.
Культ мифической, древней Богини, (Астарты, Исиды, Инанны, и др. существовавший в древности, в так называемую "эпоху матриархата" ) - явление загадочное и плохо изученное, до сих пор, о котором и ныне не умолкают современные споры. Некоторые исследователи склоняются к выводу, что культ Богини ,всего лишь, еще один современный "мужской миф" , еще одна версия" мужского нарциссизма", либо, говоря, более образным языком, поэтическая амальгама исторического мифа мужчин о самих себе. Хорошо известно, что мужская влюбленность - нарциссична, древняя Богиня могла оказаться лишь проекцией чисто мужской, психической фантизии, обращенной в несуществующее пространство мифического прошлого, оживленного вытесненной женственностью современного патриархата, что лишь , еще раз, говорит в пользу того, , что эту религию придумали мужчины. Некоторые же исследователи склоняются к противоположному взгляду, к образу Богини как чисто "женскому мифу", придуманному - женщинами (, ведьмами или современными феминистками) о самих себе . И наконец третьи исследователи считают, что "эпоха матриархата" по сути была всего лишь ,еще одним вариантом "патриархата", существующим лишь потому, что детей определяли по материнской, а не по отцовской линии (по тем, или иным обстоятельствам, " условиям клановости", и пр. ) - власть же мужчин при этом, всегда была изначальной или, вечной.
Идея моей статьи заключается не в защите, той, или иной версии, сколько в том, что бы осветить этот миф с иной стороны, стороны "этической."Если принять во внимание саму собой рождающуюся догадку, о том, что "альтернативная религия" - прежде всего "альтернативная этика", можно прийти к иным догадкам на этот счет. В современном психоанализе (от Фрейда до Лакана) центральное место занимает фигура Отца, этическая роль его запретов, связанных, прежде всего , с запретом на доступ к матери. Этим, якобы, и оказалась движимой вся христианская культура, вся цивилизация. Отец - прежде всего, фигура "символически кастрирующая " своих детей, сила , отделяющая сына от матери , и как бы - изгоняющая его - из материнской Вечности в символическое зеркало закона, во Время, в опредмеченный мир социума, ставший нашей современной цивилизацией...Хочется коснуться этого пункта, ставшего основным мифологически- понятийным стержнем всего психоанализа. Но для начала давайте зададимся вопросом: А что такое Этика? Не Мораль, а именно Этика?..
То есть, какое отношение является этичным?
Если допустить, что Этика - род самого первичного отношения , возникающего из встречи с самым первым лицом, которое мы впоследствии узнаем , как родное, таким лицом для рожденного младенца, конечно же, является лицо матери, ее образ. Этот образ является нам - до всего, до всех других образов. Лицо Матери - Лицо Любви. Лицо Матери - зримый Исток Мира, данный нам до образа Отца. В реальности можно невзлюбить свою мать, но все-таки, бессознательная память ее образа ,как образа Истока Мира – все, равно окажется предшествующей всему. Можно, даже, допустить, понятие любого образа - не столько эстетичная, сколько этичная категория, поскольку, любой образ - так, или иначе, связан с самым первым образом: Лица Матери. Образ этичен. Именно образ и лицо матери, несет в себе запрет на убийство, слова: "Ни убий.... " Этот запрет мог исходить лишь от Лица Матери, а не от Лика Отца.
До Лица Отца уже был Лик Матери.
До религии закона Бога, данного Моисею - была религия Богини, религия матриархата. Лишь Любовь Матери, усиливающаяся через бессознательную память ее образа - обладает силой этического запрета. Ведь через Закон Отца можно переступить,(ибо Закон Отца по существу не этичен, а морален), но нельзя переступить через Образ Матери. Если мораль исходит от Закона, Этика, напротив, исходит из Образа. Потому заповедь "Ни убий" переступалась и переступается - только потому, что исходила она, лишь от Отца, а не от Матери, от морального закона скрытого Лика Бога, (на чье изображенье существовал запрет), а не этического образа Лица Богини.
Образ Матери сильнее и этичнее Закона Отца.
И разница между ,так называемой, эпохой матриархата и нашей эпохой патриархата, таким образом, оказывается разницей между "этичностью образа лица", и "моральностью закона".
Самым слабым местом в психоанализе является так называемая "мифическая власть запрета отца на инцест. Разве образ Матери (уходящий в бессознательную память), со временем образующий дистанцию , меж образом матери и настоящей матерью, (то есть - между этическим истоком мира, и самим миром ) - уже не несет в себе этическую дистанцию? Разве не память этого образа - отделяет чадо от реальной матери, и вносит Время - в образовавшийся вакуум, временное измерение? А с ним и земное Пространство?..
Увы, все отцовские запреты здесь оказываются беcсмысленными, и вторичными…
Ведь мир возникает, в точке отождествленья сына с отцом - как ,в уже, образовавшимся различии, уходящего на дно памяти Истока мира (как лица матери) - и законом отца. И ,тем не менее , образ матери, намного сложнее, чем кажется. В конце концов , тяга к деструктивному, к смерти ,так же, связана с влечением к материнскому образу, более того, путь любого преступника - связан с желанием обладать матерью, даже, не столько через стремление убийства отца, (проблема лежит глубже) сколько именно через влечение к смерти.
Само влечение к матери -есть влечение к смерти.
Не случайно, многие идеологи немецкого национал-социализма видели в немецком фашизме образ матриархальной религии (в конце концов , и расизм есть метафора стремления к матери, к своего рода расовому инцесту.) Но стремление к расовому инцесту связано, так же, и с влечением к смерти. Кровное родство есть родство по матери, когда, как духовное родство , есть родство по отцу. Фашизм, втайне, матриархален. Но в этом, его гибельная сила, а отнюдь не слабость. Только во имя обретения матери, можно переступить через все, через любую этическую черту.
И Россия конечно же мать, в ее природе много и софийного и богородичного.
Именно райская земля...Как можно через Россию переступить, или плохо думать о русских, в душах которых отражен этот идеал? У меня, никогда, не получилось бы, даже в самом скептичном моем настрое. Патриотизм на уровне политики патриархален, а на уровне уклада семьи, скорее, матриархален. Национализм, напротив, политически матриархален ,(ибо он кровно расов), но в этой матриархальности, он гипермужественен в новом, вечно юном образе мужчины, в идее юности и смерти. Иными словами, национализм – и в русских и в немцах был (и есть) в том числе и от протеста против отца, против его казенщины.
В чем, на самом деле, состоит этика и эстетика национализма?
В том, что есть своя красота в погибших националистах, не смотря на то, что они были юными преступниками (говоря о политическом строе, или о современных националистических движениях .) В этом иррациональность национализма, его гибельность, и его смертельное очарование. Мужественность мужчин при тайном матриархате в политике экзальтируется в ее архаике, и сублимируется как было, например, в Германии.
Она объяснима и в юных, родившихся в безыдейном времени.
Именно в тайной матриархальности (лежащей глубоко в основе расовой идеи) и заключается тайна немецкого героизма времен национал-социализма. Но заметил бы все-таки следующее, а именно, то, что между понятиями стремления и влечения существует разница. Стремление, более менее, сознательно, когда как влечение по психической , и ментальной структуре, психотично. Стремление лично, а влечение (особенно влечение темное) в человеке - анонимно.
Языческая богиня олицетворяет именно влечение.
Таким образом, культ матери, как мы видим, двойственен. С одной стороны, культ матери несет заповедь Не убий, с другой стороны несет соблазн переступать этические пределы во имя того что бы с ней слиться, или же матерью обладать через убийство отца, как препятствия. С одной стороны Не убий, с другой стороны, переступи чрез Все.
Какой же можно найти выход из сложившегося противоречия?
Может быть, поэтому и возникло христианство, из-за недостаточности религии Отца, и недостаточности религии Матери? В духовный универсум мирового Космоса, в предчувствии его преображения, пришла новая Ипостась - Сына. Не случайно в христианстве, образ Девы Марии противоположен культу языческой богини – как образ именно стремления к ипостаси Вечности , а не слепого влечения к смерти…
И это и есть самое важное в образе святой Богородицы.
Дева Мария свята, и олицетворяет не просто софийную женственность Космоса, а образ Святой Вечности, ставшей личностью. Поэтому нельзя сказать, что самой этичной религией является - религия матриархата. Ни религия матери, ни религия отца не могли быть этичными.
Поэтому так оказалась спасительна Религия Сына, говоря о христианстве.
