В институт я вкладывалась без остатка, факультет по клинической психологии и психотерапии я закончила на отлично.
Жизнь, продолжаясь начиналась, раскрываясь новыми перспективами и горизонтами. У меня была хорошая работа, личная жизнь потихоньку стала раскрашиваться яркими красками.
Я подумывала в каком направлении дальше развиваться, в научном или практическом.
Два направления за раз я не потяну, надо выбирать. В перспективе иметь докторскую степень было заманчиво. Учится я умела и любила, сложностями в аспирантуре меня не испугать. Но и психотерапия меня интересовала. Я специально выбирала вуз, в котором практикующие психологи и врачи Москвы, имеющие мировое имя, были практиками. Слушать рассказы про реальные случаи в практике было интереснее, чем придумывать гипотезы для несуществующего запроса и «батареи» тестов для их проверки. По крайней мере так я представляла себе аспирантуру.
Что такое гештальт терапия я знала из нескольких лекций, которые нам в институте читала Т. Д. Шевеленкова. Мировая всё же женщина.
Помнится, когда я училась на последнем курсе, то пошла работать клиническим психологом в государственный центр «Семья», в котором надеялась получить стажировку под руководством опытных коллег. А вместо этого получила очередь из жителей района, с которыми не справлялись, или не хотели справляться уже маститые психологи центра.
Психологов, особенно студентов мало берут на работу по профессии, поэтому воротить нос, плакать, ругаться и требовать стажировки я не стала. Меня с трудом на полставки на 8 000 рублей взяли, помогло лишь то, что я клинический психолог, которого у них в штате нет, а хорошо бы чтобы был.
Что мне оставалось делать? Только бежать в институт и на переменах между лекциями караулить педагогов-практиков нужных мне дисциплин.
По зависимости, суициду, депрессии к одному.
Если проблемы детские, то к другому.
А уж когда коллеги направляли ко мне людей с подозрением на расстройства и психозы, к третьему.
Интересно, догадывались ли люди, приходившие в районный бесплатный психологический центр, с надеждой в голосе рассказывая мне свои истории, что в тот момент от меня было мало пользы.
Всё, что я могла, так это внимательно выслушать, налить чая и посидеть рядом, когда людям было очень плохо. А к клиническому психологу обращались, как правило, тогда, когда люди попадали на дно своей жизни и переживаний.
А может самое целебное для человека, который находится в подобном состояние именно это нужно, что кто-то посидел рядом, разделил горе?
Я честно горевала рядом. Порой мне казалось, что в моей жизни не всё так уж плохо.
А когда они уходили, я записывала всё, что было на встрече и бежала в институт. Радовалась, если там заставала Татьяну Дмитриевну, и заваливала её вопросами, которые ранее мне задавали прихожане центра.
Шевеленкова на миг задумываясь, спрашивала подробности.
Говорила, что прежде чем что-то рекомендовать клиенту, надо побольше о нём, и о всей ситуации узнать.
- Но я же не знаю, что спрашивать, - в ужасе говорила я ей.
Тогда она предлагала опереться на то, что я знаю.
-Поставить гипотезу, найти нужные тесты, опросники и проведи расширенное тестирование темы, вопроса.
-А что делать дальше, с этими тестами?- спрашивала я.
-А дальше, ты их обработаешь и на следующей неделе перед парой придёшь сюда и мы подумаем над результатами!
- И всё?
- И всё!
- Просто провести тестирование и прийти с результатами?
- Просто провести тестирование и прийти с результатами!
- Но они же меня будут торопить, спрашивать что же им делать? Что мне говорить?
- Скажи, что ты их ждёшь на следующей неделе и вы всё обсудите и наметите план работы по решению проблемы.
Она меня поддерживала и успокаивала своей неторопливостью и невозмутимостью. И действительно всё происходило так, как и говорила Татьяна Дмитриевна.
Так я начала практику под супервизией Т.Д. Шевеленковой.
А когда она начала читать нам студентам курс гештальт терапии, меня заворожили термины, которыми она легко жонглировала.
Рассказывала о результатах гештальт терапии, как о чём-то обыденном. А мне этот процесс казался волшебством, чудом.
Как можно взять и за одну две встречи задавая простые вопросы клиенту, внимательно слушая его, а иногда просто находясь с ним рядом, на границе контакта, помочь увидеть, понять в своей жизни что-то важное. Найти занозу, которая на протяжении многих лет доставляла сильный дискомфорт.
Мне было не понятно.
Столько чуждых моему уху фраз: цикл контакта, интроекты, фон и фигура, теория селф. Но от гештальт терапии веяло теплом и тайнами.
В добавок к этому другая преподавательница раз в два месяца исчезая из нашего поля зрения, на прощание говоря: «На этих выходных по диплому не звоните, я уехала на трёхдневку!»
И счастливая, как будто торопиться на свидание, исчезала за углом.
Гештальт, загадочные трехдневки, чудные термины, теплота контакта соблазняли и увлекали.
Так, потихоньку оперевшись на науку, я пошла в практику.
Ну уж если идти в практику, значит надо дальше учиться, потому что на одном красном дипломе дольше двух консультаций не проедешь.