.
Вспомним Петлюру, ушел пацаном - есть такие слова в залихвацки-горькой песенке звезды блатного русского шансона Алексея Дюмина. На этих словах у обычного , непросветленного а блатной романтике слушателя возникает короткое удивление, о каком же Петлюре идет речь? Конечно, не о печально знаменитом украинском, революционном атамане Симоне Петлюре, который погиб, не дожив нескольких лет до пятидесяти, будучи убитым в эмиграции, речь, скорее всего, идет о творческом псевдониме. Однако, самый популярный исполнитель с псевдонимом Петлюра - (Виктор Петлюра), жив и пишет свои песни и сейчас. О каком же Петлюре идет речь? По всей видимости, речь идет о другом исполнителе с псевдонимом Петлюра. Речь в песне Дюмина идет о Юрии Барабаше, самом юном исполнителе жанра блатного шансона, выступающем под псевдонимом Петлюра и погибшем в возрасте всего 22 лет, при странных и невыясненных обстоятельствах в 1996 году. Юрий Барабаш ( настоящая фамилия исполнителя) фамилия чисто украинская, а что касается странного и громкого псевдонима, говорят, свой псевдоним Петлюра, будущий музыкант получил еще в школе , из-за своих хулиганских наклонностей, (еще, будучи, подростком-старшеклассником.)
Однако, намного интереснее в этом рано погибшем исполнителе другая аналогия - связанная не с героем гражданской войны Симоном Петлюрой, а с Юрием Шатуновым , вокалистом Ласкового Мая. Не случайно, обоих исполнителей звали Юриями. Дело в том, что голос исполнителя и вправду напоминал сиротский голос Юрия Шатунова - первого детдомовца, ставшего звездой еще при Михаиле Горбачеве. За это сходство подросток и был взят в Ласковый Май Андреем Разиным, откуда правда, будущий блатной исполнитель, вскоре сбежал, создав свой коллектив под названием Пацаны, и вскоре прославившись в кругах блатных подростков - для тех времен актуальной, тюремно-блатной, дворово - любовной, или улично-воровской романтикой. Какие рождаются ассоциации? Есть в русской культуре вечная нота мирового сиротства по выражению Василия Розанова, сиротства , мирового, даже, космического.
Во многом, именно, на теме сиротства построена русская культура.
Это сиротство порой так пронзительно сквозит в Достоевском, в Гоголе, в Карамзине и Есенине, и особенно в Платонове, что кажется, что сама жизнь при взгляде на сироту остановится, а время замрет, или обратится, вспять, оказавшись в вечных двадцатых годах - тех самых годах , откуда доносится назойливый мотив вечной песенки осиротевшего ребенка «у Курского вокзала, стою я молодой». Помните этот популярный фильм времен СССР ? Конечно же я имею в виду культовый фильм эпохи СССР, Кортик. Исполнитель Юрий Барабаш под псевдонимом Петлюра и есть тот самый повзрослевший герой знаменитого фильма, правда, только повзрослевший, как, сразу, же и погибший. И погибший как-то символически, и странно.
Погибший во времена переоценки старых уличных, вечных ценностей..
Во времена когда романтику блатных воров подменили уже иные бандиты, в тюрьмах не сидящие, за то сидящие в Думе при Ельцине в печальных 90х. Кстати, упоминается в песне и Валерий Коротин, (звезда блатного мира ) погибший всего в тридцать лет. К сожалению в песне не была упомянута погибшая Катя Огонек. Хотя, она погибла позднее, до написания этой песни, произошло это в 2007 году. Не упоминается (по этой же причине) и убитый Михаил Круг. На самом деле, я не случайно касаюсь темы блатной Романтики России-Матушки , говоря о Романтике Большой и Малой (под Большой Романтикой, говоря например о Батюшкове, Цветаевой или Лермонтове, а под Малой говоря о Романтике уличной, и народной.) Попробую даже объяснить, зачем я это делаю. Дело не в моде на этот жанр, который в наши дни, несколько, устарел, хотя бы, по сравнению , эпохой СССР.
Дело как раз, в столь милой старомодности этого жанра.
Жанр блатной песенки, (хотя, не всегда песенки, иногда эпически-блатной баллады, а то и эпопеи) был , как известно, актуален скорее для эпохи СССР, чем сейчас, хотя, актуален странно, не как нечто появившееся в СССР, а скорее, как вечно дореволюционное, (характеризуя жизнь низов), и так и не вписавшееся в жизнь ни при каком Сталине, Хрущеве, или Брежневе. По сути, блатной жанр есть чисто дореволюционная культура, роднящая нас с Россией вечной, хотя и подпольной, блатной, или кабацкой, вспоминая поэму Сергея Есенина.
Потому что есть в русской культуре что-то, вечное.
Например, вечное Православие Достоевского, вечное правдоискательство Льва Толстого, или вечные героини и герои вечно отставшей России , говоря как о прозе Куприна, (с его колдуньей, живущей где-то в лесу по законам леса, а не по законам деревни) так и о прозе деревенщиков, говоря о деревне, живущей не по законам СССР, не по законам Города, а по каким-то своим законам, по "правде избяной". Но то Куприн или деревенщики. Помимо, них, есть и иное вечное, которое не подчиняется никаким законам истории.
Это странное, проблематичное вечное.
Это так называемое "блатное" вечное, "сиротское", "пьяное", или ""тюремное", воровское вечное, которое настаивает на чем-то своем, на поиске иной, но такой же вечной правды. Настаивает то жалостливо, то агрессивно, то, грозно. Это и есть так называемая культура низов, культура народа. Или, это и есть то дореволюционное, которое никогда не сметет, никакая революция, которое и вечно, как раз, в виду невозможности быть ничему современным.
Это архаичное вечное, которое есть в душе у каждого русского человека.
То есть блатной жанр вечен и актуален не по причине злободневности многих тем которые этот жанр затрагивает , а по причине дореволюционности этого жанра. Это то, что не смог победить ни Сталин, ни Ленин, ни Дзержинский, и пожалуй, именно в этом отношении жанр блатной песни - интересен и вечно актуален. Что такое правда, особенно правда по русски?...Правда в том смысле, в котором Правда если не является, то становится Истиной?
Эта правда не может быть философской.
Она не может быть и чисто религиозной, потому, что религиозная правда есть Истина. Эта правда может быть лишь песенной, или, литературной, но конечно не в том смысле, в котором литература далека от жизни, а наоборот, в том смысле, в каком она жизни близка. Например, звезда русского шансона Любовь Успенская, успевшая три раза сидеть в тюрьме , не говоря о том что в тюрьме родиться (и это никакие не прибаутки, это со слов самой певицы, признавшейся в одном интервью, о том как она в Америке угодила в тюрьму, а потом и два раза в России. )
Но речь не об этом.
Интереснее другое. Интереснее то, что Любовь Успенская воплощенная героиня прозы Куприна, Бунина или Чехова, вечно провинциальная героиня русской литературы, каким-то образом попавшая в наш век, даже ставшая возлюбленной больших блатных авторитетов, а до этого, уехавшая в Америку, символично повторяя судьбу писателей ставших эмигрантами.
Или, когда мы говорим об Алеше Карамазове.
Это же православная икона русского святого, а не просто персонаж, хотя и может быть , икона, неудавшаяся Достоевскому. Или, говоря об Авдотьи Смирновой. Это вечно тургеневская героиня. А говоря о Борисе Березовском это герой набоковской прозы, в образе криминального профессора, которого не Набоков, правда создал. Это и есть русская литературная правда, и правда, скорее, жизненная. В этом смысле русская правда - правда вечно-литературная.
Теперь пару слов, где-то на полях.
Меня можно упрекнуть в том, что я иногда скатываюсь куда-то, и пишу о блатной романтике эпохи СССР, например, вместо того что бы посвящать свои статьи чему-то более серьезному. На это я могу сказать только одно. Простите вы мало любили, если например не знаете, что дома запивать любовную тоску, глупо, у себя дома вы ее не запьете. Не только не запьете, а лишь усугубите. Любовную тоску запивают обычно в кабаках, а не у себя дома.
Как Блок в Озерках, или, как, например, я.
Наконец, есть вещи, которые понимаются в кабаках, потому что у себя дома вы их не поймете, не услышите. Если вы включите радио шансон, через минуту вы это радио выключите, перебравшись например, на Эхо Москвы. Другое дело, когда в кабаке при народе из низов вы услышите песню в исполнении Любы Успенской, или в исполнении М. Круга, после которой ваша любовная тоска уйдет. Проверено лично на себе.
Блатная музыка - лечит душу.
Кстати, даже голос у этого Петлюры (с которого и началась моя статья) красивее чем у Юрия Шатунова, почти ангельский (сиростски-ангельский) у него голос, я бы заметил. И песня про блатную девочку, пронзительна ( Споем жиган). И когда он называет ее "пацаночкой", даже смешно не звучит , не смотря на подобный подростково-инфантильный, кажущийся, скорее, неуклюжим, оборот. Душераздирающе это все таки как-то звучит.... Может быть права Татьяна Горичева, сила в беззащитности?...Не в беспомощности, а в беззащитности. В обреченности чистого вызова миру , судьбе и закону.
Этот вызов по одной своей природе выше мира сего.
Впрочем, с чего я начал писать эту статью? Читал я на днях пока ехал в электричке статью одного образованного человека, которая касалась темы блатной романтики в эпоху СССР (может быть и в ответ и на мою заметку, а может и нет.) В статье говорилось о том , что разницы между сидящими и сажающими в СССР по существу не было., (или как лучше этого автора сказал мне один профессиональный зек, разницы по ту и по эту сторону решетки не существует. )
Да, все это так.
Более того, как заметил мне еще один сидящий человек, блатная романтика ушла с тех пор, как воров заставили считаться с ментами, и даже служить им, ( произошло это уже, сразу, после войны.)Но я же касался другого, культуры, пусть и с вашей точки зрения примитивной, карнавальной, хотя и подпольной, или полуподпольной.
Вот давайте представим себе вас уважаемые коллеги - постмодернисты, по литературе.
Понимаете ли, или нет, однако, и из ваших авторов можно составить некий гипертекст, (или сверхтекст), в котором Волчек сольется с Кривулиным, или Рубинштейном, Фанайлова сольется с Драгомощенко, и. т. п.
Это вполне возможно, представить.
И если вообразить себе такой же гипертекст состоящий из блатной культуры эпохи СССР (где Высоцкий будет слит с Северным, а тот с Новиковым, или Токаревым, а последний с Шифутинским), вы не приведете ни одного аргумента в пользу того, что ваш культурный гипертекст лучше - вышеприведенного "блатного" гипертекста. Но культура это прежде всего частности, подробности. Они и согревают, и очаровывают даже в песнях Токарева, или в рассказе пленного в котором вдруг есть деталь, касающаяся того что конвоир, вдруг, угостил сигаретой заключенного, пусть это и деталь вскользь...
Это один интересный пример.
Или, когда фашист, (подразумевая солдата Вермахта) с точки зрения советского человека ненавидящий всех, одного ребенка в деревне угостил шоколадкой в фильме Расставания. И интересна культура становится тогда, когда я могу сказать: вот это Митя Волчек , а это Елена Фанайлова. Или даже когда я могу сказать, что мне ближе Митя Волчек пишущий в коммуналках при власти Андропова, чем зарабатывающий на радио Свобода .
Потому что это тоже частности, которые согревают.
И пока эти частности есть, есть и культура. Помнит, е как это было у Мандельштама? Мы с тобой на кухне посидим. Сладко пахнет белый керосин. На самом деле, русское сознание это сознание находящееся между Православием и русской литературой. И потому русская философия может выступать лишь в роли посредницы между Православием и Литературой.
Роль русской философии в России скромна.
Или, как заметил философ Иван Ильин, Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно; и передающего свое видение воле для действия, и мысли для осознания и слова.
На словах русского философа и завершаю эту статью.
__________
P. S.
(на фотографии Юрий Барабаш, он же, Петлюра)
