Предисловие от автора:
Почти каждый человек склонен отождествлять себя с животным: лиса, змей, сова, енот, ленивец, орел, лев....
Мы смотрим на них сквозь призму сказок, мифов, сказаний и примеряем их качества на себя.
По одной из теорий это попытка самоидентификации.
В мире, где мораль размыта, а правила не имеют четких рамок, нам приходится искать путь к себе. И фауна – одна из лесных троп, ведущих в чащу нашей души.
По другой теории мы просто тянемся к корням. Будучи единственным видом, оторвавшимся от природы, взяв в руки палку-копалку, мы ностальгируем о тех временах, когда были животными. О днях, когда все было просто и понятно.
Поднявшись по эволюционной лестнице, мы оставили позади хвосты, рога и копыта. Но, став людьми, мы все еще тоскуем по местам, где были счастливы, в полном смысле этого слова. Обремененные самосознанием, мы тоскуем по утраченному раю...
**1**
Вы когда-нибудь всматривались в свое отражение? С чувством, с толком, с расстановкой? Смотрели ли Вы на глаза, что смотрят с той стороны зеркала? Вглядывались ли в узор, цветовую гамму?
Именно в такой момент можно соединиться с тем, кого видят другие, когда смотрят на Вас. Ведь давно известно: каждый из нас не монолитен. Вот и я, вглядываясь в расколотую стекляшку, силился понять истинную суть самого себя.
«Я – что это вообще, такое?»
– Эй, малыш, – окликнула меня мать, – ты чего там?
– Ничего... Показалось, – ответил я и поднялся в воздух.
Полет. Он всегда был для меня чем-то бОльшим, чем способ передвижения или поиск пищи. Тонкие, шелковистые струны ветра поднимали меня к лазурному покрывалу не только телом, но и душой. Она растворялась в прохладном океане, чтобы вновь кристаллизироваться с первыми каплями росы. Моя маленькая воробьиная душонка.
– Что, опять в облаках витаешь? – спросил отец, бросив взгляд на мое одухотворенное лицо.
– Ну... Да, – ухмыльнулся я.
– Будь внимательнее, – парировал он, не оценив каламбура.
Мы летели уже не первый день. Наше прежнее место жительства стало чужим: пищи с каждым днем все меньше, а хищников больше.
– Мы улетаем. Завтра. Отдохните хорошо и поешьте, как следует – огорошил нас с матерью отец, третьего дня.
Я не знаю, где лежит конечный пункт нашего путешествия и что там будет. Но у меня нет поводов сомневаться в словах отца. Если столько лет мы прожили под его крылом в достатке, мире и сытости, значит и далее так будет. Жизнь циклична, а мы – лишь листья на дереве, и сейчас мы летим сквозь «зиму» нашей жизни, чтобы распуститься вновь... Но уже на новом дереве.
– Нам далеко еще? – спросила мать.
– Пока не найдем нужное место, – отрезал отец. Возможно, он и сам не знал, куда мы направляемся. – Мы поймем, когда найдем свое место.
«Свое место... – подумал я. – Как понять, что ты его нашел? Стоит ли там какой-то опознавательный знак, или существо, которое будет сообщать, где чье место?»
Подобные вопросы уже не раз порабощали мое нутро. Но, не найдя ответа, я отметал их как так же, как отметал мусор в поисках еды.
– Всегда есть важные вопросы и лишние, – сказал мне отец, когда я спросил о «своем месте». – Твой лежит на границе этих понятий, поэтому я отвечу. Свое место там, где тепло. Где есть пища, и нет врагов. Там легко и быстро строятся новые гнезда, а проблемы прошлого остаются там, где им и положено быть.
– В прошлом? – уточнил я.
– Именно, – сказал отец и потрепал меня по голове своей пернатой конечностью.
По факту, этот разговор не прибавил ровным счетом ничего, кроме одного: строить гнездо надо там, где для этого есть все условия. Вот так вот, легко и просто.
Пока все, что мы оставили за спиной, не подходило под эти критерии: либо мало пищи, либо света, либо много хищников. Однажды мы остановились в одном уютном уголке. Там были невысокие деревья, мягкая земля, и лишь один житель – Дятел.
– Не мешайте, – крикнул он, как только я приблизился.
Уже в первый день отец вернулся взъерошенный и испуганный.
– Нам здесь будет худо. Лисы. Они везде.
Это было только вчера, но кажется, что прошла целая вечность.
Будто в награду за все наши страдания и потуги на горизонте появилось зеленое пятно. Оно было таким большим, что даже горы, возвышающиеся с одной стороны, походили на простое нагромождение камней. Источник воды по другую сторону, казалось, упирался в дневной диск, а тот, не желая сдаваться, оттеснял «захватчика» своими яркими лучами.
«Наверное, это больно» – подумал я, вглядываясь в кровь светила, растекающуюся по волнам.
– Вот здесь мы и остановимся, – указал отец клювом на одно из первых деревьев. – Отдохнем, перекусим, а потом отправимся вглубь.
– Хорошо, – согласились мы.
– Думаю... – шепнула мне мать, – это будет после ухода темного диска.
«Хорошо бы, – пронеслась мысль в моей голове. – Ночью мне даже не отличить отца от матери»
– Располагайтесь. Я за едой. – Прервал нас папа и, выдав указания, спикировал вниз.
«Вот оно... наше место...» – прошептал я, и мы принялись за обустройство временного жилища.