Найти тему
Алано Четкий

Алано Четкий 59

Я сказал, что буду. Он пожелал мне спокойной ночи и ступил на "нижнюю" сторону патерностера, который некоторое время булькал, а затем исчез вместе с ним.

Комната 901 находилась на полпути по коридору с южной стороны здания, напротив лестницы. В нижней части двери лежали фотографии молодой женщины и открытки с соболезнованиями. Я и раньше занимала комнату мертвеца, или кровать, или даже обувь, или лучшего друга – мы все это делали, – но на этот раз это было странно, и я вздрогнула.

Номер 901

- ..."Сара Сиддонс" была тридцать три этажа в высоту, восемьдесят ярдов в диаметре, от пола до потолка три ярда, восемь комнат на этаже. Центральное полое ядро, куда будет поступать поднимающееся тепло, было ровно пять ярдов шириной, включая лестницу. Построенный в 1906 году, он очень типичен для многих общежитий того периода... ' - The Dormitoria of Mid-Wales, Strand Publishing

Я толкнул дверь, и она уперлась в небольшую груду почты. Большинство карт-де-Бон-Хибер принадлежало людям, которые еще не знали, что Сьюзи Уотсон мертва, а остальные были счетами и листовками. Я положил их на стул, потом посмотрел вокруг. Комната была стандартной планировки "Pizza slice", и хотя фурнитура и светильники, ковры и обои были не совсем древними, они, безусловно, были в прошлом. Я пошел на кухню. Холодильник был пуст, если не считать молока, которое вышло за рамки йогурта и теперь входило в состояние, неизвестное науке, и нескольких сморщенных вещей, которые не поддавались легкому опознанию. На стене висела фотография Дона Гектора, а рядом с телевизором стоял граммофон с большой коллекцией цилиндров. Я посмотрел сквозь них. Это была смесь старых фаворитов-Темная сторона Луны, слухи, Зигги Звездная пыль – смешанная с джазом и немного Пуччини.

Квартира была бы совершенно ничем не примечательна, если бы не одно обстоятельство: на стене спальни висела картина Клитемнестры, изображавшая ее сразу после убийства мужа. Портрет был впечатляющим не только в силу сюжета, но и по своим размерам, занимая всю стену от пола до потолка и в большой богато украшенной позолоченной раме, которая была отделана внизу, чтобы она могла поместиться. Клитемнестра была топлесс, на ее лице играла странная полуулыбка, подбородок был приподнят с чувством добродушной социопатии.

История не говорит точно, когда именно зимой Клитемнестра убила Агамемнона, и это было предметом многих догадок. Если бы он был совершен на весеннем подъеме, это могло бы быть импульсивным поступком; отброшенный как Mala le dormir, туман сна. Более щедрое художественное исполнение заставляло ее выглядеть тощей и смущенной. Напротив, на этой картине она была изображена с легкой уверенностью жизнеутверждающей весомости. Художник был здесь, предполагая, что это был акт преднамеренности; что она не спала, убила Агамемнона вскоре после того, как он проскользнул под воду, а затем спустилась в ХИБ вместе со своим медленно разлагающимся мужем. Это изменило интерпретацию ее характера, и ее мотивы – неудивительно, что было много академических дебатов.

- А кто этот топлесс кролик с ножом?’

Я подпрыгнул от испуга и обернулся.

Посреди комнаты стояла женщина в заляпанных краской джинсах и большой мешковатой мужской рубашке. Ее иссиня-черные волосы были высоко собраны в неопрятный пучок, скрепленный карандашом, и она вытирала тряпкой кисти для рисования. Она смотрела не на меня, а на картину Клитемнестры.

- У меня есть вопрос получше, - сказал я. - Что ты делаешь в моей квартире?’

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и я вдруг был поражен ее темной и задумчивой внешностью. У нее были пронзительные фиалковые глаза, слегка Османская внешность и высокие выразительные брови. Она была лет на десять старше меня и, без всякого сомнения, выглядела необыкновенно. Но ее привлекательность была больше, чем просто красота; в ней была осанка, дух, сила.

- Дверь была открыта, и я была заинтригована, - сказала она, - и вообще, это не твоя квартира. - Это Сьюзи.

- О да, - сказал я несколько неловко, - конечно.’

Это не был победный ответ, но я был ошеломлен не только ее взглядом, но и германнером, пьянящей смесью очарования и уверенности.