Речка извилистой ломаной кралась по тихим кустам, небольшими овражками и ложбинками, ныряла в рощицу и стремительно, разгоняясь до шума, соскальзывала с серо-голубых глинистых порогов и мелкими ручейками, в ряд по несколько, от трех до двух десятков, неслась к широкой заводи плес. Вырываясь на свободу, легкие пузырьки медленно вальсировали у входа в заводь, прибивались к прибрежной растительности или песчаному берегу, образовывая шапки упругой пены.
Шум с перекатов угасал, отчётливее звенели птицы, совершено иначе над водой разносился шелест широких листьев тополей, которыми была окружена вся заводь. Слева, на островке скрипел сухой валежник с подмытого берега, он упал в воду и легкие подводные течения покачивали его, выжимая противный звук, немного наводящий ужас.
Глубина реки в этом месте была никому не известна, специально ее не меряли, а сетками и прочим рыболовным скарбом точных величин не получить, но гарантированным изменением было то, что старая «тарзанка» - трубка, заполированная от рук до зеркального блеска, висевшая на металлическом тросе, над самым высоким уступом обрыва, подкидывала тело после раскачивания метров на восемь, а то и десять, но оказавшись в воде даже с такой высоты, до дна было не достать.
Ильич обычно предостерегал Мишку от этой забавы, - Не надежная это штука, трос тот еще годов девять назад повешен, сук под ним того и гляди ляжет, не тебе рассказывать, как тополь ломается. А в воде? Ты дна там находил? А я пацаном помню, там за островом мельница до войны стояла, как немцы бомбили, все в щепки. На плотине под совхозом видел полкалача лежит? Так то с той мельницы камень верховой с жерновов, часть его осталась. А меленка, скажу тебе, не из мелких была, со всех деревень везли мешки подводами на волах. Вот теперь садись и думай, не торчат ли там остовы со дна от мельницы, или че еще валяется.
- Деда, - Мишка нарочно делал паузу, что бы дед мог внимательно на него посмотреть, что означало полное внимание с его стороны. – Да там сетями каждый год все прочесали и выцедили, мы вон сами в бредень каску немецкую поднимали, вся в глее, значит дно там не так далеко, значит чистое.
- До войны, это вообще ручей был, по дну оврага придатком с колхозного пруда протекал, сама река дальше метров на двести шла, по ней сейчас насыпь сделали, по верхнему берегу и асфальт положили, ты по ней в совхоз к девкам катаешься, а это ручеек был, по его берегам поросль была, пробили его, когда торф копать стали и воду с кабинетов отводили. Во время войны немецкая авиация искал в наших краях какую-то секретную железнодорожную ветку, и все что в ночное время с воздуха было похоже бомбили не жалея снарядов.
- А ручей то чем на железную дорогу похож?
- От думать тебе не хочется! – Алексей Ильич огромным указательным пальцем ткнул Мишку прямо в лоб между глазами, - С воздуха вода ночью немного блестит, поди, как металл, вдоль ручья посадка, кусточки, мельница на станцию была похожа, вот и бомбили ее, пока после Курской дуги немца не откинули.
- А каски немецкие откуда тогда в реке? Не касками же они с самолетов кидались?
- Сам того не видел, но говорят, что немец дошел и до нас. Соединениями не стояли, а на разведку выходили, но местные партизанили и ловко их тут хоронили. А потом еще через деревню пленных гнали, может они выкидывали. А может течением донесло, тут не угадать.
- Это значит, ручей разбомбили, и вода со старого русла в него ушла? – Мишка заранее сделал умный вид, готовясь принимать похвалу, выдав фразу, которую часто слышал от местных рыбаков.
- Смекаешь, когда надо. Ям там наковыряли, сровняли кабинеты от торфяников. Вроде речушка тихая, метров пяти от берега до берега не будет, а до дна метров двенадцать. А если к земле припадешь, прислушаешься, то словно говорит с тобой кто, бухтит пуще нашей бабки, так то под тобой, метрах на пяти, под плитами мергеля, вода промоину сделала, и бурлит в ней. Иногда в тихую ночь сидишь на бережке, и оглядываешься, вроде как кто разговаривает, встанешь, головой покрутишь, а вокруг не души, а уж лошади, та как в ночном станут, а потом с того места ходу и как оголтелые круги выдают, так то наверное воздух в промоине зашлепал. Вот и там под тополями, как раз где мельница была, насовали столько железа, это сейчас там вода синевато-черная, а раньше по берегам и рыжие пятна выползали. Вот и думай сам, Михаил, сигать с той веревки в воду или нет.
- Да я не сигаю, - Мишка насупил брови, - Я так, за компанию, поплавать только хожу с пацанами. Мы там на островке расчистили берег от веток, там песочек, дров много, вечерами костры палим, сидим.
- Это там где русалки на острове?
- Де, какие русалки? – Мишка заерзал на стуле, - Мне уже шестнадцать лет, я сказки давно перечитал.
- Да ты можешь не верить, и сказками называть, а как увидишь, полные штаны наделаешь, а рассказать стыдно будет. Тебе же уже шестнадцать лет, - Ильич, подражая Мишкиному тону, покривлялся ему в ответ, - Я сам твоих годов был, сижу на рештаке, там, где с мельницы отвод был. Высота хорошая, вода красиво падает, внизу бурлит все, волы у берега воду пьют, как вдруг смотрю, они друг друга отпихивая от воды подались. Сверху смотрю, нет ни кого, ни собаки, ни человека, чтоб кто спугнул, рядом с собой глянул, ходят мужики, но они за мельницей, с берега не видать. В воду глянул, может идиот какой плавает там или кобеля спихнули с трапа, а там в воде все пенится, брызги вверх идут, как туман висит над водой, куполом, в рассветном зареве все пестрит оранжевым да розовым, переливается. А то, глядь, а там, в брызгах, то ли мешок, то ли человек плавает, я думал уж на подмогу звать, мол, увалился и утоп кто, да панику то поднимать не захотел, пока сам точно не убедился, я по подпорке вниз, к воде, а до воды с верхов метров так десять по столбам, и уже на полпути гляжу, а она плавает там, в брызгах играется.
- Де, хорош! - Мишка перебил деда, смущенно ухмыляясь, - Не смеши!
- Я тебе чего, корова в кокошнике, чтоб с меня смеяться? Слушай, а потом сам решишь, - Ильич сделал серьезный вид, положил стамеску на верстак, обтер руки о передник и продолжил немного тише тоном, от чего у Мишки по спине побежали мурашки и руки ощетинились, - Вроде как девка в воде, но чет то в пену, то к столбам, то занырнет, то появится. А я гляжу, а на ней рубахи нет, грудь по воде разлетается, волосюки длинные, как седые, разнузданные, по плечам шлепаются. Я притих, думаю, поглазею, вода то по утру свежа, долго не наплаваешься, это значит сейчас выходить будет, голышом то, а там и освистать ее по полной. Жду, а она не выходит, к берегу не подплывала, у трапов даже вода спокойная стоит, глядь, а она на той стороне, там, где ваш островок сейчас, стоит до пояса в воде и руки подняла, волосы в калач скатывает, так полубоком, во всей красе. Хороша зараза, хоть в воду сигай. Я бы сиганул, да плавать не особо умел, вода еще холодная, и потом мокрому меши с мукой грузить, это сразу тесто на пироги со спины скатывай. Постоял я на сваях, думаю, чего тут в сырости, сверху, поди, и обзор получше, полез наверх, как вдруг она внизу уже, метрах в трех от меня. Я в лицо ей смотрю, опознать какую нашу местную пытаюсь, а она как под волосы лицо прячет, а сама мне рукой машет, в воду зовет, а я как дурной уже и руки отпустил от столба, к ней поворачиваюсь. Глядь, а рядом с ней сазан, но чешуя не желтая, а немного зеленоватая, словно он с глубины, и я как заору с перепуга.
- А чего испугался то? – перебил деда Мишка, пока тот размахивал руками, показывая размеры рыбины, и набирал воздуха в легкие.
- Честно? - Ильич сделал паузу, переходя почти на шепот, я за девку испугался, думал ее сейчас рыбина хвостом шмякнет и уволочет или под колеса затянет. Так вот, хлюпнулся я в воду, а она леденющая, прозрачная, глаза открыл, вокруг меня пузырьки воздуха, и девка та, чуть поодаль плавает. Я снова орать, да воды глотнул, а она заухмылялась, за спину мне заплыла, сам барахтаюсь, а всплыть не получается, как кто за ноги держит. Крутанулся, ногами и руками загреб, потянуло меня на поверхность, а девка та уже почти и не видна, а за ней сазан в темноте и в мути мне хвостом помахал.
Дед сделал паузу, Мишка растекся по столу с локтями, от которых до самых кончиков пальцев ползли мурашки, волоски поднимались, путаясь друг о друга, и от его дыхания то опускались, то вновь торчали, вибрируя в такт каждому слову Ильича.
- Вот такая она была эта русалка, - дед снова замолчал и смотрел на Мишку.
- А ты чего?
- А я то чего? – переспросил Ильич, - Вылез из воды, мужики хохочут, что есть мочи, спрашивают, че меня туда поперло, сходу придумал, что башмак уронил, полез за ним и оскользнулся.
- А че про девку не рассказал?
- Мишка, ты вроде взрослый малый, говоришь вон шестнадцать годов тебе, а глупости такие спрашиваешь. Мы тогда в шестнадцать, поди, не глупее вашего были, а то и умнее в два раза. Скажи я им тогда про ту девку с хвостом, засмеяли бы и в дурачки записали, а там и шути, не шути, все одно житья не дадут.
- Де, так ты серьезно думаешь, то русалка была?
- Михаил, вот если я ее как тебя сейчас видел и слышал, была она или нет?
- Если как я, то я тут есть, а вот ее не видел, не знаю. Де, а что окромя тебя их не встречали на реке?
- Ну как не встречали, бывало, приходит какой рыбак домой спустя двое суток опосля его розысков по деревне и говорит жене, что, мол, русалка уволокла, вон и всю шею обмусолила до синяков и плавал он за нею сутки на пролет, аж сил нет и портки с носками от страху затерялись…
- Дед, - брезгливо перебил Мишка, - Я серьезно.
- А серьезно, кто ж его знает, есть они или нет, я видел, а что видел, тебе рассказал. А другие от страху может, вовсе и не говорят.
Мишка взял со стола длинную стружку, намотал ее на палец и внимательно посмотрел на деда, тот демонстративно сдерживаясь от смеха, сохраняя серьезный вид, продолжил стучать киянкой по стамеске.
- Не, тогда может и жили, сейчас уже нет, - уверенно выдал парень.
- Это чего это ты так? – сурово спросил Ильич.
- Экология не та, речка помелела, сетями часто цедят, негде жить там русалкам, а уж плес тот мелководьем с двух сторон подперли, плотиной и перекатами.
- Тут твоя правда парень, но кто ее знает.
Этот разговор с дедом Мишка давно уже забыл, воспринял его как дедовский способ поучать или шутку-прибаутку в образовательных целях, которые у Ильича иногда походили на сказки, иногда звучали угрозами, одним словом вылетала та история из головы и витала иногда рядом, когда Мишка выходил на берег заводи, глядя на островок, представляя грандиозные размеры мельницы, о которой говорил дед, утренний час, легкую туманную дымку над поросшими рогозом обрывами.
Ночное небо было усыпано звездами, горел огромный костер, в котором трещали поленья, выбрасывая залпы веселых искр.
- Миха, снимай свой скафандр, пошли купаться – нежная девичья рука дернула за лямку джинсового комбинезона, так что парня немного развернуло.
- Да не хочу, вода холодная, темнота, а потом мокрому ехать не удобно, - Мишка, сняв ботинки ходил по песку, брезгливо переступал по-кошачьему, всем своим видом показывая нежелание лезть в воду.
- Слабо! – лязгнуло за спиной, и другая лямка комбинезона потянула парня в противоположную сторону.
- Рот закрой! – Мишка пинком оттолкнул парня и в вдогонку окатил его песком, тот зашатался, запутался в собственных ногах и рухнул в воду на отмели.
- Все, наелся!
- Игорь, остынь! – от костра подбежали остальные ребята и девушки, кто-то спешно встал между парнями.
- Давай, снимай с себя тряпки и один на один! - Игорь вытирал с лица налипший песок и обрывки прилипших листьев и травы.
- Не-не! Морду бить своим не дело, - серьезный голос из толпы вмешался и немного заглушил гомон, - С кем там биться? Миха тебя в один момент поломает, забыл, давно с фонарем ходил? – Юрка был внешне чуть старше, с грубоватым трескучим голосом, - Коль уж зацепились, давайте, решайте спор, но без драки.
Игорь переминался с ноги на ногу, потирая руку, которую немного счесал о что-то твердое в песке, в глазах читалась та злость и обида, одновременный страх, неуверенность в исходе драки, хотелось выбрать такой способ, чтоб явно быть первым.
- Раздевайся! – скомандовал Игорь, его рука вновь потянулась к лямке комбинезона, но на полпути опустилась и между ними уже стояла хрупкая фигурка девочки.
- Руками не маши! – Юля выдохнула, и на последних звуках голос немного дрогнул на пару тонов вверх.
- Зачем раздеваться? – Мишка со спокойным видом смотрел на Игоря, который стал скакать вокруг него, то ли от волнения, то ли от холода, - Я же сказал, биться с тобой не стану!
- Наперегонки поплывем! – словно что-то другой хотел сказать Игорь, выпалил и замер.
- С тобой? – Мишка ухмыльнулся и потянул пряжку своего ремня, - Сейчас что ль, ночью? Откуда и докуда гребем?
- А давай полосу препятствий! – Юрка хлопнул в ладоши, и сухой звук отразился от тополей на той стороне как шлепок от пощечины, - А потом, как раз с той стороны, с обрыва от тарзанки в воду и на этот берег, кто первый, тот в почете!
Народ одобрительно забулькал, зазвучали смешки и возмущения.
- Поплывешь? – Юля с настороженностью спросила и отошла чуть в сторону.
- Поплыву, уговора же о том, как в воду входить не было, прыгну «солдатиком» и поплыву, - Мишка тихо отвечал, присев на песок и складывая вещи.
- Вот ты все можешь и умеешь, что, трудно научиться нырять головой вперед? – девушка ворчливо донимала, стараясь всматриваться в лицо.
- Да не надо оно мне, вот и не умею, то же еще мне, великий проигрыш! Где корова, кто поставил? – Мишка фыркнул, схватил вещи и пошагал к костру.
По верху обрыва на противоположной стороне виднелись остатки невзрачных конструкций, которые когда-то давно были спортивной площадкой школы, ныне уже не существующей, пара змеек вокруг деревянных бревен вбитых в землю, трапики, перекладины, остатки от стенки. Все что не содержало большого количества металла оставалось еще в пригодном виде, остальное сборщики металлолома давно распилили и утащили.
На полосе обычно резвилась детвора, более старшим она была не интересна да и вконец расшатана, серьезным ее прохождение назвать было сложно.
- Ну как в детстве, - Юрка указал на змейку, - Стартуем тут, потом по бревнам, по земле перекатываться не нужно, сверху перепрыгивайте, в трусах по колючкам, это неспортивно, - он сделал паузу, сам улыбнулся, понимая что сказал, но так как в его словах юмора не заметили, продолжил, - Потом через стенку и к обрыву. Каждый по своей половине, не мешаем друг другу. С обрыва в воду и первый кто поднимет горящую палку из костра, тот победил.
Мишка снял с шеи цепочку с крестиком, окинул взглядом окружающих. Юлька, расталкивая ребят, вышла чуть вперед, но парень протянул руку с цепочкой рядом стоящему.
- Готов? – Мишка с жалостью и одновременным презрением посмотрел на Игоря.
- Сейчас посмотрим.
Юлька обиженно отвернулась и молча смотрела, как ребята удалялись в темноту к началу полосы.
- Он мне как брату оставил, на, потом ему отдашь, - тихий и медленный голос раздался сзади, Юля протянула руку и взяла цепочку.
- А чего он так? – да кто его знает, сама спросишь.
Юрка громко начал отсчет, и как только прозвучало чуть приглушенное «Марш!!!», по вытоптанной земле зашлепали босые ноги, в темноте было сложно разобрать, что происходит, сопение и постанывание, глухие удары о доски, первые мгновения эти звуки были различимы, а потом хлынула волна выкриков и свиста.
Это была не поддержка, так скорее загоняли зверя на охоте, свистели, шумели, кричали что-то невнятное искаженными голосами. Почти у самой стенки Мишка повернул голову в сторону ребят, то ли пытаясь сориентироваться, то ли искал в темноте кого-то, чуть замедлился, перемахнул через стенку и остановился на краю обрыва.
- Миха! Давай, жми! – звоном Юлькиного голоса отразилось от тополей.
Игорь тем временем карабкался по стенке. Мишка стоял. Он сделал пару шагов вперед, потом назад, для разбега, а его соперник уже завис в воздухе, и закрутившись, практически спиной шмякнулся о воду. Мишка сделал три толчка и «солдатиком» полетел к воде с обрыва, вытянувшись и прижимая к телу руки к бокам.
Разгоряченное за считанные секунды тело вошло в воду и казалось, что над поверхностью остались клубы пара и звучное шипение. Сверху вода была теплая, а ноги уже ощущали леденящую до боли тьму.
Мишка от холода вздрогнул и открыл глаза, перед лицом зависли и едва шевелясь, ползли оранжево-фиолетовые пузырьки воздуха, в которых виднелись тусклые отблески от костра с берега. Тело словно зависло в толще воды, и казалось, что это уже не вода, а кисель, вязкая и прозрачная жижа. Мишка дернулся, тело послушно и медленно потащило вверх и в сторону, вода наполнилась более ярким светом, становилась теплее, приятнее донеслись шорохи, плеск, выкрики ребят.
Оно было бледное. Едва различимое в темной воде лицо серо-землистого цвета, с грустными и немного мутными глазами, широко открытыми, смотрящими насквозь, но при этом добрыми. Мишка поравнялся, и поднимаясь выше с глубины к поверхности смог лишь рассмотреть едва различимые темно-серые волосы, распахнутые в стороны руки с тонкими белыми пальцами. Поднимаясь над растворяющимся во мраке глубины силуэтом, перед глазами промчалась вся история Ильича в красочных картинках, про ту русалку.
Над поверхностью воды Мишка забыл, что нужно бы вдохнуть и плыть к костру, он, что было сил, завопил что-то невнятное, не похожее на слова. Руки взлетали и уходили в воду так, что пальцы ощущали боль при касании с ней, ноги, словно лопасти, рассекали вязкую консистенцию, тело приподнялось над водой. Глоток воздуха. Толчок, вылет над водой на полкорпуса.
Где-то слева мелькнул силуэт Игоря, оставшиеся метров около сорока Мишка летел над водой, а не плыл, ему не хотелось ее касаться и все тело изнывало от желания скорее встать на что-то твердое и устойчивое, выйти на свет.
Перед глазами все мелькало, прыгало, наконец, он услышал свое дыхание, свистящие выдохи и вдохи до треска в ребрах, сердце клокотало внутри, отбивая в затылок своей ритм, в ушах стоял свист или вой, розовые, фиолетовые, зеленые кольца плыли перед глазами, то и дело разлетаясь и появляясь вновь, костер обрел четкие очертания, перестав быть просто ярким пятном, по животу скользнуло что-то твердое и острое.
- Там ветки, обходи! – донеслось с берега, - Левее на песок!
Мишка окончательно очнулся от погружения в себя и уже нащупал ноками вязкое и холодное песчаное дно.
- Палку, палку бери! – наперебой звучало от ребят.
Парень вышел из воды, обернулся и уставился в темноту над плесом, потом присел на корточки, глубоко задышал, повернулся и пошел к своим вещам, сложенным на песке у береговой линии.
Игорь, за спиной Мишки, шлепая по мокрой траве, спотыкаясь, волоча ноги, пытался бежать к костру.
- Бросай курить! – Юрка, подтолкнув его от костра, улыбнулся, не давая взять головешку.
- Я первый! – хрипя и задыхаясь, сказал Игорь, - Он палку не взял.
- Он тебя на берегу уже ждал, пока ты барахтался под кустами, когда срезал по прямой на костер.
Мишка накинул куртку на мокрые плечи и стоял в стороне, пока ребята спорили с Игорем.
- Пошли к огню, - Юля осталась между парнем и берегом, протягивая ему руку с цепочкой.
- Спасибо, сейчас, немного отдышусь и подойду.
Мишка смотрел на спокойное темное зеркало заводи, на котором уже не оставалось кругов и волнений от их заплыва, следы на песке стали невидны, пузырьки нежной пены заняли все свободное место у кромки воды.
- Ты чего? – Юлька указала пальцем на его живот, по которому сползала струйка крови.
- Ветку поймал, чепуха, сейчас остановится.
- Щиплет?
- Не, не чувствую.
- Да хорош, важничать, вы как всегда на пустом месте сцепитесь…
- Че, не весело было? – Мишка растер по животу змейку крови, рисуя пальцем забавную рожицу.
- Дурак! – Юлька фыркнула, повернулась, сделала пару шагов, резко остановилась, - Ты чего там так долго? Почти секунд двадцать не выныривал.
- Не знаю, - голос Мишки немного дрогнул, он замялся, - Как смог.
- Согреешься, и пошли купаться, - девушка улыбнулась, словно и не было злости всего мгновение назад, - Вода же теплая, как никогда.
Юлька, подскакивая босыми ногами на колючках в траве, пошла к костру, а Мишка скинул, куртку, подошел к перекатам, и зачерпнув немного воды умыл лицо, стер с живота кровь. Восприятие реальности приходило в постепенное состояние, рассказы Ильича вновь обрели окрас сказочности и старческого подтрунивания, некого способа воспитательной беседы, но перед глазами стояло все еще то лицо, глаза, руки, пальцы, волосы, от того мутного взгляда по спине побежали мурашки, захотелось уйти от воды, от речки, домой, к деду, все рассказать. Тут мог помочь только он, рассказать ребятам такое, сразу в голову пришли слова из объяснений Ильича, задурят же.
- Миха, полстопочки? – донеслось от костра.
- Не, я рулю, - Мишка отрицательно закачал головой.
- За победу? – уговаривая, продолжил голос.
- Леха! – Мишка собрался и уже своим обычным голосом выкрикнул, - Порулишь сегодня?
- Заметано.
Через пару дней по деревне как всегда, на уровне слухов и сплетен разнеслась весть о том, что где-то выше по течению на лодке катались детишки, лодка перевернулась, накрыла их, и вроде как кого-то не выловили, не нашли.
- Де, а русалки они как?
- Что как?
- Ну, появляются. Из икры как рыбы?
- От ты и задал вопрос, откуда же я знаю.
- Ну, ты же их видел.
- Видеть, то видел, а в размножении участия не принимал, - Ильич весело хмыкнул и продолжил строгать, выпуская над верстаком ровненькие завитушки белого цвета.
- Я вот что думал, может это утопленники в них превращаются, тех которых не нашли?
- И так может быть. Не знаю я, не задавался этим вопросом. А ты это к чему, про тех с совхоза беспокоишься?
Мишка неуверенно посмотрел на Ильича, потом помолчал и подошел к деду.
- Только не будешь смеяться и меня потом подтрунивать, обещаешь?
- Этого не обещаю, смотря какую чепуху ты мне сейчас сморозишь, - дед продолжал пребывать в добром настроении.
- Ну, деда, я серьезно!
- Коль серьезно, - Ильич сел на стул, положил руки на колени и наклонился вперед в Мишкину сторону, - рассказывай, послушаю.
Мишка без лишних отступлений о своих вечных спорах с Игорем, о соревнованиях и потасовках рассказал деду, что видел в ту ночь под водой, про лицо и взгляд, про волосы и руки, тонкие белые пальцы, которые проплыли почти у него перед носом, даже закончил тем, что выпил в тот вечер самогонки, так как девки звали купаться, а ему было страшно снова лезть в воду.
- Что тебе тут сказать, речка то у нас одна, могло и тех с лодки занести течением на плес. Там глубина, под водой холодно, течения свои, а может и русалка была, а может тебе просто померещилось, а может и Юлька та, тебя подтрунить, подогнать решила.
- Как Юлька? При чем там Юлька? – Мишка замотал головой и толкнул деда в плече рукой, - Де, ну я же серьезно.
- А прабабка ее ведьмой то была, не слыхивал?
- Нет.
- Ну, вот те и ответ. Она и сама могла, а могла и русалок поманить, они связь держат, - дед помотал над головой указательным пальцем и ткнул им на последнем круге Мишке в темечко, - Крест говоришь, она тебе потом отдавала?
- Да. Я его Максиму отдал, а тот зачем-то ей передал.
- Эх, Мишаня, простая ты душа, добрая, так и липнет к тебе вся эта дрянь.
- Де, да какая Юлька дрянь? Сам говорил, что хорошая девка.
- Я не про Юльку, как девка, она может и не плохая, я про твои приключения. Ну, ни че, ты же в семье ребенок последний, тебя они не тронут, боятся, чуют, да и я в обиду не дам, ты только креста не снимай, с ним надежнее.