«Знаменитый английский политический деятель, завоеватель, авантюрист, поэт и историк сэр Вальтер Рали из окна своей камеры в Тауэре увидел драку.
Драка завязалась именно в те минуты, когда сэр Рали дописывал последние строки второго тома «Всемирной истории».
Он видел, как сначала дрались двое, потом к ним присоединилось еще четверо, потом еще один, и еще один, и еще двенадцать.
Вокруг свалки образовалось кольцо заинтересованных лиц. Она кипела и вспучивалась, как суп в оловянной миске.
Свалка каталась по тюремному двору, затем стала постепенно разваливаться, на краях ее появились отпавшие человеческие фигуры.
Постучав, в камеру почтенного историка вошел из соседней камеры пожилой пират.
— Сэр, — сказал почтенный историк, — какая замечательная драка. Не правда ли, сэр?
— Не нахожу, сэр, — с оттенком едва заметного пренебрежения ответил пират. — Замечательные драки бывают только в Мертиртидфилской тюрьме, графство Глеморген. Извиняюсь.
— Но, сэр, — возразил несколько уязвленный сэр Рали, — двадцать человек участвовало в драке, о которой вы отзываетесь, как мне показалось, с оттенком едва заметного пренебрежения.
— Но, сэр, вы склонны к неуместным преувеличениям, — прервал почтенный пират. — Шесть человек вы пытаетесь всучить за двадцать.
— Но, сэр, — с живостью возразил бывший фаворит ее величества, некогда владевший в Ирландии сорока тысячами акров, — благодарю создателя, я еще умею сложить два с четырьмя, с одним, и еще с одним, и еще с двенадцатью.
— Два да три, да один, и весь счет, — перебил почтенного авантюриста почтенный пират. — Но откуда же еще четырнадцать? Благодарю создателя, я не хуже любого школяра из Итона умею считать до шести.
— Но, сэр, я дрался под знаменами Колиньи! Я хорошо знаю, что если два сложить с четырьмя да прибавить к полученной сумме единицу и еще прибавить один и двенадцать, то получится как раз…
Пожилой пират, которому в свое время отважные моряки флота ее величества в многодневном кровопролитном бою отрубили верхнюю половину головы, захохотал.
— Сэр! — вскричал Вальтер Рали, завоеватель, авантюрист, поэт и историк. — Если люди, в одни и те же минуты наблюдавшие за одним и тем же событием, могут столь решительно разойтись в рассказе о нем, то чего же стоит рассказ историка о событиях, происшедших за тысячелетие до него?!
С этими словами почтенный историк схватил рукопись второго тома «Всемирной истории», в котором осталась лишь недописанная строка, и со стоном бросил ее в камин».
К чему этот прекрасный текст? А к тому, что наша память работает совсем не так, как предполагается. Искажений у нее куча.
Существует целый раздел психологии - психология свидетельских показаний. Она позволяет следователям и тем, кто работает со свидетелями худо-бедно бороться с искажениями. В популярной литературе вы можете найти массу интересного о несовершенствах памяти.
Почему это важно для нас?
Если вы читали прошлый текст, то помните - эмоции возникают не из-за ситуации, а из-за прогнозов, которые мозг построил на основе произошедшего. А откуда берутся прогнозы? Из памяти!
Когда что-то происходит, мозг залезает в память, как в рюкзак, ищет подходящие воспоминания и ставит их перед собой, как прогнозы. А потом начинает оценивать - опасные они или безопасные?
Из этой истории про драку легко понять, что прогнозы мозг создает посредственные. А иногда и вовсе неадекватные. Последние как раз и вызывают самые сильные переживания.