В 1975 году Марк Захаров поставил в Ленкоме пьесу А.П. Чехова "Иванов", и на главную роль назначил Евгения Леонова. Это многим казалось абсурдом - Леонов комический актер с уютной и совсем не героической внешностью, то ли дело - Смоктуновский, который играл Иванова во МХАТе! К тому времени Леонов уже снялся и в "Полосатом рейсе", и в фильме Данелии "Не горюй", и в "Большой перемене", озвучил Винни-Пуха - и вдруг Иванов! Как возможно, чтобы в эдакого "Винни Пуха" была влюблена юная Саша?!
Я сама шла на этот спектакаль с огромным предубеждением. Но талант Евгения Леонова превозмог все. Через какое-то время я перестала замечать и его нескладность, и лысину, забыла про Винни Пуха и видела только умного страдающего человека. И нисколько не казалась странной любовь к нему и Сары, и Саши... Одно из самых стльных моих театральных впечатлений.
Настолько сильно было впечатление, что оно отразилось в моем романе "Потому что люблю тебя" - авторское название "Главный герой".
Небольшой отрывок из романа.
Валентин Георгиевич - Дед, художественный руководитель театра, пригласил режиссера Синицкого поставить чеховского "Иванова", а Алымов, внук В.Г., жаждет получить главную роль:
Увидев Алымова, Синицкий на секунду нахмурился, быстро взглянул на Деда и понимающе усмехнулся – ни Дед, ни Сергей не показали виду, что прочли его мысли: родственничка продвигаем, так-так…
Алымов мило улыбнулся режиссеру, а Дед хмыкнул про себя: с первой секунды своего появления Сергей играл. Это называлось: «Сергей Алымов – журнальный вариант» – эдакий звездный мальчик, герой-любовник, блестящий и обаятельный.
Они с Синицким до смешного походили друг на друга: почти ровесники, выученики одной школы, оба высокие, длинноногие и элегантные. Правда, элегантность режиссера была тщательно продумана, если не сказать – вымучена, а Алымов уродился таким и носил любые отрепья с изяществом аристократа. Для этого визита он приоделся, заменив привычные джинсы и джемпер на костюм с жилеткой и галстуком – почти в таком же был и режиссер. «Надо же, они как псы одной породы… Но морды разные!» – веселясь про себя, думал Дед, глядя, как вытянулась физиономия у Синицкого. На редкость некрасивая физиономия. Синицкий некоторое время с отвращением рассматривал актера, потом сказал:
– Валентин Георгиевич сообщил мне о вашем намерении сыграть Иванова. Боюсь, это невозможно. Я не вижу вас в этой роли.
– А кого же вы, любезный Александр Владимирович, видите в роли Иванова? – сладким голоском спросил Валентин Георгиевич. Он сидел, сложив руки на животе, и развлекался вовсю. – Меня чрезвычайно интересует ваша концепция.
– Ну… Видите ли… В первую очередь мне хотелось бы для этой роли кого-то не столь… эээ… декоративного.
Алымов не дрогнул и продолжал смотреть на Синицкого со светской улыбкой.
– Мне хотелось бы построить эту роль на преодолении физических данных актера. Чтобы зритель сначала недоумевал, почему в него влюблены такие прекрасные женщины, как Сарра и Саша, и лишь постепенно… Ведь Иванов – самый обыкновенный человек, совсем не герой…
– Понимаю, понимаю, – протянул Дед. – Вы предполагаете кого-то вроде Давыдова?
– Давыдова?
– Если вы помните, Чехов сначала хотел видеть в этой роли Владимира Николаевича Давыдова. Но это был первый вариант пиесы, комический, – Дед поднял вверх палец, акцентируя свою мысль. – И Давыдов вполне соответствовал замыслу: толстый, лысый. Но впоследствии Антон Павлович пиесу переработал, так что Иванов, хотя и не герой, но все же персонаж вполне трагический. Я бы даже сказал, что это эдакий своеобразный Гамлет, который склоняется под ударами судьбы и выбирает небытие, сон смертный… мда-а… бежит от жизни.
– Ну да, конечно. Я не собирался зайти так далеко, чтобы пригласить комического актера, но…
– А впрочем, все новое, как вам наверняка известно, Александр Владимирович, есть хорошо забытое старое. Вы, естественно, в силу вашего юного возраста не могли видеть спектакль, но наверняка слышали, что году эдак в 1974-м или в 1975-м Марк Анатольевич Захаров поставил у себя в Ленкоме «Иванова», а заглавную роль сыграл Евгений Павлович Леонов, актер прекрасный, великолепный, но известный широкой публике прежде всего своими комическими персонажами в кино. Вот это было действительно преодоление физической природы актера. Народ ломился. Как это – «Винни Пух» – играет Иванова?! Блистательно сыграл, надо сказать, просто блистательно!
– Да, я слышал об этом спектакле, – довольно уныло произнес режиссер. Сережа даже пожалел его: противиться невероятной дедовой харизме было очень трудно, он знал по себе.
– Александр Владимирович, дорогой мой! Я вполне разделяю ваши сомнения по поводу господина Алымова, и как раз перед нашей с вами встречей высказал эти сомнения Сергею Олеговичу, но, может быть, мы дадим молодому человеку возможность показать нам его видение роли?
– Ну, хорошо, – Синицкий сдался. – Давайте. Что вы подготовили?
– На ваш выбор. Любой эпизод любого действия, – Алымов встал, а Синицкий вытаращил на него глаза:
– Вы что, знаете всю пьесу?!
– Да.
– Ладно, решайте сами.
– Тогда из последнего действия? Разговор с Сашей?
– Давайте из последнего.
Алымов на пару секунд отошел к окну, потом повернулся к своим двум зрителям. Он как-то ссутулился и потерял весь свой блеск. Рассеянно снял неведомо как оказавшееся у него на носу пенсне, потер переносицу и посмотрел сначала на Деда, а потом на Синицкого беспомощным взглядом близорукого человека – Дед одобрительно кивнул.
– «Нет, уж я не ною! Издевательство? Да, я издеваюсь. И если бы можно было издеваться над самим собою в тысячу раз сильнее и заставить хохотать весь свет, то я бы это сделал! Взглянул я на себя в зеркало – и в моей совести точно ядро лопнуло! Я надсмеялся над собою и от стыда едва не сошел с ума. Меланхолия! Благородная тоска! Безотчетная скорбь! Недостает еще, чтобы я стихи писал...».
Произнося текст, Алымов рассеянно вертел в руках пенсне: размахивал им, убирал в карман пиджака, доставал снова, надевал, потом снимал, машинально протирая стекла. Он дочитал до конца и на словах: «Ослабел я. Где Матвей? Пусть он свезет меня домой» сел на стул, опустив голову. Пенсне упало на пол. Некоторое время все молчали. Потом Синицкий сказал чрезвычайно скучным тоном:
– Ну что ж, это интересно. Я подумаю и дам вам знать, – он поднялся и вышел из кабинета...
Театральные байки: часть 1 и часть 3
Подписывайтесь на мой канал и читайте заметки о книгах, фильмах, живописи, реставрации и просто о жизни!