Есть ли у вас мечта? О чем она?
Что-то банальное, вроде: «Хочу денег»? Или более прозаичное: «Хочу славы»?
Как бы там ни было, это история моей мечты. И началась она в 10 лет...
Тогда у меня была впереди целая жизнь. Я не была до конца уверена, кем хочу быть и чем заниматься. Да и кого волнуют подобные вопросы в 10 лет?
В этом возрасте у меня был примитивный набор обязанностей и поручений: школа, уборка, плавание и рисование. С последним «ремеслом» отношения у нас не сложились. Может, учитель попался не тот или карандаш был плохо заточен, кто знает.
– У тебя нет таланта, девочка, – сказала мне высокая, тощая старушка в первый день. Я отчетливо помню ее изрезанное морщинами вытянутое лицо, очки в роговой оправе, белое «гнездо» из волос, накрученное на голове и холодный равнодушный взгляд.
С тренером по плаванию мне повезло гораздо больше:
– Здесь нет талантливых, красивых или богатых. Есть только трудолюбивые и лентяи. – Его командирский голос эхом разносился по всему бассейну. – Если вы будете достаточно упорны и сильны, то сможете добиться всего.
Немного пафосно? Может быть. Но до нас – бегающих, кричащих и неуправляемых юнцов – другим способом было и не достучаться.
– Сегодня мы будем разучивать... – Каждое занятие начиналось с оглашения задач, которые предстоит выполнить. Пять бассейнов кролем, десять брасом и так далее. Думаю, не стоит объяснить, почему один бассейн – мера длины.
Выполнив все задания, мы могли порезвиться минут десять. Далее требовалось освободить пространство для следующей группы. Душ, раздевалка, «сушилка» – все эти помещения и по сей день помнят наши крики, визги и писки. Ну а как иначе, если какая-нибудь «дружелюбная» соседка по кабинке выкрутит тебе горячую воду под ноль?
Уходя из дома, после обеда я попадала в другой мир на несколько часов. В мир, где не было родителей, учебников, тетрадей и карандашей.
«Плыви, слушай тренера и все будет хорошо» – думала я.
Даже сейчас, спустя 20 с лишним лет, вспоминая все это, мозг воспроизводит вкус хлорки во рту, а кожа покрывается мурашками, будто стопы вновь соприкасаются с ледяным кафелем. Именно там, после самой обычной тренировки, я встретила её.
– Здравствуй, – поздоровалась женщина лет 30-ти и едва заметно качнула головой.
– Здравствуйте, – отозвалась я, выключив фен.
«Черепаха» – такое у меня было прозвище в группе. Справедливости ради стоит сказать, что через пару лет произносилось оно уже уважительно, ибо в воде я была как на суше. Но даже тогда я по-прежнему уходила домой самой последней.
– С тренировки? – спросила она.
– Ну... Да. – Родители всегда учили меня не разговаривать с незнакомыми людьми, а я, будучи любопытной, не всегда их слушала.
– У тебя густые волосы, – проговорила женщина. К сожалению, я едва ли смогу передать ее тон словами. В нем была вся боль этого мира, все отчаяние и обида.
– Спасибо, – зарделась я.
Некоторое время мы стояли молча. Фен будто прирос к моей руке, я не могла вновь включить его: пальцы не желали слушаться. Казалось, будто я и эта женщина не люди, а только изображения, запечатленные на стоп кадре.
– Можно? – спросила она, указывая на мою руку. Я кивнула.
Только спустя лет пять я услышала слово «интуиция». А еще через пять появилась уверенность в том, что женская интуиция практически безошибочна.
Женщина подошла ближе и аккуратно взяла у меня из рук фен. Ее чуть полноватые, сморщенные от воды пальцы осторожно начали расправлять мои волосы, будто они были толщиной с паутину.
– Прости, если я напугала тебя, – неожиданно сказала она, не отвлекаясь от моих локонов. – Все дело в том, что я... – звук сглатывания, казалось, заглушил даже работающий фен. – Всю жизнь мечтала о дочке. Я фантазировала, что однажды вот так буду стоять со своей девочкой и сушить ей волосы. Расчесывать, заплетать косички.
Украдкой я поймала в зеркале глаза этой женщины. В уголках глаз уже наворачивались слезы.
Моя мама дала мне много ценных и полезных советов. Один из них: «Не тяни за душу».
– Если тебе рассказывают о чем-то важном – никогда не перебивай собеседника. Пусть он выскажет все, что хочет. И не смейся, что бы он ни сказал.
– А как я узнаю, важно ли то, что он говорит? – удивилась я тогда.
– Ты поймешь это, – ответила мама. Действительно, такое сложно не заметить или не понять. Своим молчанием я сказала той женщине больше, чем могла бы выразить словами.
– Я не могу иметь детей, – отвечала женщина на незаданный вопрос. – Так говорят врачи.
Она щелкнула выключатель и повисла тишина.
– Прости еще раз, если напугала, – сказала она и направилась к двери. – Береги себя.
Я еще некоторое время простояла у зеркала. Мозг кричал, что мы стали свидетелем чего-то ценного и важного. Чего-то, что сможем понять и осознать лишь спустя многие годы. Так оно и было. Пока за окном времена года сменяли друг друга, шкатулка с этим воспоминанием была нетронута. Загадка была слишком сложна.
Лишь через 15 лет, в палате родильного отделения, я услышала, как в голове что-то щелкнуло. В тот момент, когда я держала своего первенца на руках, горячие слезы хлынули по щекам, и коробочка открылась.
Сотни раз я слушала истории о том, как организм родившей наполняется эндорфинами: естественными анальгетиками. Ни одна статья, история или документальный фильм не смогут передать эти ощущения, вслед за которыми меня накрыло осознание:
«Не каждому дана такая радость, – думала я, – качать на руках трехкилограммового человека. Сына, или дочь – не важно». В тот день и появилась моя мечта: «Хочу, чтобы та женщина познала радость материнства».
Конечно же, мне никогда не узнать, сбылась ли моя мечта, но никто и не говорил, что она должна быть разумной...
=Конец=