К этому времени я уже примирился с открытием Биргитты, и мое колотящееся сердце сменилось горячим чувством полного уныния.
Джоунси высунула голову из-за двери.
- Пойдем, поможешь мне искать, - сказала она. ‘Я не вижу здесь ничего необычного.’
Нет?- Спросила я и быстро добавила Уже менее удивленным голосом: - то есть нет?’
‘Нет. Почему, то, что вы ожидали меня найти?’
- Ничего, – ответил я, гадая, сбежала ли Биргитта, была ли она похищена Ллойдом или – вне всякого сомнения-просто была галлюцинацией, частью наркоза. Заинтригованная, я последовала за ней в квартиру Биргитты.
- Ой, Погоди минутку, - сказал Джоунси. - я солгал, когда сказал, что здесь нет ничего необычного. А вот и Биргитта. И она жива, у нее нет большого пальца. Не хочешь объяснить?’
Внезапно наступила гнусная, гнетущая тишина. Биргитта сидела на кровати, тупо озираясь по сторонам, ее еда была закончена, несколько набросков лежали на кровати. Я не мог видеть, что они были на таком расстоянии. Возможно, больше моей – нашей-мечты. Не знаю. Но это не имело значения. Больше нет.
-Боже мой, - сказал я с неумелым притворным удивлением. - Это... невероятно. Должно быть, она – я не знаю-сбежала из ямы позади сиддонов.’
- О, пожалуйста, - сказал Джоунси. ‘Разве ты не видишь, что игра окончена? Ты делаешь только хуже, если это возможно, а это не так.
- Это случилось однажды в бассейне, - сказал я, все еще находясь в какой-то непрерывной отрицательной обратной связи. - Сестра Остериус. Они ударили ее недостаточно сильно. Когда она вернулась, вся покрытая рыбьими головами, она была – и то же самое с Кармен Мирандой, конечно.’
Это было неуместное замечание, поскольку у меня не было стратегии, я просто дико крутился в смутной надежде, что провидение избавит меня от моей нынешней дилеммы.
Что он и сделал.
- Кармен Миранда?- сказал Джоунси, внезапно забеспокоившись.
- Да, - сказал я, хватаясь за инициативу. ‘Ты сказал, что ударил ее, но я видел, как она шла по дороге. На ней была фруктовая шляпка, платье и все такое.’
- Всегда звезда, - задумчиво произнес Джоунси. - когда ты ее видел?’
‘Это утро.’
- Ну, - сказала она, глядя в окно, где почти ничего не было видно, кроме стены кружащихся снежинок, - возможно, ее инстинкты самонаведения сработали. А теперь: мне нужен ваш значок и ваш Бэмби.’
- Послушайте, - сказал я, протягивая их, - если мы говорим о надлежащей процедуре: да, я думал, что уволил Биргитту, но если Миранда все еще жива, то такое случается. Кроме того, какие у вас есть доказательства, что я не являюсь невиновной стороной во всем этом?’
- Дай посмотреть, - сказал Джоунси. - Во-первых, ты исключительно плохой лжец. Я meanexceptionally. Почти прозрачная. Во— вторых, вы-нет, мы пропустим причины от двух до семи, потому что причины восемь вполне достаточно сами по себе: Биргитта нарисовала это из вас.’
Она подняла один из набросков Биргитты. Это был я, с ней, здесь, в ванной ее квартиры. Она нарисовала его по памяти, но это вполне могло быть и от жизни. На фотографии я мыл ей волосы, пока она сидела голая в ванне, как раз перед тем, как я отказался от ее длинных черных локонов как безнадежного дела и отрезал их. На фотографии Биргитта не выглядела пустой, она выглядела расстроенной. Возможно, именно это сейчас и было ее внутренним чувством.
Я почувствовал, как мои глаза расширились, когда мне стало ясно, насколько бесполезно это положение и как плохо я справлялся со своими попытками защитить ее. Я защищал ее в общей сложности девятнадцать часов и семнадцать минут.
Ни единого дня.
- Вы можете это объяснить?- сказал Джоунси, снова показывая мне рисунок.
- Все не так, как кажется.’
- Нет?’
‘Нет.’
‘Вы знаете, что это похоже на меня?- сказала она. - Похоже, кто-то заботится о чьих-то нуждах. Кто-то, кто не может позаботиться о себе. Это очень похоже на сопереживание, Уонки. Что скажешь ты?’
- Что?’
‘Сочувствие. Большой любитель сопереживания, не так ли?’
- Да, - сказал я, удивленный ее пониманием, - именно так. Сочувствие.’
- Я люблю тебя, Чарли, - сказала Биргитта.
- Она не умерла, - сказал я со вздохом. - Я не мог убить ее, потому что она все еще там. Это не нервный коллапс, вызванный Морфеноксом-которым, да, я снабдил ее – это состояние смещенного сознания. Она может обрабатывать воспоминания.’