18 декабря
Джордж — так я назвала гуся — неодобрительно косится на меня из угла комнаты, который я отгородила специально для него. Сперва он недвусмысленно дал мне понять, что без боя не сдастся, а когда сообразил, что немедленная расправа ему не грозит, начал громко и «многословно» жаловаться на перемены в жизни. Пришлось задабривать нового компаньона. К сожалению, мне ранее не приходилось разводить гусей — а также кур, кроликов или иных животных — так что я с трудом представляла, чем могу завоевать расположение Джорджа. Оставалось только положиться на его здравый смысл. После долгих «переговоров» выяснилось, что мой компаньон неравнодушен к вареному картофелю, а за морковь даже снисходительно позволяет себя погладить.
Теперь, когда перемирие установлено, а жалобы сменились пристальным молчаливым изучением, я могу вернуться к рисункам. Забота господина Ольсена растрогала меня, и я не смогла придумать никакой ответной любезности, кроме попытки сделать его портрет. Увы, работать приходится по памяти.
Будь я здесь в качестве жены смотрителя, рукоделие предоставило бы мне больший выбор подарков, но вышитая подушка или шарф, связанный «господином Гарольдом», будут выглядеть по меньшей мере странно, поэтому я подолгу сижу с карандашом в руке, пытаясь вызвать в памяти и как можно точнее передать облик моего опекуна-работодателя. Господин Ольсен представителен, немного полноват; короткая густая борода, несколько ироничный взгляд голубых глаз и добродушная улыбка его напоминают мне святого Николая, каким его обычно рисуют на открытках.
20 декабря
Домашней работы у меня прибавилось, но я не жалею. Джордж держится господином, и, когда я выпускаю его на время уборки, ходит за мной следом и негромко гогочет — то ли дает советы, то ли распоряжается.
Весь короткий день приходится посвящать обычным хлопотам, а вот вечер стал моим любимым временем, когда я могу заняться рисованием, вышивкой и чтением.
Неожиданным разочарованием стала привезенная господином Ольсеном книга — «Видение Гюльви». Множество незнакомых имен и названий сбивают с толку, мне постоянно приходится обращаться к примечаниям, но и они не всегда проясняют написанное. Озадачило меня и то, что сказание повествует о правителе Швеции. Как эта история может быть связана с тем, что я наблюдала здесь?
21 декабря
Сегодня отложила все обычные дневные занятия, кроме посещения маяка, и совершила небольшое путешествие — добралась до леса. Хорошо, что я сразу не сообразила, сколь трудным окажется путь через сугробы, иначе бы я сразу отказалась от идеи о подобной вылазке. А так я вернулась уставшая, замерзшая, но с ветками омелы. Остролист я, увы, не нашла (не рискнула углубляться в лес), но все же теперь мне удастся украсить дом к празднику. Мой «рождественский ужин» встретил меня громкими упреками; даже не знаю, волновался ли он за меня, либо просто заскучал в одиночестве.
около двух часов пополуночи
Кажется эта ночь — самая длинная в году — чем-то важна для моих призрачных соседей, но в этот раз я не увидела ни церемоний, ни бросающихся в глаза событий.
Я уже расстелила постель и собиралась погасить лампу, когда Джордж, до этого момента мирно спавший в своем углу, начал кричать и бить крыльями. Причиной его тревоги оказался сидящий возле огня кот. Огромный — мне он показался в два раза больше любого из виденных ранее — черный, пришелец слегка щурил золотистые глаза и изучал меня, причем взгляд неожиданного гостя был каким-то насмешливым. Затем кот поднялся, вызвав у Джорджа очередной приступ ужаса, лениво потянулся и неторопливо прошествовал окну. Запрыгнув на подоконник, ночной посетитель снова обернулся ко мне и — хотя, возможно, мне показалось — кошачьи глаза вспыхнули; я шагнула назад, потеряла равновесие и на мгновение отвела взгляд. Секунду спустя, когда я снова посмотрела в сторону окна, кота там не было, осталась только цепочка следов от испачканных в золе лап, и почему-то покрылась коркой льда вода в кувшине, стоявшем на столе возле окна.
из книги "Дневники. Древние тайны фьорда"