- Сами разберитесь, - упрекнула дама офицеров. "Прежде чем цены взлетят до небес, вам придется выложить 150 долларов за пятьдесят фунтов Cheerios против десяти долларов за пятьдесят фунтов horse chow. Вы делаете математику. Я сделал. Я прикинул, что смогу заработать кучу денег, продавая зерно для животных маме за те десять долларов, которые они получают в эти дни за несколько унций хлопьев. Знаешь, - добавила она, - ты перемалываешь эту дрянь, и из нее получается очень вкусная каша. Прилипает к ребрам, милая.”
Уловка с кормом для лошадей была всего лишь одним из бесчисленных криминальных пожаров, больших и малых, вспыхивающих на Среднем Западе. На противоположном полюсе развернулась эпидемия любительских взломов и проникновений в жилые дома. С дорогами, непроходимыми во многих районах, и полицейскими крейсерами и аварийными транспортными средствами, часто поврежденными пеплом, местные и государственные полицейские силы были бессильны ответить на быстро растущую волну этих грубых краж.
На домашнем фронте был постоянный стресс от получения провизии для дома. Винни страстно желала возвращения знакомого скучающего бакалейщика и легкой рутины покупок. Тебе что-то было нужно, прекрасно; ты ехал на рынок, танцевал в проходах, снимал с полки предмет своего желания и платил за него. Сделанный. Так просто! Сканеры делали расчеты. Магия. Кусок пластика в бумажнике сошел за наличные. Еще больше магии. Вы могли бы получить свой хлеб насущный без единой сознательной мысли. Не более.
Авель попал в цель, заключила Винни. Отключите производство или систему распределения, проповедовал Авель, и люди мегаполиса станут изможденными из-за отсутствия нескольких картофелин. Потеряв по какой-либо причине Хартленд и его фермеров, граждане повсюду были бы вынуждены варить кору и жарить личинки насекомых на ужин.
Винни коснулась пальцами век и медленно потерла их, пытаясь прогнать усталость и напряжение. Она вывалилась из машины и стояла, оглядывая окрестности, дрожа в не по сезону холодном летнем ночном воздухе. Проклятая температура. За весь сезон не было ни одного дня, похожего на солнечную погоду. Газовая печь работала по ночам всякий раз, когда коммунальные службы природного газа могли привести в действие зольные насосные станции трубопровода. Почти каждое утро на ветровом стекле машины лежал покрытый пылью иней, достаточно толстый, чтобы его можно было соскрести.
Винни свернула с улицы к дому и поднялась по ступенькам к боковому входу. Дверь была приоткрыта. Тревога пробежала по ее спине. Она никогда не оставляла дверь незапертой.
Входная дверь, сделанная под дерево, но обшитая сталью, была захлопнута тяжелым кувалдоподобным инструментом, срезавшим дверную задвижку. В незащищенный механизм замка несколько раз сильно ударили, пока куски его не вылетели из двери и не приземлились в дальнем конце кухни.
Винни шагнула через портал и щелкнула выключателем. Черт возьми! Электричество снова отключилось. Она на цыпочках прошла на кухню. Каждая дверца шкафа была перекошена. Беспорядочное содержимое каждого ящика и шкафа валялось на полу. Открытые двери кладовой открывали чистые полки. Все банки, коробки, сумки и обертки, полные съестных припасов, исчезли. Ни на полках, ни на полу не было даже бутылки с травами или пряностями.
Первым побуждением Винни было изучить каждую частицу в комнате. Но из головы женщины хлынула кровь. Комната требовала тщательного осмотра, но от этой перспективы у нее кружилась голова.
Она повернулась к холодильнику. В него она положила маленький, драгоценный стейк рибай, упакованный в лед, сражалась и победила в пылу потребительской битвы с безумными покупателями супермаркета сестры. Внезапно ее охватила навязчивая мысль о том, где находится кусок мяса. Она сунула голову и руки в холодную коробку. Прибор был голый.
- Черт побери, - проскрипел агент в белое пластиковое нутро холодильника. - Они забрали мой бифштекс. Мой стейк! Мой чертов стейк!”
Винни с такой силой захлопнула дверь квартиры, что та отскочила и ударилась о внутреннюю стену, скрывавшую лестницу в подвал. Винни скатилась вниз по лестнице в подвал и побежала в дальний угол подвала к ряду шкафов от пола до потолка. Они тоже были открыты миру.