.
Невозможно быть великим, или значительным философом, не будучи христианином. В Христе - самая великая загадка, лишь живя перед образом тайны Христа можно понять самое глубокое и загадочное, в том числе и в любви, (даже любви романтической.) Не веруя в Христа, максимум можно стать лишь экзотичным, или экзальтированным философом , или писателем. Если бы Александр Дугин не уверовал в Христа, он всего бы лишь был неплохим постмодернистом, (даже самым экзотичным из всех постмодернистов) , или максимум он был бы похож на любого своего лучшего ученика, которого волнует традиция, античность, или восток, а не Христос, однако, значительным философом он бы никогда не стал. Невозможно мыслить сколь- нибудь, по настоящему , глубокое и важное - игнорируя образ и миссию Христа. Почему, Лакан более крупный чем Фрейд? Потому что он в отличие от Фрейда был религиозен, его даже святость интересовала. Конечно, Лакан был религиозным в том смысле в каком религиозным мог быть французский психиатр, ( вряд ли более), но даже это, лучше чем не веровать вообще как поступал Фрейд, которого кроме мамы, папы, и стихии рода в личности (которую он и назвал бессознательным в отличие от Лакана, который это понятие усложнил)ничего не касалось, и который был ветхозаветным иудеем, но на самый атеистический манер.
Я не поклонник Лакана, я просто отмечаю разницу. Даже лучше уверовать в Христа как уверовать может психиатр, чем не уверовать в Христа вообще - и самое глубокое пропустить. Наконец, какие поэты самые прекрасные и глубокие? Верующие христиане. Гумилев был верующим до конца дней. Бодлер был наркоманом, но и он до конца дней веровал, оставаясь католиком. Да, он изображал на проститутках крылья ангелов, блуждая в своих наркотических астральных грезах. Но он и веровал. И в результате - мы его зовем великим поэтом. А насчет Артюра Рембо не уверен. Весь Бодлер потому и глубже, что веровал. Бродский, к приезду в Америку исчерпал себя как поэт, все лучшее он написал в России... Но в отличие от Сосноры , потерявшего веру, (а с ней и исказивший свой дар) Бродский веровал, он даже на каждое Рождество писал стихи Христу. И в результате даже уставший и вымотанный написал еще один шедевр Осенний крик Ястреба.
Это великие стихи - тем более для 1975 года.
И последнее что я скажу, ни один мужчина не станет романтиком в любви, не открыв Красоту Святой Девы Марии (как идеал Святой Девы.) Александр Блок писал все лучшее о любви, пока молился Деве Марии. Марина Цветаева не была очень верующей, но и Цветаева - много писала о Христе, и только потому, и Марина Цветаева стала великим поэтом. Вера это всегда рост, это всегда путь, (и никогда не остановка), не остановка это не потому, что ты ищешь и не находя ничего на своем отрезке пути (или на ступени своего духовного опыта) движешься дальше, а потому, что Господь верующему дает силы ступать дальше - и открывает ему свет на его пути.
Даже для античного стоика был предел - например, его старость.
Или, даже предел познавательных способностей стоика.
Считалось, что если ты ничего большего в жизни не поймешь, (в силу твоего возраста, или состояния), ты имеешь право на добровольный уход из жизни, если ты стоик. Для стоика был предел, ибо стоики не были верующими. А для верующего нет предела, как и нет остановки в пути, или топтания на одном месте. Вера это всегда путь и открытия. Обретая Христа, ты обретаешь и себя. Тайну Христа, тайну его образа, и его миссии невозможно разгадать...
Это самая глубокая тайна на земле.
Однако, даже не открыв эту тайну для себя (и само явление Христа как и Его Воскресение списав на выдумки истории) ты никогда не откроешь ничего глубокого., или откроешь лишь ложную, и снящуюся глубину в том смысле, в каком и мутное и неглубокое кажется глубоким. На самом деле, у меня самого был соблазн в юности расстаться с христианством. Откуда во мне такой соблазн появился (из какой причины)? У меня в какой-то период начались сомнения (в период, 23, 24 лет, наверное), началась ломка.
Правда, не пройдя через эти сомнения я бы многого не открыл.
Однако, мне в этот период казалось что христианство никуда не приведет .У меня возник даже соблазн и античности и Востока, (который я и сейчас люблю, но иначе), но все -таки, вера моя оказалась сильнее этого соблазна. Если бы, во мне победил этот соблазн я был бы, таким как многие, может быть внешне чуть пооригинальнее или интереснее, но и не больше. Лишь став глубоко верующим я многие вещи смог открыть, которые без веры в Христа, я бы просто не открыл, даже о них не задумавшись.
Я увлекался многими вещами на своем пути.
Однако, сейчас я не понимаю многое из нехристианских практик, перед которыми (как я помню) я преклонялся тогда. Я не понимаю, как можно постигать абсолют, зачем его проходить насквозь, зачем мне это нужно , если для меня нет абсолюта, если для меня абсолютен лишь Господь и Христос, если для меня абсолютна вера, а не знание?
Я даже приведу один простой пример.
Если я закрою глаза, и начну постигать свою глубину, (отрешившись от всего мирского и внешнего) я постигну многое, но я ни к чему не приду, пока не увижу Христа. И мне тогда не нужно будет ничего искать в том абсолюте которого даже и нет, (если все непросветленное не считать в себе абсолютом.)Меж тем, как бесконечное (или тот самый, негативный абсолют) и есть греховное. Та тьма, которой мы боимся и есть это начало греховного, и непросветленного в нас. А святое это Вечное, которое противостоит этому Бесконечному, вспоминая Бубера.
Святое это Начало (начало иного, и иной жизни.)
Нельзя спастись духовно без любви, никакое знание тебя не спасет. Как ты можешь погрузившись в свою безлюбовную тьму спастись даже без любви? Такие желания высмеивал и Лев Шестов, когда писал о Гуссерле. Спасти из этой глубины нас может лишь любовь к Христу и вера в Господа. Даже крохотная вера может сдвинуть гору, об этом сказано в Евангелии., и даже самое высшее знание может оказаться бесполезным (об этом тоже говорится в Евангелии - в разных местах). Если хотите спастись никогда не верьте рецептам Эволы, они окажутся мертвы как мертвыми бывают ссылки в интернете на несуществующие пути к несуществующему спасению.
Какая из женщин будет самая прекрасная?
Та, которая таит в себе загадку для всех мужчин - кроме того, кто разгадает в ней ее загадку - своей любовью, на которую она ответит ему, став ему преданной, правда в том случае, если ее загадка станет для него самой глубокой, как в стихах Гумилева Она (посвященных Ахматовой).
Какой мужчина будет самым прекрасным?
Может быть это прозвучит и романтично, но конечно же тот, который скажет женщине лишь всего один раз, что он ее любит, и этого одного раза будет достаточно, что бы ему не повторять это второй или третий раз. Не прекрасному мужчине придется это женщине повторить десяток раз, прежде, чем она не откроет в нем все его лучшее и красивое, которое прячется в нем внутри, или его отвергнет.
Именно так чаще всего и случается.
А прекрасному мужчине достаточно сказать и раз, что бы она все бросив отправилась за ним, став ему преданной, или бросилась за ним вдогонку, если в самом начале отвергла его. Может быть я привел и романтичный пример. Однако, когда мы говорим о принце - мы чаще всегда вспоминаем сказки, когда говорим о героях - к мифам и легендам, а когда говорим о прекрасной женщине мы чаще обращаемся к поэзии, чем к мифам, или сказкам.
Лишь говоря о святом и о святости, мы обращены к Евангелию.
Хотя, может быть в глубине своей души я ребенок.... Однако, все дело в том, что и Христу было достаточно лишь один раз явиться человечеству, что бы человечество открыло путь для Спасения. И Христу будет достаточно придти второй раз , что бы избранные спаслись.
А избранные и есть все те , кто уверовали, кто нуждались в Господе.
Что было бы, если бы я не веровал в Христа?
Я не стал бы подлецом, и не стал бы жестоким человеком, (потому что я христианин по своей природе, и ничто бы не изменило моей природы от Бога, при любом образе жизни, складе моих мыслей, увлечений, или, даже, ошибок), так же я никого бы не ограбил, и не убил бы.
Однако, я бы , стопроцентно, заблудился в какой -нибудь, темной мистике.
Или, сидел бы на наркотиках, искал утешение в блуде, и в конце концов, уже к тридцати пяти, я опустился бы и пропал, если бы этого , конечно, не случилось намного раньше. Я разное писал, и по разному жил, и по разному размышлял.
Однако, я не мыслил никогда своей жизни вне Христа.
