Во сне она сказала, что любит меня, и это была моя картина, когда она это говорила. Что вроде бы противоречило логике: все должно было быть наоборот. Реальность, потом сон. Я смотрела на картину добрых десять минут, пытаясь понять ее, но ничего не получалось. Во всяком случае, мне показалось, что сходство хорошее. Теперь я был должен ей пятьсот евро, что, если подумать, было деньгами, которые я не мог себе позволить, но, по крайней мере, это дало бы мне возможность поговорить с ней снова.
Я несколько раз прошелся по комнате, сделал два отжима и некоторое время сидел на кровати, чувствуя усталость и зуд, затем взял свой портрет и положил его рядом с Клитемнестрой, чтобы смягчить ее психопатический взгляд. Потом я пошел заварить себе чаю, еще раз принял душ и уставился в окно.
Через час мне стало скучно и беспокойно, поэтому я решил пойти к Портеру Ллойду. Я натянул форму, закинул сумку на плечо и вышел, но остановился у двери художника, когда шел по коридору. Я нацарапала записку с благодарностью и адресом, чтобы она могла выставить мне счет на весенний подъем, и собиралась сунуть ее в почтовый ящик, когда остановлюсь. Имя под колоколом было Биргитта, и я почувствовал внезапный укол смущения. Я не знал ее имени. Она мне ничего не сказала.Я слышал это во сне.Я глубоко вздохнул, предположил, что, должно быть, увидел его, не заметив, и, все еще смущенный, спустился вниз.
Голодающие в подвале
” ... Календарь 1815 года "Виктуар" был тем, за которым следовали все члены Северного ФРС, и перечислял 118 дней зимы как один месяц, сосредоточенный вокруг зимнего солнцестояния. Оставшиеся 252 дня были сгруппированы в эффективные девять месяцев по 28 дней каждый, с високосным годом каждые девятнадцать, чтобы компенсировать орбитальное несоответствие... " - история небесного хронометража, Брайан гномон
- Мне очень, очень жаль, - сказал Портер Ллойд, когда я нашел его в приемной, - я и не знал, что вы все еще там.’
-Я не брал Снотрейк, - сказал я, - так что вы должны были знать, что я все еще здесь.’
- Я не очень люблю ходить в подвал, - сказал он, - так что не знаю, здесь он или нет. Как ты опоздал на работу?’
- Четыре недели, - сказал я, - вероятно, какой-то рекорд.’
Он коротко рассмеялся, и я присоединилась к нему, чувствуя себя глупо. Затем я спросил о той ночи, когда, как мне показалось, Клитемнестра отделилась от картины.
‘Это была первая ночь, - сказал Ллойд, - после этого я тебя не видел. Я могу только еще раз извиниться. Я работаю с информацией, которую мне дают.’
Я посмотрел в окно на пасмурную, но ясную погоду. Мне вдруг пришла в голову дерзкая мысль: мне вовсе не нужно было торчать здесь, чтобы увидеть Токкату. Формально я не подчинялся ее приказам-я базировался в Кардиффе.
- Думаю, мне лучше уйти, - сказал я. - СНО-трак в подвале, говоришь?’
- В самом деле, - сказал он, - я вас провожу.’
Ллойд достал из-под стола длинную палку для ловли собак и фонарик фотокорреспондента, из тех, что принимают фотовспышки размером с мячи для пинг-понга. Мы пересекли вестибюль и прошли через маленькую дверь, затем поднялись по лестнице в недра общежития. Было заметно теплее, когда мы добрались до второго подвала, поскольку мы были ближе к горячему котлу, и медные трубы теплообменника издавали странные булькающие звуки, когда клапаны автоматически открывались и закрывались. Железные перила лестницы, как я заметил, были теплыми на ощупь.
- Здесь довольно жарко, - сказал я.
- Скоро похолодает, - объяснил Ллойд. - удочки уже наготове.’
- Ждешь неприятностей?-Спросил я, указывая на фонарик и шест для ловли собак, которые он нес.
- "Сара Сиддонс “заполнена только на шестьдесят процентов, - признался он, - поэтому я беру” жильцов подвала" за определенную плату.’
- Жильцы подвала?’
- Ночные бродяги из дормитории в этом конце города. Другие носильщики находят их и оставляют у меня до тех пор, пока не вмешаются Хибертек или консулы. У меня их всего шесть. Необычно высоко, я знаю. Морфенокс не совсем без недостатков, не так ли?’
Он комментировал тот факт, что только те, кто принимал наркотики, когда-либо ходили. На каждые три тысячи или около того, кто чувствовал весеннее солнце на своих лицах, один был бы ночным ходоком, и никто не считал эти шансы менее чем приемлемыми.