На площадку перед администрацией плавно выползла техника и из неё стали браво выскакивать молодый парни с оружием наперевес. Белобрысые, высокие, с глазами цвета весеннего ручья, похожие друг на друга словно пельмени на конвейере. Командир отдавал команды по разгрузке транспорта и делал перекличку. "Все равны как на подбор. С ними дядька Черномор".
Напротив администрации у стены на солнышке сидели трое стариков, рядом прыгали большой грязный пес и мальчонка. Они ждали: не будут ли выдавать продукты. Старики не стесняясь разглядывали солдат, их вооружение. Тыкая грязным тощим кривым пальцем дед Хоттабыч пересчитал их и задумчиво поцокал языком. На вид ему было около 80, - седая длинная борода, в кожу лица въелась сажа от костров и грязь, глубоко посаженные под засаленную кепку глаза.
Солнышко грело уже в полную силу - весна вступала в свои права и, если закрыть глаза, вроде как и не было войны, будто бы студенты высыпали из училища и своими звонкими голосами перекликаются перед походом в ларек за пивом.
Мальчонка подбежал к деду, пошептался с ним и, закинув палку поближе к военным, побежал с псом будто бы подобрать её. Солдаты украдкой поглядывали на пацана и отчасти завидовали его юной беспечности, любознательности и жажде рассмотреть этих огромных бронированных зверей поближе. А отчасти радовались, что вроде не так здесь страшно и опасно, как им рассказывали дома. Вон и мальчонка вроде здоровый, не слишком худой. Носится себе вместе с псом и бед не знает. Солнышко опять же, птички. Один из солдат, побойчее, поманил к себе пацана и протянул ему шоколадку. Мальчонка украдкой оглянулся, не видит ли этого старший офицер, и понесся со всех ног за желанным лакомством. Заметно было, что обертка ему знакома. В стороне стояли местные стражи правопорядка и ревниво оглядывали снаряжение вновь прибывших.
Солнце клонилось к горизонту, когда отцы зашевелились и начали суетливо собираться домой. Хоттабыч на мгновение выпрямился и стал необычайно высок для своего возраста. Он бережно отряхнул свой старенький плащ, посмотрел в сторону леса, уже поддернушевшегося рыжиной заходящего солнца, коротко свистнул мальчишке с псом. Потом снова осунулся, оперся на плечо подбежавшего постреленка одной рукой, на посох, такой же трухлявый как и он сам, другой и потащился на окраину, подальше от центра и этих бронированных зверей. Никто его не досматривал и не останавливал. Никому не интересен доживающий свои дни дед посреди этой дурацкой войны в чужой стране.
Старик прошаркал до конца улицы и открыл калитку участка с покосившимся разрушенным домиком. В углу двора у дровяника виднелись в сумерках молодые побеги малины и края прошлогодней могилки. Они постояли с мальчишкой и присмиревшим псом, пока не стемнело окончательно, потом как-то разом встряхнулись и стали энергично собираться. Из-под крыши дровянника был извлечен коричневый плащ для пацана, ботинки, мелодично звякнула застежка на ремне. Привычным движением Хоттабыч оттянул доску в дальнем углу забора, дождался пока пацан справится с шнурками, и они быстро пошагали по топкому оттаявшему полю к спокойным соснам.
