Я злилась на себя, потому что Джоунси был гораздо лучшим другом, чем я думала. У нее были ответы, как и у Токкаты, которую я тоже недооценил. Я мельком подумал о том, чтобы открыть заднюю дверцу снегохода и побежать к нему, но выходить в метель было все равно что общаться с сонными, брать взаймы у рабов или тыкать уже разъяренного мамонта заостренной палкой: не надо ... просто не надо ... но, несмотря ни на что, был и плюс: Хибертек придавал мне какую-то ценность. Пока у меня есть ценность, я в безопасности. И если я в безопасности, то и Биргитта тоже. Что-то вроде того.
Самое странное, что я вообще ничего не чувствовал к Люси. Дело было не в том, что наша дружба ничего не значила, и я не чувствовал, что своим бездействием привел ее к смерти. Было просто какое-то оцепенение, как будто я все время знал, что она действительно заботится только о себе. Мать Фаллопия и сестринство были бы расстроены, но философски. Люди умирают зимой, вот для чего это нужно.
ГУК сосредоточился на путешествии, маршрут был ясен на светящемся H4S, в то время как снаружи шторм ударил по маленькой машине. Таким образом, мы медленно проехали обратно по дороге от сиддонса, свернули налево, а затем, после того, как, казалось, прошла целая вечность, повернули направо у рекламного щита.
- Итак, - сказал я, вспомнив о пресловутом энтузиазме Гука в отношении агрессивных методов допроса, - я слышал, что вы работали в военной разведке.’
- К сожалению, нет, - сказал он, - жаль еще больше. Я хотел бы служить своей стране таким образом, но нет. Мы говорили, что это был я, но на самом деле это была Аврора.’
Мне следовало бы удивиться еще больше.
- До выхода на пенсию она была лучшей из них. Просто вошел в сознание субъекта сновидения и взял то, что она хотела. Какое-то время я был ее помощником и занимался вторжениями во сне, но трудно понять, что реально, а что нет. Как и все мы.’
‘Что на этом цилиндре?- Спросил я.
‘Не знаю, - сказал он, - но если я рискну высказать предположение, то о самом важном ...
СНО-Трак резко остановился. Я поднял глаза и не увидел ничего, кроме снежной бури за ветровым стеклом. ГУК щелкнул ручкой регулировки дальности на H4S и отрегулировал усиление.
‘В чем дело?- Прошептал я.
- Вот, - сказал он, указывая на светящиеся точки на экране. Не более чем в десяти ярдах от них, посреди дороги, виднелся сильный радарный сигнал. Что-то, чего там быть не должно. Я ехала сюда с Джоунси час назад, и дорога была свободна.
- Победители в движении... но теперь не двигаются?- Предположил я.
ГУК покачал головой.
- Они ленивы, а не глупы.’
- Это могут быть женщины, которых поймали.’
Это было маловероятно, но возможно. Зимние кочевники, как было известно, передвигались в тисках по двадцать и более человек, чтобы сохранить тепло, обычно прикрываясь юртой с юбками карибу, чтобы не замерзли ноги внешних ходоков. Если дела шли плохо, они просто опрокидывали юрту вместе с ними, разжигали костер, заворачивались в шкуры и жались друг к другу.
‘Возможно. Тем не менее, ничего не поделаешь.’
Он опустил снегоочиститель и двинулся вперед. Но как только он это сделал, след отошел от нас. ГУК остановился, и след переместился на несколько ярдов, остановился, остановился и снова приблизился к нам. Шквал ветра ударил в снегоход, и машина затряслась. Анемометр на крыше показывал порывы ветра до шестидесяти миль в час, но что бы это ни было на H4S, казалось, не пострадало.
На мгновение в кабине воцарилась тишина, а затем с медлительностью, свидетельствовавшей о явном обдумывании, след радара начал двигаться в нашу сторону.
- После ссоры, да?- сказал Гук и снял ковбоя с вешалки позади себя. Он вставил в магазин четыре термалита D-типа и вставил первый в батарейный отсек. Ковбои не были самым тонким оружием – на самом деле они предназначались для выпаса молочных мамонтов, а не для борьбы, – но это было оружие ближнего боя, когда вы не были сильны в тонкости, и враждебность получала прямо в лицо.
Хук отодвинул окно и держал оружие снаружи, пока мы оба смотрели на экран H4S, след приближался все ближе. Когда он был на расстоянии десяти ярдов, Гук выстрелил.