По порядку.
Сначала те ошибки, которые совершал и они могли стать критичными.
Ходил по скользким валежинам и камням. Ходил по неокрепшему льду, по заберегам, потому что сил тропить снег берегом иногда не бывало. Ходил ночью, потому что иногда не хватало светового дня. Валил сушины, правильно оттаптывая отход и отходя, но не глядя вверх, чтобы вовремя увернуться от сучьев. Таскал и ворочал бревна, которые изрядно весили. Ездил на снегоходе по нартнику над быстрой и глубокой водой, когда по его краям был черный лед. Пил спирт на воде, в лодке, в дороге. Стоял на пути зверя. Не просчитывал ситуации. Раз забыл выложить из лодки якорь, но не забыл выложить груз.
Но где-то на третий год промысла таких ошибок уже не совершал. Курумы обходил, валеж переваливал, на ночь рубил нодью, брал вес по силам и т.д.
А теперь об ошибках которые никогда не совершал.
В кармане у меня всегда были спички, компас и нож, в петле лузáна топор, инструменты и материалы для ремонта сапог (лейкопластырь – для быстрого ремонта, клей и заплатки для ремонта в избе или у костра). Для ремонта лыжной обуви (шило-крючок, капроновая нить) и т.п.
Всегда был запас еды в амбаре, избах и в котомке. В лузан брал еды, себе и собакам, даже если шел на день. Вообще литровый чифирбак с чаем, сахаром и закуской, всегда лежал в мешке – иногда бывало, терял световое время – чай пил и днем.
Патронов всегда было достаточно. Рукавицы были с петельками, через которые продевалась кисть руки при стрельбе. Так не терялись.
Обувь была целая, проверенная и новая. Летом до снега в колено - бродни, весной в лодке – короткий сапог. Зимой – уляди, с избытком пропитанные жиром – какой есть – соболий – так соболий.
Путики чистил и снизу и сверху. Снизу – чтобы не проткнуть сапог на сучьях под снегом и не сломать лыжи на валеже, и сверху от веток – чтобы кухта не валилась за ворот.
Лыжи были с целыми деревáми, которые на ходу чинились гвоздями, проволокой и деревянною чекой. Запас дерéв и столярного клея (который варят) - всегда был в базовой избе.
Одежда всегда была целая, по погоде, и носился сухой запас нижней одежды. В обувь надевались суконные портянки, а в мешке всегда были запасные. В каждой избе запасные старые, но крепкие, пусть клееные сапоги, портянки и войлочные стельки. Полушубок. Спальники. Валенки, выходцы, рукавицы.
В избах достаточно дров под навесом и еще где-нибудь под кедром, и запас солярки, ламповых стекол.
В каждой избе свежие лекарства. Собак лечил теми же лекарствами, симптомы знал.
В неудобных условиях (сыро зимой, ветрено, тяжелый ход и т.п.) не ходил. Спешка не нужна - это понимаешь сразу.
Ну а зверь (потом, после нескольких, упущенных без выстрелов) бился только по месту и на вéрно – азарт (и жадность) тут не уместны.
Свежедобытый соболь, перед тем как снять шкурку сначала замораживался, затем размораживался, чтобы гнулись лапы. Руки мылись с хоз.мылом после оснимывания, ранки обрабатывались. Гигиена соблюдалась, хотя наперво и баня была – палатка с печью.
Рыба хорошо прожаривалась/ проваривалась. На строганину хорошо промораживались и рыба и мясо. Поскольку зверь был чистым всего один из трех, на трихинеллез он проверялся тщательно. Лось единожды попался с пораженной эхинококком печенью, но это было заметно по уродливым рогам и по общему удрученному виду. Да и было это в период критичных его плотностей. Но знать все признаки болезней обязательно.
Вот, пожалуй, и все. Общий рецепт тоже есть - представить и просчитать свой день и свои действия с утра. Пока чай пьешь.
В тайге ничего сложного – а вот город этот ваш - источник неуправляемой и не прогнозируемой опасности – водилы носятся, кирпичи летают, трубы с кипятком с Советов не менялись, рябчика не добудешь, если проголодался, голубей, разве что. Все остальное за деньги. И горожане поговаривают - что всюду - волки.