Между дышащим лейтмотивом и точкой за контрапунктом
умещается больше, чем вечность и красота:
они умещают туда друг друга
и танцуют - прекрасные, как никогда.
Простота выразительных рук переходит в тепло Гольфстрима,
мягкий контур пылает раскраской фриза;
так время влюблённым подростком проходит мимо
и пишет о нас верлибром.
Я точно знал, куда я шёл, но потерялся,
когда, бродя по избранным ризомам Кносса
от душной мастерской до вечности в квадрате,
внезапно оказался возле глиняного сада,
где памятники и зелёный цвет гуляют под руку
и признаются - чуть сбавляя шаг - в любви друг другу.
И с каждым новым вдохом, с каждой новой улицей
я глубже прячу в анфиладах и волютах
то, что угрюмый архитектор уж никак не ожидал построить,
но смутившись, перекочевал в цугцванг
и теперь, похоже, озадачен, что же с этим делать.
Ибо чертежи имеют свойство разрушать уже построенное здание.
Кого из нас не наполняет ощущение воды?
Но мне приносит боль не просто факт, а подлинная близость.
Я мысленно срисовываю маслом каждый сгиб
измятой простыни шатающихся волн
и складываю их, как черновик, к себе в карман.
Ведь тем, кто искренне привязан к ней,
дано любить её в любое время года.
Я вижу чёрный цвет над изумрудным ризалитом
и прикасаюсь твердыми подошвами к тому,
чем восхищается уже седьмое поколение.
______________
2.09.2019. Санкт-Петербург - Москва.