Часть 8. После разгрома
…С наступлением ночи крейсера отряда О.Энквиста, в числе которых была и "Аврора", потеряли из виду не только броненосцы, но и корабли своего отряда «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской», а также пытавшуюся следовать за ними «Светлану». Ничего удивительного в этом не было, корабли шли, как свидетельствует авроровский мичман Терентьев, "абсолютно без огней", уклоняясь от атак японских миноносцев, которых было "по всему горизонту". Мичман полагал, что, стреляя во все стороны, крейсер "порядочно потопил" японских миноносцев, но это, увы, было не так: за всю ночь весь японский флот потерял лишь три небольших номерных миноносца.
К утру от отряда крейсеров остались лишь сильно избитый "Олег", несколько менее пострадавшие "Аврора" и "Жемчуг". Несколько раз неуверенно попробовав идти на север, и всякий раз обнаруживая вражеские корабли, Энквист окончательно оставил попытки прорыва, и повернул к югу. Японские миноносцы, выполнив задачу рассеяния и дезорганизации сил противника, ушли.
Когда, наконец, корабли вышли из соприкосновения с противником, появилась возможность залатать пробоины и привести корабли в относительный порядок. Свободным от вахты морякам разрешили поспать (команда более суток провела на ногах). Крейсера всю ночь шли малым ходом: из-за пробоин в трубах резко возрос расход угля, которого и так было в обрез для перехода во Владивосток, а "Олег" физически не мог дать больше 10 узлов…
Судовой врач Кравченко: На другой день после боя рано утром я вышел на палубу... Кругом виднелись следы ужасного разрушения: все было смято, разворочено, торчали исковерканные стальные листы, валялись обломки, зияли дыры, все было изрешечено мелкими осколками. Но некогда было заниматься рассматриванием повреждений, и я спустился на перевязочный пункт...
Неожиданно для себя, "Аврора" вдруг стала флагманским кораблем: 15 мая контр-адмирал Энквист перенес на нее свой флаг. Официально – из-за того, что на "Авроре" не осталось командира, на самом же деле – чтобы избавиться от назойливых молодых офицеров "Олега", требовавших идти на прорыв во Владивосток. На грот-мачте, где, по уставу, мог быть только царский штандарт, подняли контр-адмиральский андреевский флаг с красной полосой, других мачт на крейсере не оставалось. Адмирал планировал зайти в Шанхай для принятия топлива с находящихся там угольщиков, а затем прорваться во Владивосток вокруг Японии, но тут же выяснилось, что за сутки перегрузить уголь в порту будет невозможно, а дольше находиться там нельзя. Тогда Энквист заявил, что сильно поврежденные "Олег" и "Жемчуг" будут оставлены в Шанхае, а сам он на "Авроре пойдет в Манилу (адмирал почему-то рассчитывал на особую благосклонность американской администрации) и уж затем, после ремонта и принятия припасов, - в одиночку будет прорываться во Владивосток вокруг Японских островов. Была понятна утопичность данного плана; адмирал пытался придать благообразный вид уходу отряда крейсеров с поля боя. Неудивительно, что Энквист быстро дал командирам судов уговорить себя не распылять силы, а всем вместе следовать в Манилу.
До Филиппин дошли без особых приключений, если не считать того, что на "Олеге" практически закончился уголь. Меньше чем за 100 миль до Манилы встретили эскадру – думали, что японскую, но выяснилось, что американскую – и под ее эскортом 21 мая 1905 года добрались, наконец, до порта.
Американцы встретили русских благожелательно, предложили свои услуги по лечению раненых; русские не преминули этим воспользоваться.
Судовой врач Кравченко: 23 и 26 мая я списал в морской госпиталь в военном порту Кавите (в семи милях от Манилы) 39 раненых, в том числе двух офицеров, кн. А.В. Путятина и В.В. Яковлева. Госпиталь устроен очень хорошо. Наши раненые встретили прекрасный медицинский уход и самое сердечное отношение со стороны американских морских врачей.
Но вот в предоставлении условий для ремонта кораблей местная администрация после запроса в Вашингтон решительно отказала, сославшись на нейтральный статус: либо разоружение и интернирование, либо русские корабли должны в 24 часа покинуть филиппинские воды. Адмирал провел еще одно совещание, капитаны дружно заявили, что выйти в море никак невозможно, и Энквист со спокойной совестью мог теперь развести руками: все, что могли, сделали.
24 мая русские моряки сдали портовым властям замки от орудий, и на этом для экипажа "Авроры" война с Японией закончилась.
В этот же день на душу адмирала, самовольно, по сути, разоружившегося в нейтральном порту, пролился бальзам в виде высочайшей телеграммы: «Контр-адмиралу Энквисту Сердечно благодарю Вас, командиров, офицеров и команду крейсеров "Олега", "Авроры" и "Жемчуга" за их беззаветную честную службу в тяжелом бою. Да утешит вас всех сознание свято исполненного долга. Николай». В самом деле, Мукден и Цусима поставили жирную точку в русско-японской войне, ни малейших шансов поправить положение у России уже не было. Следовало думать о минимизации потерь – а впереди ведь еще было вторжение на Сахалин, которого ждали, но отражать которое, по сути, уже было нечем…
Часть II. "Из всех труб били огненные факелы"...
Часть III. "Крейсера зарываются носом"
Часть IV. Адмирал требовал крови механика "Авроры"
Часть V. Порт-артурская эпопея "Дианы" и "Паллады"
Часть VI. "Аврора": путь к Цусиме
Часть VII. Цусимская катастрофа
Часть VIII. Конец отряда Энквиста
Часть X. Экипажи на грани бунта
Часть XI. Крейсера возвращаются на Балтику
Часть XII. Безнадежно устаревшие
Часть XIV. Хромые утки Балтийского флота
Часть XV. Смерть капитана Никольского
Часть XVI. Выстрел, которого не было
Часть XVII. Последние дни "Дианы"
Часть XIX. Неисправимо дурное поведение
Часть XX. Последний бой крейсера "Аврора"
Часть XXI. Как "Аврора" была "Варягом"
Продолжение следует
