— Что? Зачем?
— Что "зачем?" Костяныч, ты чего?
— Он прав, капитан, — вмешался обычно тактичный Чан, — мы не знаем всех деталей приземления и не готовы. Что делать с Биллом? И что, если мы погибнем на пол пути, до того, как подберут наши? Сколько информации мы успели передать? Отчёт говорит: 5%...
— Хватит! — рявкнул Захар. — Слушай сюда. Нас сюда направили не для того, чтобы мы решали вопросы! Мы — разведка. Прилетели, глянули и — назад. Машины решили, что можно воплотить запасной план — с высадкой. Но потом всё равно надо улетать! Мы всё выяснили. Пора домой! Замятин, готовь компьютер к взлёту. Чан, займись Биллом. Я разберусь с полученными данными. Поехали!
— Она была красивая... — мечтательно сказал Чан.
А потом все занялись подготовкой к отлёту. Работы скопилось и вправду невпроворот, учитывая гибель второго инженера Робина и помешательство остатков личности химика-биолога Билла.
Вдруг я и все остальные одновременно услышали тихое бормотание, почти припевания Билла:
"...Если так вот лежать часами в ночи, то мыслями можно уйти очень далеко, в очень странном направлении, знаешь... Должен вам сказать, что мы вовсе не хотим завоевывать космос. Мы хотим расширить Землю до его границ. ...Человеку нужен человек... Нам нужно наше отражение..."*
Потом замолк. А мы слушали. А затем Билл продекламировал уже отчётливей:
"Очи Оки
Блещут вдали."**
— Кабздец, совсем с катушек слетел! — сказал Захар, стоило голосу Билла в наших головах замолкнуть.
— Не отвлекаемся! — скомандовал Захар. — Если явится эта... эти, нам могут и не дать улететь!
В суматошной работе миновал ещё час.
— Берём Дикого Билла с собой, — скомандовал капитан, — ничего им не оставим. У вас всё готово? Чан? Костян?
Чан вздохнул.
— Всё готово.
— Замятин? Костя? Механик, чего молчишь?
— Я тут подумал...
— Некогда думать!
— Я остаюсь.
Я сказал это, помню, как произнёс эти слова длинной в Транссиб и наступила долгая тишина в эфире. Даже фон от наших мыслей пропал.
Потом Захар взорвался. Не собираюсь повторять слова капитана, но смысл: чтоб я провалился сквозь Землю!
Потом он успокоился и принялся мне приказывать, но я-то знал, что ни он, ни Чан ничего не смогут поделать. За механику и взаимодействие отвечает именно механик, я то есть.
— Чувак, аннёнхащимникка, она даже не пришла тебя провожать, — сказал Чан.
Не зная его, я бы мог решить, что кореец издевается, но на самом деле он предпринял отчаянную попытку меня отговорить.
— Я переведу процессор в автоматический режим после того, как вы взлетите. Вы спокойно долетите и без меня. Вас должны подобрать на пол дороги. Передавайте родным привет. А мне не к кому возвращаться. Последняя попытка с кем-нибудь сойтись поближе — та самая баба в баре, из-за которой мне только отбили почку. А она даже ни разу не пришла ко мне в больницу. Я остаюсь.
Я устал от долгой речи, от времени, которое терял понапрасну.
В Захаре боролись долг перед человечеством и уязвлённость командира.
— Ну и чёрт с тобой, — прорычал командир наконец, — надеюсь, за следующие двадцать лет, когда тебя тут будут исследовать и резать, и плавить, ты не раз пожалеешь о том, что предал! Слышишь! Запускай нас в космос!
И я сделал, как он приказал.
* Спасибо Станиславу Лему(*) и Велимиру Хлебникову(**)
◄ / Продолжение ►►
Подписывайтесь Ставьте лайки! Помогайте автору
ОГЛАВЛЕНИЕ
и хорошего чтения