Автор: Олет
Душный день угасал. Расплавленный закат сползал в мутные воды Москвы-реки, расплываясь на серой воде маслянистым бензиновым пятном. Над головой вздыхали деревья Нескучного парка, старые и умудренные жизнью деревья, взятые со всех сторон в осаду шумной и суетливой цивилизацией. Здесь было спокойно, сумрачно и почти тихо.
Ноги в тесных туфлях ныли, и Яна стащила их, закинув ноги на лавочку. Теплый ветерок с пруда приятно остужал их. Они болели. Болела спина, болели глаза, болело все после восьмичасового сидения в архиве у допотопных проекторов, за каждый из которых порой разгорались нешуточные сражения среди измученных ожиданием исследователей.
После каждого такого дня в ГАРФе она уставала так, как будто целый день таскала мешки с углем, но ничего не поделаешь, это был верный кусок ее простого сермяжного хлеба. Редкие, весьма нерегулярные переводы с французского для нерадивых и вечно спешащих студентов и аспирантов составляли ее ломтик сыра к этому хлебу. Между хлебом и сыром пролегал тонкий, едва блестевший на свету слой масла, который она честно зарабатывала, присматривая за котом-сиротой, оставшемся после смерти любящего хозяина единственным обитателем просторной трехкомнатной квартиры на Ленинградском проспекте. Иногда Яна почти ненавидела этого толстого вальяжного зверя, который, казалось, полностью осознавал всю глубину социальной бездны, пролегавшей между ними.
Незаметно спустилась ночь. Закат утонул в реке, на воде заплясали размытые отражения разноцветных огней противоположного берега. На той стороне маленькие машинки столпились в безнадежной пробке. На этой отдаленно прогрохотал поезд метро, унося свои игрушечные вагончики, набитые муравьями-пассажирами, в сторону Университета.
Столько людей в этом огромном городе! И ни одного человека. Правильно говорят – сто-лица. Город сотни, тысячи лиц. И даже некому сказать: «Привет. Давай просто посидим на лавочке и посмотрим на реку».
— Не помешаю?
Яна вздрогнула от неожиданности. Неужели она могла так задуматься, что не заметила, как к ее скамейке кто-то подошел? Она машинально спустила ноги вниз и на всякий случай вдела их в туфли.
— Нет, — соврала она.
Тонкие доски скрипнули и слегка прогнулись. Незнакомец сел. «Глупо, — подумала Яна. — Я даже внешности его не разглядела в этой темноте. Что я буду говорить в полиции, если до этого дойдет?» Она старательно скосила глаза, но ничего не увидела, кроме темного силуэта и палки, которую незнакомец аккуратно прислонил к сидению. Черный человек какой-то!
Лишь когда услышала тихий смешок, она поняла, что сказала последние слова вслух. Стало стыдно. Она покраснела и порадовалась, что в темноте этого все равно не видно.
— Так и вы для меня тоже, вот какая штука, — сказал незнакомец. Голос у него был глуховатый и мягкий. Так разговаривают очень интеллигентые люди. Почему-то он сразу успокоил Яну. Она рассмеялась.
— Ну да, — сказала она. — Я тоже. А может, меня и вообще нет.
— Интересная гипотеза, — усмехнулся тот, кто сидел рядом. — То есть вы хотите сказать, что вас нет и я вас выдумал?
— Нет, — сказала Яна. — Меня выдумал этот город. А вы не виноваты.
— Спасибо, — очень серьезно сказал незнакомец и откинулся на спинку лавочки. – И добавил: — это хорошо.
Яна почувствовала спиной, как выгибаются старые рассохшиеся доски под его тяжестью.
— Что хорошо? – спросила Яна.
— Если кто-то выдумал вас, — объяснил он, — то значит вы выдумали меня.
— Зачем?
— Чтобы вместе смотреть на реку.
В черном-черном городе в темном-темном парке двое сидели на старой советской лавочке, отполированной локтями и спинами сотен и сотен людей, и смотрели на светящийся огнями город. Город-мираж, создающий множество других миражей – зеркал, в которые он смотрится. Сидели и вместе смотрели на реку.
Источник: http://litclubbs.ru/writers/1200-v-chernom-chernom-gorode.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала.
