Он был собран этими людьми с некоторых исторических охот лет назад. Он может только предположить, что охотник, который носил его, встретил почетную смерть. Маска покрыта шрамами и выбоинами от битвы, и хищник говорит себе, что это честь приобрести эту маску, хотя он и не заработал этот урон сам.
Он поднимает маску и держит ее над лицом, постукивая по боку. Глазницы загораются знакомым внутренним отсчетом, и он снова стучит, устанавливая связь. Личная связь. Био-шлем приспосабливается к био-сигнатуре этого хищника, и внезапно внутренний отсчет размывается и переходит в статику, а затем появляется точка зрения. Хищник хочет вернуть свое снаряжение, свой био-шлем и, самое главное, свою отсутствующую наручную перчатку и жизненно важную технологию, запечатанную в ней.
Соответствуя его био-подписи, эта маска соединяется с его собственной—хотя это много миль отсюда. Две маски синхронизируются, и теперь через эту он может видеть глазами другой. Смотрите, что он видит.
Через глаза этой маски он видит человеческое дитя. Мальчик. Каким-то образом его собственный био-шлем попал во владение ребенка, и он должен немедленно найти его. Слишком многое зависит от этого, и срочность перевешивает любые другие проблемы, которые у него могут быть. Нет охоты, нет битвы, нет голода важнее этого.
Мальчик работает за каким-то столом, и Хищник думает о лаборатории, из которой он только что вышел.
На стене за ребенком-грубый рисунок животного. Собака? К большой прикреплена бумага поменьше, и на этой маленькой бирке есть напечатанные на машинке слова. Рори Деклан Маккенна, 6 Класс. Средняя школа Гордона, Джорджия.
Довольный, хищник нажимает еще одну кнопку на маске, и она прижимается к его лицу. Этот био-шлем будет служить ему, пока. Он просматривает снаряжение, выставленное в этом разбитом стеклянном ящике-предметы, украденные или приобретенные у мертвых воинов в течение многих лет. Он выбирает несколько метательных звездочек, кладет их в ножны на своей броне, а затем постукивает по перчатке на запястье.…
И исчезает.* * *
Маккена и представить себе не мог, что ему наскучит находиться под федеральной опекой—секретной, черной, как кроличья нора. Он, конечно, никогда бы не подумал, что ему будет скучно сидеть на заднем сиденье того, что по сути было тюремным автобусом с пестрой командой военных сумасшедших, которые были его новой терапевтической группой. Но к тому времени, когда они въехали в ворота таинственного комплекса, он выглянул в окно и увидел охраняющих его наемников—мужчин и женщин, очень похожих на тех, которых Трэгер привез в Мексику, чтобы накинуть петлю на шею—Маккенна достиг стадии скуки.
Он позволил своим мыслям обыгрывать будущее, как запутанный клубок ниток. Как долго, по мнению Трэгера, его можно держать в тайне? Что бы сделал этот сукин сын, если бы Маккенна попытался сбежать или узнать правду? Поверит ли ему кто-нибудь, или они подумают, что ему место в какой-нибудь психиатрической больнице ва вместе с другими психами в автобусе?
Когда ворота с грохотом захлопнулись и автобус покатился по территории лагеря, он улыбнулся в полусне. Люди поверят ему—по крайней мере, некоторые поверят,—когда увидят доказательства, которые он отправил домой из Мексики.
Да, ни за что на свете Маккенна не останется любимчиком Трэгера. По крайней мере, не надолго.
С дрожащим визгом тормозов автобус с грохотом остановился. Маккена нахмурился и оглянулся на психов. Койл и Линч даже не подняли головы. Небраска и остальные казались скорее раздраженными, чем любопытными, но Маккена выглянул в окно и нахмурился, увидев других наемников в лагере. Где бы они ни были, это не было похоже ни на одну больницу ва. Может быть, у Трэгера были другие планы на него—и на психов—в конце концов.
Водитель автобуса распахнул дверь, и на пороге появился наемник.
- Сиди смирно, - сказал охранник, - там была брешь.”
Нарушение. Маккене это не понравилось. Где бы они ни находились, это была не больница—и какая бы тайна ни была связана с этим, кто-то, кому там не место, вошел в комплекс.
Он начал задаваться вопросом, Может ли это быть его шанс выбраться.
Кейси на мгновение задержала дыхание.