-Кто ты?
С этого вопроса 13 лет назад начался практический семинар по социальной психологии в Институте им. Выготского РГГУ.
-Кто ты?, спрашивала меня преподавательница по социологии, удобно расположившись на одной из парт в аудитории.
-Я мама, жена, женщина, дочь, человек, - запинаясь и немного сбитая с толку отвечала я.
-Откуда ты это знаешь?, не унималась она.
-Я Алёна. Меня так назвали родители. Мать, потому что у меня есть ребёнок. У меня есть мать, поэтому я дочь. Женщина, потому что ммм протянула я показывая на свой первичные половые признаки — говорила я, всё больше раздражаясь.
-А какая ты, Алёна? - продолжала преподавательница.
-Я шумная, весёлая, вредная, глупая, непостоянная, уже веселее продолжила я.
-Откуда ты это знаешь?, преподавательница настаивала.
-Мне об этом часто говорили, что за странный вопрос, один глупее другого, подумала я.
-А сама ты что про себя думаешь, какая ты?
-Я не знаю, мне кажется я добрая и заботливая...
-Чего ты хочешь в жизни?
-Не знаю. У меня вроде всё есть
-Кто так сказал?
-Никто, не знаю. Мама? ...я была растерянна.
-Ты счастлива?- с нежностью в голосе спросила преподавательница.
-Должна быть счастливой, раз у меня всё есть.
В тот вечер на лекции, я еле досидела до перерыва. Эти простые вопросы запустили во мне сейсмическую активность. Раньше мне не задавали таких вопросов. Сразу говорили кто и какая я.
-Я знаю, кто я, - раздраженно говоря уже внутри себя выстраивая диалог с преподавателем.
-Я тридцати двухлетняя женщина, которая наслаждается пиком своей красоты и молодости, материнства.
Я знаю кто я, - но по щекам, текли слёзы. Ответ был прост, я не знала, признаться в себе в этом было сложнее всего.
Всё нужное есть. Учёба, карьера, семья. После работы домой. Выходные на даче. Картина жизни, как обложка журнала. А мне всё пресно, только бокал вина по вечерам смывает внутреннюю пустоту. Жизнь состоялась, но что-то важное я в ней проскочила.
Только что?
Чем заполнить это не случившееся?
Как узнать что не случилось? О чём я горюю?
Иду не своим путём. Пробую чужие модели и идеи. Не помогает. Не нахожу себя. Кто я? Какая я? Чего я хочу?
Приехав домой уже ближе к полуночи, институт был вечерний, я застала детей мирно спящих в своих кроватях, а мужа привычно сидящего за телевизором, и не вышедшего меня поприветствовать. А с няней, присматривающей за детьми по вечерам видно разминулась. И только пёс, которого я взяла домой из жалости, боясь, что этот маленький клубок шерсти не переживёт первой в его жизни холодной зимы лизал мне руки.
В этот момент я была одна, чувствовав вселенское одиночество, одиночество в собственной семье.
А есть ли у нас семья или мы четверо просто находимся в одном пространстве и как-то проживаем каждый свой день, жизнь?
Или это только сегодняшнее моё восприятие разбереженное лекцией.
Я замужем уже 8 лет, а знаю ли человека, которого называю своим мужем? Почему я выбрала именного его? И почему он выбрал именно меня?
Есть ли у нас что-то общее, схожее, кроме детей, квартиры, кровати?
И с этим мужчиной, которого я называю своим мужем мы родили двоих детей. Как всё это произошло? Почему? Я точно в этого всего хотела и осознанно выбирала? Где я была?
Последние 15 лет, как во сне.
В голове всё больше и больше было вопросов и совершенно не понятно, как и где найти ответы. В спальне к этому времени уже погас свет, муж спал.
Чувствовал ли муж когда-либо в наших отношениях одиночество или он, как и я до сегодняшней лекции, довольствуется тем, что имеет, типа как у всех.
Уснув в слезах и сильнейшей жалости к себе, я проснулась от будильника, пора старшую вести в школу. Проснулась младшая. Улыбается, наверное ей снилось что-то хорошее или она рада, что увидела меня, свою маму? Думать на эту тему нет времени, надо спешить, будить старшую. Проснись, пожалуйста проснись, мы как обычно уже опаздываем.
Старшая не просыпается, младшая хочет внимания, муж крепко спит. Я не справляюсь, не успеваю, у меня всё валится из рук, у меня не хватает сил и терпения всё это вывести одной.
В какой момент я выбрала эту жизнь, почему я выбрала его?
И в этот момент во мне была только обида и ненависть. Обида на жизнь и ненависть на мужа, который меня от этой реальности не спасает.
Это был не первый раз, когда в моей голове отчётливо прозвучали слова: «Хватит, развод!»
Отводя ребёнка в школу, со страхом и ужасом продумывала в мельчайших подробностях предстоящий разговор с мужем. Придя домой, застала его на кухне за чашкой чая, младшая чем-то увлеченно играла в своей комнате. Быстро раздевшись, решительно вошла на кухню, злость придавала мне сил и мужества.
-Через год, когда младшей исполнится три года, я подам на развод, жить с тобой я больше не хочу, -решительно, не смотря в глаза мужу произнесла я.
-Тогда, я заберу с собой одну дочь, выбирай какую,- ровным голосом ответил он, поставил чашку на стол, оделся и поехал на работу.
По ощущению, в этот момент, из-под моих ног ушла земля. Я представляла разные исходы нашего разговора, но этого я и помыслить себе не могла. Не знаю, что он почувствовал, когда в очередной, наверное, в десятый раз, я заговорила о разводе, но его ответ прозвучал для меня, как выстрел в упор.
Сейчас, вспоминая эту ситуацию, мне горько от того, что мы тогда не могли по другому общаться, нежели через обвинения, обиды и угрозы. И за всеми этими страшными, взаимно убийственными фразами скрывалась любовь, просьба о помощи, желание быть вместе и наверное что-то ещё.
Но тогда не понятно было, как можно сказать это по другому. И конечно, неизвестно, разговаривая мы тогда по-человечески, честно и открыто, без угроз и манипуляций, смогли бы мы увидеть друг друга, встретится, и подумать, как в нашей семье каждый может удовлетворять свои потребности, чтобы жить комфортно всем вместе. Да, что и говорить, если бы мы хоть раз поговорили откровенно друг другом, не додумывая и не придумывая за партнёра, захотели бы мы пожениться, рожать совместных детей?
Мы, как два инвалида, покореженные своими родителями, системой, пытались танцевать танго, постоянно наступая друг другу на больную ногу.
После этого разговора, я ещё долго стояла на кухне. Мой план с треском провалился, мать я так себе, о детях я сильно не заботилась, одевала, обувала, вкусно кормила. Но любить по-матерински, я не умела.
Внутри меня зияла дырища собственной детской недолюбленности, и пока её не залатать нечем поить собственных детей. Но разделить детей, заставить их пройти не только через потерю отца, но ещё усилить это переживание потерей сестры получив взамен свободу, для меня было слишком высокой платой.