Бывают в жизни такие дни, которые запоминаются навсегда. Как золотые осенние листья светят они сквозь ворох серых лет и скучных воспоминаний. И как хочется, чтобы рядом был человек, которому можно сказать: "это было в сентябре, помнишь?" Но тот человек ушел из твоей жизни, и с ним не поговоришь, и не узнать даже, был ли и для него тот день особенным. Может быть, он и не помнит ничего…
Это было в сентябре, помнишь? В холодный, солнечный день. Мы собирали яблоки в старом саду. Яблоки были красные, листья были золотые. Солнце с трудом пробивалось сквозь спутанные ветви. Казалось, что мы плаваем в аквариуме, наполненном светом. Я была красивая, накрашенная. Может быть, даже в платье.
Потом нам пора было на электричку. До станции добираться было долго, мы вытащили из сарая велосипед. Колесо было спущено, а насоса не нашлось. Ты сказал: "Ерунда, попросим у кого-нибудь на улице". Я не понимала, как так: попросить что-то у незнакомых людей. Я и у знакомых тогда стеснялась просить что-либо.
Улица была пуста. Только в одном саду, у пруда, играла девочка, помнишь? Ты сказал ей: "Позови папу". Девочка растерянно сказала: "А папа умер". "Тогда попроси у кого-нибудь из домашних насос" - сказал ты. Девочка пошла вглубь сада и вернулась с насосом. Ты так с ней разговаривал… Как со знакомой. Это-то в тебе и нравилось, всем, не только мне: ты со всеми держался на равных. Тепло и уверенно.
Мы ехали на велосипеде - ты крутил педали, я сидела на раме. Шел теплый дождь. Потом появилась радуга, и мы ехали прямо к ней.
Потом я замерзла. Нос у меня, я уверена, покраснел. И носового платка, конечно, не было. Я непрерывно хлюпала носом. Может, поэтому ты мне потом не позвонил не разу… Ведь я была красивая в тот день. Накрашенная. И в платье, да, точно, в платье. Но красный нос - это ужасно, я знаю. Он у меня еще длинный такой.
Яблоню срубили, велосипед сломался. И этот день никогда больше не повторится.
А потом, через несколько лет, был другой осенний день. Тоже холодный и солнечный. Я стояла в раскопе: теплая дутая куртка-бочонок; огромные сапоги, и на каждом по полпуда глины. Дурацкая шапка. И, конечно, дурацкий большой красный нос. И человек, не ты, совсем другой, смотрел на меня. Посмотрел, улыбнулся. Сказал: "ты похожа на пингвинчика". И поцеловал в нос. Я тогда поняла, что дело-то не в носах. Если человек твой, то все это уже не важно.
А ты значит, просто был - не мой. Ну и пусть. Мы все равно слишком разные. Жалко только, что тот день, такой красивый, такой совершенный, мне не с кем вспомнить.
Но если ты все-таки помнишь, то позвони мне. Не для чего. Просто так. Номер остался прежним.