С восприятием этого альбома наблюдается некоторая странность. Ведь нельзя сказать, что он плох – по сути, все вещи весьма приятны на слух, где Дэвид, к вящему удовольствию своих поклонников, демонстрирует свою мелодическую подкованность.
Но с другой стороны язык не поворачивается назвать его хорошим. Потому что как ни крути, а это продукт одного из участников Pink Floyd – и не просто участника, а того, кто после крушения в начале 80-х взял на себя смелость заявить о своём владетельном праве на это название, а стало быть и на музыкальное имущество бренда Pink Floyd. И в этом контексте назвать его хорошим не поворачивается даже не язык, а какое-то глубокое внутреннее чувство.
Если бы это был альбом Криса Де Бурга или Франка Дюваля, даже Криса Риа (раннего) или Стинга – тогда без проблем: весьма приятная музыка! А в контексте Pink Floyd это не иначе как дальнейшее – после The Division Bell – планирование в горизонтальное пространство, в широкую долину, наполненную ватой и сахаром, то бишь сахарной ватой.
Тут нет концентрата, эссенции, под получение которой было заточено творчество Pink Floyd, начиная с Сида Барретта, нет вертикали, на которой строил свои концепты Роджер Уотерс. И когда на одном из сайтов стиль альбома определяется как Pop Rock, противоречие в принципе снимается, но странность остаётся. Странность несоответствия между горизонтальной и вертикальной природой, откуда неудовлетворённость и ощущение профанации понятия Pink Floyd.
А всё дело в том, что в Гилморе содержится лишь горизонталь, и потому Pink Floyd в его подаче, лаская слух обитателей долины, совершенно не удовлетворяет алхимиков (и не имеет никакого значения как официально это называется – Pink Floyd или David Gilmour).