборке статей, посвящённых периоду оккупации Александровского района Ростовской области.
Если вам понравился этот материал - ставьте "палец вверх" и подписывайтесь на канал.
----------------------------------------—
Результаты всех исследований выкладываются в этом сообществе, а также на канале "Места моей истории" (дзен и телеграм). Поучаствовать в исследовании можно,переведя любую сумму на мою Юмани.Карту (там есть разные способы перевода): https://yoomoney.ru/to/410012113704025
