Я иду по городу. Я никогда здесь раньше не была. Это точно.
На мне зимняя куртка, сапоги, шапка и варежки. Джинсы с подкладкой, тёплый свитер. Но мне холодно, очень холодно.
Странно, думаю я. Обычно я замерзаю медленно. Чтобы заставить меня стучать зубами от холода, нужны действительно низкие температуры. Но воздух колючий, его больно вдыхать, на расстоянии вытянутой руки всё подёрнуто морозной дымкой.
Где я?
- Где я? - спрашиваю у проходящего мимо мужчины.
Он кидает через плечо одно слово. Точнее, два:
- Нарьян-Мар!
Каждый вдох - как будто я ем всухомятку и внезапно поперхнулась.
Вокруг - ни одной привычной московской высотки.
Дома вжались в землю, как будто холодно и им.
Читаю вывески - парикмахерская, стоматология, аптека. Да вы серьёзно?! Я на вашем месте вообще не снимала бы шапку, не улыбалась и лечилась бы исключительно водкой с перцем. Да тут ни одна чума не выживет!
Вывески отливают металлом. Некоторые горят красным или жёлтым, и я невольно радуюсь этому - в тумане, среди льда, снега и серых домов так мало ярких красок.
Иду по улице. Судя по ширине, она здесь центральная. Ощущаю, как кровь давно застыла в руках и ногах, как лицо стянуло морозом, а глаза начали слезиться. Всё тепло скопилось где-то в животе, я не могу даже снять варежки, чтобы сунуть руки в карманы или под куртку.
Пальцы рук ощутимо начинает ломить от мороза, когда я внезапно упираюсь в тундру. Секунду назад здесь была улица! Ну и места, конечно.
Я не успеваю как следует возмутиться, как вижу - небо начинает меняться.
Северное сияние. Мысленно я выбросила все телефоны и фотоаппараты. Ни одна оптика это не передаст. Такие цвета, такие переходы из зелёного в красный без грязи может показать только природа.
Я не верю своим глазам. Уже неважно, как я тут оказалась, и что будет со мной дальше. Сияние старается только для меня. Вот лавандовый. Вот золотой. Вот чистый белый, похожий на свежий снег!
И тут я начинаю вспоминать.
Я попала сюда не на самолёте. И даже не на поезде. Меня поглотил такой же, как это сияние, телепорт. Какой чёрт меня дёрнул сунуть руку в странный свет?
Меня втянуло, больно сдавило тело и конечности, а потом сгусток света буквально стошнило мной. Прямо на свежий снег.
Но сгусток нестерпимо яркого сияния исчез. Он закрылся, и путь домой мне придётся искать по старинке.
- Алло! Алло, привет! Я в Нарьян-Маре! Знаю, ты не поверишь. Читал в книжках про телепорт?
В местном продуктовом не скупятся на тепловые пушки. Пальцы начинают слушаться, и я могу, наконец, набрать твой номер.
- Нет, я не пьяная. Я тебе серьёзно говорю! Понятия не имею, как, но меня сюда... Ну да, закинуло, что ли! - чем дольше я пытаюсь говорить, тем меньше сама верю в свои слова. - Олег, я действительно не летела и не ехала сюда. Не было даже в мыслях.
Покупатели начинают коситься. До меня начинает доходить.
Я слишком отличаюсь от местных. Слишком яркий пуховик, слишком обожжённое морозом лицо - щёки и нос горят лихорадочным румянцем. Слишком тяжёлый, требовательный взгляд.
Но ты не видишь всего этого. Ты смеёшься:
- Бери билеты домой и возвращайся! С ума сошла, что ли? Зимой - и в Заполярье?
Я слышу раздражение на том конце провода. Нервный смех. У тебя много дел. А у меня сейчас - только одно. Выбраться отсюда.
Выхожу из продуктового, и буквально натыкаюсь на них. Оленья упряжка. Кажется, их шесть. Может, и больше.
Передний правый поворачивает голову в мою сторону. Тянет упряжь, потому что хочет меня обнюхать. Я смотрю ему в глаза.
Какие красивые у оленей глаза! Нигде об этом не читала! Впервые впечатления от северного сияния если не меркнут, то уравновешиваются взглядом северного оленя.
Невозможно оторваться. Он как будто спрашивает - что ты здесь делаешь, нет ли у тебя еды для меня?
Я протягиваю руку и слышу голос погонщика оленей:
- Рога не трогать! Гладить только лоб!
Осторожно, чтобы не спугнуть благородного зверя, протягиваю руку к голове оленя и...
Просыпаюсь, не успев почувствовать, мягкая ли шерсть у него на морде.