Широко прославившийся в Древней Руси художник Феофан Грек работал так яростно, что до сих пор, через пять веков, мы видим отпечаток этого неистового вдохновения в энергичных мазках, бьющих в цель подобно снайперским пулям.
Француз Эжен Делакруа писал с таким темпераментом и быстротою, что очевидцы говорили: «Делакруа, пишущий картину, - это лев, пожирающий кусок мяса...» Сохранилось высказывание Делакруа, подтверждающее, что этой быстроте и стремительности сам мастер придавал решающее значение:
«Если вы не способны сделать набросок человека, падающего из окна четвёртого этажа, за то время, пока тот долетит до земли, - вы никогда не достигните чего-либо значительного», - говорил Делакруа ученикам.
Быстрее! Быстрее! Быстрее!... Эту задачу решают рабочие, спортсмены, пианисты, художники. Композитор пишет на партитуре «быстро», «ещё быстрее», «быстро, как только возможно», и всё же дальше, словно забыв о только что сказанном, добавляет: «Ещё быстрее!» Этого же добиваются и художники.
Вот свидетельство Александра Дейнеки:
«Я часами покрываю листки альбома такими безграмотными, школярскими и такими убедительными своей динамической правдой «снайперскими» набросками с динамовских прыгунов. Через каждую минуту в воздухе летит человек. Мгновение — на сетчатке глаза фиксируется силуэт летящего. Мгновение — и пока голова прыгуна выскакивает из воды рывком, врисовываю в лист впечатление...»
Художник «часами», днями, месяцами и годами тренирует быстроту своего зрительного восприятия и достигает результатов поистине необычайных, которые человеку неискушённому могут показаться чудом...
В одной из своих интересных статей о кибернетике академик А. Колмогоров утверждал, что количество информации, проходящее в единицу времени через мозг слаломиста, совершающего сложный спуск, превышает количество информации, проходящей через мозг учёного, решающего сложнейшую задачу.
Едва ли у художника, рисующего с удивляющей зрителя яростью и быстротой, проходит через мозг в единицу времени меньшее количество информации, чем через мозг слаломиста, совершающего головоломный спуск.
Что же это за процесс переноса зрительного впечатления на бумагу? Сеченов говорил, что глаз, охватывающий предмет, совершает в миниатюре то же самое движение, что и рука рисовальщика, очерчивающего этот предмет на листе бумаги.
Может быть, это процесс чисто механический, служащий только рисованию и не развивающий никаких более широких качеств? Нет, это процесс не механический. Он сложен чрезвычайно. Анализировать его можно без конца. Он бездонен и неисчерпаем.
Попробую коснуться хотя бы нескольких его сторон. Рисовальщик не пассивен. Он не просто, как чувствительная фотоплёнка, фиксирует в памяти предмет: он молниеносно оценивает, расчленяет, измеряет его. У него в глазу, по выражению Микеланджело, циркуль и линейка.
Но на сложном природном объекте рисования, на дереве, летящей птице, прыгающем в воду человеке не нанесены шкалы делений. Что с чем сравнить? Что измерить? К чему приложить заключённые в глазу, в самом взгляде рисовальщика циркуль и линейку?
Это сложные, конкретные задачи, которые каждый раз решаются по разному. «Искусство граничит со случайностью», - утверждал Гегель. И каждый раз индивидуальное решение, находимое рисовальщиком для изображения, для измерения именно этого объекта, граничит со случайностью.
«Граничит со случайностью» - это правда. Но каждый раз решение изобразительной задачи требует напряжённого интеллектуального усилия. «Рисовать — значит соображать», - без конца повторял своим ученикам Чистяков.
Рисовать стремительное движение человека или животного — значит не только быстро видеть, но и быстро соображать. Сам префикс со- в слове соображать означает соединение, связку. Что же с чем нужно связывать? Всё со всем.
-Мы привыкли следить за сменой выражений человеческого лица. Лицо мы хорошо знаем. Приходит к вам друг, и, не успел он переступить порог, вы сразу спрашиваете: «Чем ты расстроен?» А пойди, возьми циркуль, попробуй измерь, где сместились мускулы лица, где ваш друг «расстроен». Не найдёте? То-то. А глаз видит сразу...
В этих ничтожных величинах и заключено сокровенное «чуть-чуть» искусства, о котором твердил ученикам Карл Брюллов. Этот «волосок», это «чуть-чуть», конечно, важны не везде одинаково. Даже в учебном рисунке лица на «волосок» отступить нельзя: глаз зрителя сразу зафиксирует - «непохоже».
В изображении фигуры мера ошибок иная, но и здесь «волосок» допустимого отклонения не намного толще: иначе и фигура станет «непохожей». И чтобы изображение было похоже, надо сравнить всё со всем.
В художественных академиях тщательно изучают пропорции человека — чтобы многое о человеке знать. Но по миру не ходят люди с пропорциями их учебников: каждый раз рисовальщик должен наблюдать пропорции заново — с выученными идеальными пропорциями человека он может только сравнить.
Из необходимости сравнивать всё со всем рождаются странные профессиональные советы:
-Рисуешь ухо — смотри на пятку.
То есть держи в поле зрения общее, рисуя одну деталь, сравнивай её с другими — не только с ближайшими, но и с самой отдалённой (отсюда дистанция — от уха человека до его пятки).
Рисование — напряжённый, каторжный труд. Он изматывает рисовальщика, как трудный спуск спортсмена-слаломиста. Но тренирован должен быть не только глаз рисовальщика — отлично тренирована должна быть и его рука. Только одинаково отработанные, взаимосвязанные реакции руки и глаза дадут удивительный плод — стремительно возникающий на бумаге, точный и чёткий рисунок художника реалиста.
В заключение.
О Микеланджело, который утверждал, что в глазу человека должны находиться линейка и циркуль, рассказывали, что одним взмахом руки он мог нарисовать абсолютно точную, геометрически безупречную окружность. Это было одно из замечательных умений великого мастера, которому он вряд ли придавал большое значение.
Пожалуйста, оцените эту статью и подпишитесь на канал или поделитесь ссылкой на него в социальных сетях, если считаете его интересным. Большое спасибо!
