Мой папа в это же время строил семейный дачный домик на Волге. Мне с детьми все было страшно туда
выбраться и тогда я, для смелости, сначала поехала с друзьями на турбазу. Почувствовала себя там уверенной в том, что справляюсь со своей троицей (сыну был год, девчонкам соответственно три и пять). И после этого я решилась съездить первый раз на Волгу.
Мне трудно было говорить отцу о том, что я хочу увидеть на даче. Точнее не просто трудно – мне казалось невозможным даже мечтать о том, что я что-то там хочу, поскольку денег было мало, и я как хорошая дочка должна была принимать то, что будет. Однако то, что я еду с детьми все-таки давало мне позволение хотя бы узнать, что там есть в доме, где мы будем спать, и где я буду готовить еду. Сейчас пишу эти строки воспоминаний и удивляюсь, как можно было до такой степени не чувствовать себя хотя бы хозяйкой, не хотеть ничего красивого, удобного, уюта... Но ведь было гораздо хуже, чем сейчас – я вообще себя не чувствовала отдельно от детей, семьи, мужа, только в каких-то виртуально-фантазийных мирах, поэтому и хозяйство было не интересным. И я благодарна Богу, за те чудеса, что случились потом. Так вот, спросив, что там есть, я выяснила, что для жизни он оборудовал второй этаж, а первый еще не построил. И серьезно предупредил, что половые доски там еще нужно будет прибить. 4 часа мы ехали с утра на машине до дачи, потом еще пару часов прибивали пол, девчонки носились по заросшему участку, а я с сыном у груди тоже стучала молотком. Муж мой, соответственно, работал в Москве все лето и с нами не поехал.
Наконец, поели все и я, разогнувшись, вышла на крыльцо. Дом выглядел как избушка на курьих ножках – первого этажа еще не было, а второй уже был. Я подумала о Бабе-Яге из русских народных сказок, что папа жилище как раз подходящее для нее построил. Сейчас размышляю, что возможно, длительное грудное вскармливание и систематическое недосыпание привело меня к измененному состоянию сознания, когда реальность воспринималась необычно. Я не стала бы связывать это напрямую с книгами Кастанеды – практикой то я не занималась, только читала как роман про дона Хуана, Карлоса и нагуаль с тоналем. Проще сказать, что превратилась, под влиянием места, в Бабу-Ягу, пропустила через себя энергии этого архетипа. Каким-то шестым чувством я, выйдя на крыльцо, почувствовала опасность. И стала искать ее источник. Нашла – в пяти метрах от меня, возле стожка из сорняков лежала, свернувшись кольцами, черная змея. Я с надеждой на то, что она окажется ужом, поискала взглядом желтые ушки – не нашла. Обычная гадюка. Я вся как будто сжалась в маленький комочек и он провалился от страха куда-то вниз живота, пошла к папе и говорю, что там гадюка. Он отрицал, говорил, что точно узнавал, что нет тут никаких змей. Я загнала детей в дом, привела его, показала. Правда, говорит, может не живая? Ну, она чуть шевельнулась, нам этого хватило, чтоб отскочить. Дальше отец мне шепчет, что можно ее облить бензином и поджечь – я категорически против этой садистской идеи! Тогда он говорит, что оденет сейчас сапоги и возьмет косу… Я стою и со мной что-то странное происходит: как будто я к гадюке обращаюсь и прошу уйти, и показываю, что иначе ей будет очень плохо. И от нее такие иголочки страха сначала исходят, а потом она разворачивается и уползает в лес. Приходит папа с косой, видит, что гадюка уползла и ругается, что теперь непонятно где ее искать. Я, замершая от ужаса и с остекленевшим от измененного состояния сознания взглядом, пытаюсь ему сказать, что она не вернется и не нужно ее искать, папа крутит известным жестом пальцем у виска. Ох! И это еще не все…
Собираю детей, чтобы идти на речку. Август месяц, тепло на небе небольшие облачка. Папа дает мне с собой раритетный пленочный фотоаппарат, это вещь моего двоюродного брата, я даже не понимаю, где там кнопка, но беру. Мне очень важно как-то переключиться после происшествия со змеей, а фотографировать я всегда любила. До реки метров триста, проходим спокойно. Открывается небольшой красивый песчаный берег и река Волга, справа на берегу – какие-то дощечки лежат и обломки шифера, слева заросли камыша. На берегу трое мальчишек лет тринадцати. Мои дети пробуют водичку ногами. Мальчики говорят, что мелко долго - метров на пятнадцать вперед. Я смотрю за детьми: они стоят все втроем, любуются большой рекой. Вода холодная, купаться им не особо хочется. Мальчишки интересуются моим фотоаппаратом, я прошу у них помощи в поисках кнопки и тут… Как лезвие, натянутое между небом и землей, зарождается смерч. Вот откуда он взялся посреди солнечной погоды, в средней полосе России? Это для меня загадка (хотя позже я выяснила, что такое явление в народе называют «Хулиган» и он иногда появлялся раньше в тех местах). Так вот смерч в одно мгновение закручивает деревяшки и шифер, что лежали на берегу, и я как-то странно делаю несколько шагов в его направлении, но на пути мальчишки с моим фотоаппаратом… Смерч или такой воронкообразный вихрь уносится на середину реки и там исчезает, лишь поплыли по реке упавшие дощечки. Меня обдает жаром от ужаса – сын мой стоял совсем рядом с этой стихией! Я хватаю его на руки, целую, девчонки жмутся ко мне. Мальчишки бурно обсуждают, что в прошлом году так собаку на середину реки утащило… А я вдруг чувствую счастье от того, что остались живы мои дети и я! Что я могу вдыхать этот воздух, любоваться этой рекой. Я чувствую благодарность к мальчишкам, что оказались между мной и смерчем и ужас от тех нескольких шагов в его сторону.
И понимаю, что в этом мире столько всего непознанного, что просто удивительно как мы, люди, тешим себя иллюзиями, что можем что-то контролировать…
После этих событий, которых, на мой взгляд, явно много для одного дня, я здорово поменялась. Вернулась к людям, стала меньше уходить в себя, больше проявляться наружу и как ни странно, делать стала больше, а уставать меньше.