«Малыш рыдал так безутешно. Что пройти мимо у меня не вышло. Хотела было, каюсь. Но в гландах, вдруг, так натянуло собственным, невыплаканным. Что я приостановила суетный скач. И присев на корточки, полюбопытствовала: «Чё ревёшь? Маманя твоя где? Ты почто один на улице шастаешь?»
Пацанчик, лет пяти, не более. Утёр складно соплюхи рукавом. Вытаращил голубенькие глазки, недоверчиво улыбнулся. И всхлипывая, изредка, вдогон. Для убедительности, переживаемой драмы. Ответил, тоненько: «Потеряяял… ся…» И вновь заплакал.
Это потом. Лет через тридцать. Разведясь единожды, чтобы стать «вечно удачно холостым». Он научится не пугаться одиночества. Освоит небрежение к женским слезам, как к «оружию массового возмездия». Приобретёт полезный навык ухода от разборок и навяливания партнёршам «своих истин». И сам уже пяток раз. Потеряет. Кого-то. Из-за минутной оплошности, собственного эгоизма, остроты момента… Далее, по привычке. Без счёта…
Мысль просверкнула в мозгу. Скулы напряглись, зрачок потемнел. Я обхватила карапуза за плечики, встряхнула лёгонько. И сказала назидательно. «Постой! Пореветь всегда успеешь. Если мамка, в принципе, есть. Найдётся, не трусь! Ты ей нужен больше, чем она тебе. Но я. Тебе того не говорила».
Изъяла из сумочки салфетки, высморкала будущее «альфа-чудовище». Промокнула набрякшие горем веки, утёрла губешки-ошлёпки. Из кармана вынула горсть барбарисок. Люблю, в задумчивости, погонять во рту кисленькую ледяшку. Малец взбодрился. Пальцами заграбастал дары, рассовал по кармашкам. Одну сразу закинул в топку. И ожил совсем…
А через сорок, он узнает - как это. Когда теряют его. И тоска закаменеет в груди. И всё, что прежде радовало, вдохновляло. Множило победы и расслабон. Растает дымом осенних костров. И мерилом ценности кого-либо. Станет ощущение необходимости. Для дыхания…
«Пойдём к скамейке. Сядем. И посмотрим на мир. И я расскажу тебе. Как больше не теряться. Не терять. А главное — не оказаться потерянным! Поверь мне, круче этого факта. Ничего и не бывает. И пережить потерю себя. Кем-то. Совсем не то, что постоять. Послезоточить. Посередь фонтанной площади, в выходной день, да посветлу...
Помни, мальчик! Пока ты смотришь в оба — все твои при тебе останутся. Не исчезнут. Не «смоются» бирюзовой волной, на Лазурное побережье. Не отчалят в суперских ландо, с более упёртыми спутниками. Не обретут покой и счастье в чужих объятиях… И вот ещё! Из ладошки, ладонь дорогого тебе человека — не выпускай! И взгляд на нём. «Фокусируй», дружок...
Вон та, в плаще красном. Твоя што ли? Ишь как, наяривает. Испугалась…
Что же вы, барышня, сынка проворонили?! Он уж и обплакался, до мокрого! И надежды терять стал!..»
Поднялась с протёртых ламелей. Двинула через площадку, к выходу из парка. Заторопилась — дела не ждут! Вспомнила мелькнувший эпизод, обернулась. И с усмешкой выкликнула: «Удачи, юноша! Не забудь урок! Не забудь…»