Наткнулся в газете "Вечерняя почта" от 9 августа 1877г. на фельетон "Наём квартиры". Вопрос был животрепещущим для Петербуржцев. Есть замечательная книга Екатерины Юхневой "Петербургские доходные дома". Она пишет, что арендованное жилье к концу 19 века составляло 98% от всего жилищного фонда. И частенько люди на лето переезжали на арендованные дачи, а осенью возвращались в город. Многие делали это для экономии денеr, поэтому квартиру за собой не оставляли. Осенью приходилось искать новую. И так каждый год. Далее будут отрывки из фельетона с пояснениями.
Август месяц. Полдень. Улицы Петербурга пыльны. Идёт перестилка мостовой. Везде расставлены баррикады. Поправляют тротуары, красят дома. То там, то сям приставлены лестницы, болтаются койки с малярами, спущенные на блоках с крыш. Город спешит принарядиться к сентябрю. Дачники ищут зимние квартиры.
Здесь речь возможно идет о деревянной торцевой мостовой, которая использовалась на некоторых центральных улицах Петербурга с 1830-х до 1930-х годов. Состояла она из деревянных шестиугольников. Новая мостовая была очень удобна, но быстро приходила в негодность. М.В. Добужинский в воспоминаниях пишет: "Летом мостовые повсюду чинились, деревянные торцы заменялись новыми, шестиугольные шашки тогда образовывали целые баррикады." Но об этой мостовой расскажу в другой раз.
На Загородном проспекте, от дома к дому ходят дама и мужчина и останавливаются у ворот, около которых, рядом с вывесками акушерка, „sage femme, Hebamme“ или «здесь делают золото» прилеплены жёванным хлебом билеты с надписями вроде: «одаеца комната хоть черес хозяйку», «одаются углы со светом», «сдезь есть разные квартиры сводопроводом» и т. п. Прочитав ярлык об отдаче квартиры, мужчина звонит в колокольчик, около которого изображена рука в синем рукаве с вытянутым вперёд указательным перстом и надписью к дворнику. Мужчина звонит раз, два, три, слышен шелест проволоки, но ответа никакого. У ворот на тумбе сидит кучер в поддёвке и, сплевывая в сторону длинной слюной, курит папиросу, свернутую из газетной бумаги.
— Напрасно звоните-то, сударь, колокольчик у нас еще с весны оборван, говорить он.— А вы лучше толкнитесь сами в дворницкую да и постучитесь. Дворницкая у нас тут на двор, за углом направо.
Мужчина и дама входят на двор и ищут дворницкую, но за углом направо ее не оказывается. Двор темный, узкий.
Я пытаюсь максимально сохранять оригинальный текст, и ошибки в объявлениях не случайны. Вот что пишет Юхнева: "Самые первые объявления («билетики», или «ярлыки») приклеивались на окна или ворота дома. В них в свободной форме сообщалась информация о квартире. Очень часто «билетики» были столь непонятны, что потенциальному жильцу приходилось искать дворника, швейцара или домовладельца, чтобы расспросить его поподробнее. К концу века таким видом объявлений пользовались домовладельцы или квартирохозяева, принадлежавшие к мещанскому сословию, отсюда и безграмотность текстов, что вызывало насмешку у современников."
Целиком фельетон выложу картинками в конце текста, а здесь буду сокращать. Итак потенциальные арендаторы находят дворницкую, а в ней - заспанного мужика.
— Так ты не дворник?
— Нет, я земляк.
— Где же дворник?
— А надо полагать, на заднем дворе дрова колет. Посмотрите там около помойной ямы.
Мужчина и дама идут па задний двор. Вот и помойная яма. Зловоние так и бьёт по носу, а дворника все таки нет. Двое грязных ребятишек играют в пятнашки.
— Послушайте, милые дети, вы невидали дворника? спрашивает дама.
— А вам которого надо? Ивана или Данилу?
— Нам все равно.
— Иван дрова понес в прачечную. Там мамка белье стирает.
С мусором ситуация была такова: "Мусорные (для сухого мусора) и помойные (для пищевых отбросов) сборные ямы устраивались во дворах или в виде избушек с открывающейся дверкой, или в виде ларей с крышкой. Реже они находились в специальном помещении в самом доме"
А вот, что пишет Юхнева о прачечных: "Стирали в прачечных, имевшихся при каждом доме. Размещались они в подвалах. Обыкновенно в прачечной устраивался очаг с двумя или более чугунными водогрейными котлами с крышками. Для стирки использовались деревянные на ножках лоханки. Иногда в прачечных имелись и более глубокие лохани или специальные баки для полоскания белья. Но чаще носили белье полоскать в реках и каналах, где были сделаны портомойни – деревянные плоты, соединенные с набережной деревянными лестницами."
Приходится отправляться опять на первый двор. Разыскана и прачечная. Там, стоя около лоханок, во все горло переругиваются прачки.
— Дворник, дворник! в третий раз кричит мужчина.
— Чего орешь-то! напускаются на него прачки.—Видишь, что здесь нет дворника.
— Говорит, что здесь быль.
— Был да весь вышел.
— Где же он? Не можете ли вы мне сказать? Битых четверть часа ищем!
— Вы в портерную загляните. Здесь же в нашем доме. Его офицерский денщик угощать повел.
Мужчина выходить из терпения.
— Это истинное наказание! восклицает он, однако идёт в портерную.
В портерной за столом за бутылкой пива сидит мужик в ситцевой рубахе и переднике.
— Ты дворник здешнего дома?
— Точно так-с, дворники будем. Вы на счёт лошадей и шарабана? спрашивает он.
— Нет, мне квартиру надо. Есть у вас квартира в четыре комнаты?
— Есть у нас квартиры, всякие есть, отвечает дворник и осматривает съемщика с ног до головы.—Да вы актёр будете?
— Нет, не актёр.
— То-то. Хозяин не велел актёрам отдавать. Сталовер он. «Не хочу, говорит, чтоб беззаконники в доме жили». Пожалуйте, я сейчас.
"Сталовер" это должно быть старовер, но в тексте именно так. Так зачем же пошли искать дворника, а не хозяина, например? Были конечно младшие дворники, которые занимались уборкой и всякой физической работой. Но они ищут главного дворника, а у него были другие обязанности.
Юхнева: "Дворники имели жесткую иерархию. В младшие дворники шли обычно молодые здоровые крестьяне, пришедшие в город на заработки. С утра до вечера убирали они улицу перед домом, дворы, черные лестницы, разносили жильцам дрова по квартирам. Старшим дворником становился через много лет службы самый расторопный, усердный и сообразительный из дворников, к которому домовладелец испытывал особое доверие. Ведь в ведение тому отдавался дом. Старший сам уже не выполнял физической работы, а руководил работой прочих дворников, общался с жильцами, иногда некоторые домохозяева поручали ему даже сбор квартплаты."
В этом фельетоне мы видим каким мог быть старший дворник на самом деле. Не обязательно он самый расторопный и усердный.
Дворник наскоро глотает стакан пива и ведет съемщика.
— Высоко?
— Нет, не очень. Коли ежели не считать подвала, то в четвёртом этаже. Пожалуйте!
— Ох, какая вышь!
У нас еще пятый этаж есть, да и на чердаке сапожник один живёт. На высоте-то, сударь, лучше, воздух чище. Пожалуйте, по черной лестнице, парадная-то у нас загорожена. У нас квартиры чистая, хорошая, с водопроводом.
Съемщики начинают подниматься но черной лестнице. Вонь. Попадаются ушаты с помоями, поверх которых плавают лимонные кружки, яичная скорлупа. В одной из кухонь отворена дверь и оттуда валит чад от жжёного кофею. На съёмщиков лает большая собака и бросается к самому лицу.
Современники сразу бы поняли, что квартира будет плохой. Самые лучшие квартиры располагались на 2 и 3 этаже. Выше - хуже. Ещё хуже только подвал и чердак. И черная лестница о многом говорила. Парадная лестница была для господ - её содержали в чистоте и порядке. А вот черной пользовалась прислуга. Сюда выходили кухни, тут оставляли мусор, по ней поднимали дрова и т.д. Тут же могли быть и туалеты для прислуги. Содержать её в идеальной чистоте было необязательно.
Наконец они подходят к двери квартиры, но оказывается, что дворник взял не тот ключ. Дважды он бегает за ключём и наконец открывает квартиру.
— Замучились стоявши-то? улыбается он. — Теперь уж сейчас. Насилу нашёл ключи-то. Пожалуйте.
Съемщики входят въ квартиру.
— Вот кухня, а вот зальце будет. Это как бы к примеру кабинет, тут спальня.
— Батюшки, какая грязь! восклицают съемщики. Что ж вычистить квартиру хозяин-то, и оклеить новыми обоями? спрашивают они.
— По нынешним временам оклейки никакой не полагается. Везде убытки. У хозяина вон двух жеребцов в солдаты взяли. Как есть, так и берите без ремонта.
Про жеребцов тут скорее в переносном смысле, но лошадей вполне могли забрать на войну. 4 августа 1877г. в этой же «Вечерней почте» писали, что у компании управляющей конными железными дорогами забрали более 200 лошадей. Россия тогда с Турцией воевала. Большая часть новостей была об этом.
— Да здесь жить нельзя. Смотри, обои оборваны, в щелях клопы, кухня тараканами засижена.
— Без клопов и тараканов, сударь, уж не проживете. Где люди, там и клоны. Клоп на живое идёт. А только ежели здесь заварить теперь фунт крахмалу, то вот тебе и поправка! Обои подклеить, клопов газетной бумагой заклеил и мылом серым замазал, вот и все...
— Нет, нет, наконец я тебя спрашивал про четыре комнаты, а здесь всего три.
— А коридор-то? Мы его за четвертую комнату считаем, отвечает дворник.
— Вы можете считать, а только коридор не комната. Во-первых, нам нужна чистая квартира, а во-вторых—в четыре комнаты.
— Есть и такая. Совсем заново отделанная. Пожалуйте на другую лестницу!
— Эх, любезный, зачем же ты нам ее раньше не показал? Я только время теряю! говорит съёмщик.
— Это оно точно, действительно, соглашается дворник,—а только, сударь, нам квартиру, которая погрязней, все таки лестнее отдать, ну, потому ее и показываешь. Пожалуйте чистую-то посмотреть.
Дворник показывает вторую квартиру, которая действительно оказывается хорошей. После этого начинает донимать вопросами о жене, о работе, о вере и т.д. Фельетон заканчивается так:
— Иван! раздается. На дворе чей-то возглас.
— Ау! откликается дворник и выглядывает из окна квартиры.—Что тебе?
— Иди обедать!
— Сейчас. Я квартиру сдаю!
— Какую квартиру? Ее нельзя сдавать. Я ее даве уже сдал барину и задаток взял!
Съёмщик вспыхивает и сжимает кулаки.
— Послушай, мерзавец ты эдакой! кричит он! — Что же ты с нами делаешь? Я тороплюсь в должность, опоздал уж, а ты меня водишь по лестницам и показываешь квартиры, которые уже отданы. Есть ли у тебя стыд-то в глазах?
Дворник чешет затылок.
— Что-ж, сударь, нам хорошим господам завсегда приятно сдать квартиру. Кто-ж ее знал, что она сдана! Вот поди-ж ты!
Ругаясь, сходят съемщики с лестницы. Дворник идёт за ними сначала следом, потом равняется с ними, останавливается на площадке и говорит:
На чаек бы с вашей милости, сударь, следовало!